Всемогущий. (1/1)
Не очень радуйтесь свету в конце туннеля - это могут быть фары несущегося навстречу поезда.Яна Джангирова.Прошло девять дней после Нового Года, и все возвращалось на круги своя. Некоторые москвичи убрали елки, запрятали подальше мишуру, но радостное, детское настроение все еще оставалось.Варвара и Корнелий сидели на кухне. Дочь Арея кормила Добряка, теперь денег хватало:Меф постоянно притаскивал раритетное оружие, что даже скупщики, которым Варвара приносила его, удивленно приподнимали очки, осматривая то шпагу, то кинжал, то меч. Ей до сих пор никто не говорил про Арея, но она смутно догадывалась.Корнелий уныло ковырял ложкой щи и молчал, что для него совершенно немыслимо. Варвара кидала Добряку огромные куски мяса, проглатываемые им сразу.-У-у, рожа прожорливая, - погладила по широкой спине пса Варвара и потрепала за ухом.Она изменилась за эти несколько месяцев, эйдос пылал ярче, границы тьмы отступали в ее душе с исчезновением мечника, хотя ей было грустно без его зычного голоса, темноватого юмора. Раньше Варвара постоянно задумывалась о нем: ее всегда смущала какая-то тоска в глазах Арея. Правда теперь она забылась и лишь изредка вспоминала его.-Он когда-нибудь лопнет? - посматривал на серого пса Корнелий, шевеля ложкой.-Собаки не имеют чувства меры, - отозвалась Варвара, кидая Добряку еще один кусище.Она стала спокойней, положительно влияла близость этого чудаковатого связного. Ночью, когда Варвара спала, Корнелий играл на флейте и передавал часть себя ей, он понял, что очень сильно любит эту грубую девушку, разгуливавшую по городу с тесаком. Она перестала так сильно грубить и выражаться нецензурной лексикой через слово, на лице проглядывала умиротворенность и жизнерадостность, хотя сама Варвара тщательно пыталась это скрыть, но светлого стража-то не обманешь.Корнелий улыбался, потому что дело не завалил, как думал Троил, а, наоборот, постепенно выводил Варвару к свету. А Варвара все сильнее и сильнее привязывалась к нему, и даже не потому что в ней были крупицы его души, она просто чувствовала, что он ее любит, делится с ней безграничной и бескорыстной радостью. Про это никто не знал, кроме их двоих. Такой двойственный секрет, когда оба про это знают, но молчат, в тайне боясь выдать свои чувства, быть непонятыми и стать раздавленными. Она никогда не могла подумать, что полюбит смешного, щуплого, с веснушками Корнелия, а он никогда не мог подумать, что будет любить своенравную девицу с коротко стриженными волосами и шрамом от угла рта. Он очень любил моменты, когда Варвара радовалась, внутри будто что-то порхало и искрилось.-А ты когда-нибудь кого-нибудь любила? - неожиданно спросил связной, доедая щи.-Я? - насмешливо выдохнула через нос Варвара, тем самым ответив на вопрос Корнелия. Хотя на самом деле любила. Она любила нянечку из детдома, которая тайком давала ей конфеты, любила Арея, так стремительно исчезнувшего из ее жизни, и любила его.-А мне почему-то кажется, что любила, - поставил тарелку в раковину Корнелий.
-Бредишь, ботан, - фыркнула она.-А знаешь, Варя, ведь я тебя люблю, - домыв посуду, сказал Корнелий и обернулся, он впервые был серьезным. У Варвары все разрывалось изнутри: либо говорить, либо - нет. Снаружи спокойная и простая, внутри же - сложная и непонятая никем. Хотелось наступить на горло своей гордости и ответить взаимностью, любить, и еще раз любить.-Люби дальше, - сдавленно вырвалось у нее, Корнелию будто полоснули когтями по лицу и сердцу, а Варваре захотелось заплакать, в первый раз заплакать.Он судорожно заглотнул воздух и выдохнул. Умрет, просто умрет, из-за того, что не была принята его любовь, добровольная жертва. Горло саднило от горя.-Давай прогуляемся, - предложил Корнелий, выходя в коридор, чтоб она не видела его лицо.-Хорошо, - согласилась Варвара, задержав пальцем катившуюся слезу. Снаружи - броня, а внутри -мягкий и теплый огонь. Выйдя на улицу, они двинулись по направлению ближайшего парка. Варя хотела выгулять Добряка и самой успокоиться. Она ощущала себя такой ничтожной, разбила сердце человеку(категориями "стражи" она не мыслила), который любил ее всей своей добротой сердца. Добряк носился, словно ужаленный, скача по сугробам, порою зарываясь в них.-Ты чего молчишь? - решилась начать разговор Варвара.-Я? Я ничего, просто, - попытался улыбнуться Корнелий, а сам плавился от тоски, отчаяния.-Обиделся что ли? - спросила она, вытягивая Добряка из очередного сугроба.-Нет, что ты! - отрицательно покачал головой связной, он действительно не был обижен, он был растоптан, как пакет от сока, выброшенный прохожим и попавшим под колеса автобуса.-Вот зараза! - выругалась Варвара, стараясь вытянуть Добряка, но не получалось, тот упрямо нырял в пушистый снег и прокапывал туннель.Тогда они вдвоем попытались вытащить упрямого пса, но куда им, пес-то был под центнер весом. Корнелий решил подлезть рядом с Добряком, чтобы посмотреть, что тот нашел. Разгребя снег, он увидел ослепительный свет. Это был наконечник, который разыскивали и светлые и темные в течение нескольких месяцев. Он взял его в руки и залюбовался переливами граней.-Что там? - дернула Добряка Варвара.-Наконечник, - благоговейно держал его в руках связной. - Дядюшка, я наконечник нашел! - обрадованно крикнул в свои крылья, висевшие на шее, Корнелий.-Шутишь? - послышался удивленный голос.-Ни капли!-Скоро прилетят златокрылые, отдашь им. Я поздравляю тебя, Корнелий! - сказал Троил, и чувствовалось, что он улыбается.-Что за наконечник? - нахмурилась Варвара.-От Копья Веры, - грелся исходящим сиянием Корнелий.-Можно посмотреть?-Возьми, - протянул ей наконечник Корнелий.Варвара осматривала наконечник, и что-то доброе ласкало ее, давало надежду. Сияние успокаивало и завораживало.