Глава 3 (1/2)

Глава 3.В этот раз была очередь Гарри просыпаться под внимательным взглядом серых глаз. Повертев головой и поняв, что все произошедшее вчера - не сон, Гарри со стоном опустился на подушку и накрылся одеялом с головой.

Драко сидел молча, только недовольно сопел. А Гарри просто не знал, о чем с ним говорить. Становилось жутко неловко, и напряжение, повисшее в воздухе, казалось, можно было пощупать. Тяжело вздохнув, Гарри решительно сел.

- Не хочешь позавтракать? – спросил Малфой. Лицо его было спокойным, отрешенным. Но в тоне, каким он говорил, чувствовалась искренняя забота. Это привело Гарри в недоумение. Однако он кивнул, осторожно выбравшись из-под одеяла, подтянув повыше подушку и откинувшись на нее. Пока он проделывал эти нехитрые манипуляции, Драко вызвал эльфа и попросил принести завтрак.

Драко сидел на соседней половине кровати, скрестив ноги по-турецки, в легкой голубоватой рубашке с закатанными рукавами, не прилизанными волосами, челкой, спадающей на глаза, и выглядел таким… немалфоем, что совершенно сбивало Гарри с толку.

Эльф принес завтрак, разбавив наэлектризованную обстановку аппетитными запахами еды и кофе. Гарри принялся за еду, напряженно раздумывая над тем, что же ему сейчас делать. И что делать с Драко. И, о, Мерлин, с ребенком.

«С сыном», поправил себя Гарри. Теперь у него будет сын. И родится он примерно в первых числах февраля. И надо придумать ему имя.

Он только приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как Драко издал какой-то непонятный звук.- Что такое? – озадачился Гарри.- У тебя сливки от пирожного. Вот тут. – Драко указал куда-то на свою щеку, рядом с губами. Гарри потер то место, но Драко покачал головой, подполз ближе, лизнул палец и стер белый развод.

Гарри чуть повернул голову, приоткрыв рот и наблюдая за тем, как Драко облизывает сладкий от крема палец, и сглотнул. Ему нестерпимо захотелось поцеловать блондина. Он спихнул с колен пустой поднос, притянул ошарашенного Драко к себе, и поцеловал. От неожиданности Драко не успел что-либо предпринять, и приоткрыл рот от удивления. Потеряв опору, он навалился на Гарри, но Поттер толкнул его на кровать, устраиваясь сверху и продолжая изучать языком его рот. Драко был сладким, не от крема, пирожных, или чего-то еще – он сам был сладким, и Гарри решил, что ему это чертовски нравится. Прикусив его губу и тут же зализав, Гарри услышал стон и улыбнулся. Неожиданно вспыхнувшее желание показалось привычным и правильным.И Поттер не стал акцентировать на этом внимание.С трудом оторвавшись, он переместился на шею, покусывая и вылизывая, попутно расправляясь с пуговицами на рубашке, а затем и с ремнем брюк. Вспомнив, что сам все еще одет, он отстранился и принялся быстро избавляться от одежды. Драко тем временем стянул с себя одежду, достал из кармана какую-то баночку и, открутив крышку, поставил неподалеку.

После чего улегся и, засунув свой палец в рот, принялся его посасывать, шальными глазами смотря на Поттера. Его член уже стоял. Гарри зарычал от увиденной картины, с нечеловеческой силой разорвал свои брюки, которые никак не хотели сниматься, и накинулся на шею и грудь почти супруга с поцелуями-укусами, попутно потираясь о его член своим не менее твердым, и рыча от удовольствия. Драко на ощупь сжал его руку и направил в открытую баночку, хныкая от нетерпения. Он распалился даже больше, чем Гарри.

Два пальца довольно грубо ворвались в расслабленное тело, но Гарри отвлек Драко глубоким поцелуем, посасывая его язык, изучая рот. Они настолько увлеклись поцелуем, что на некоторое время забыли друг о друге. Но едва оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха, Гарри решительно выдернул пальцы, и наскоро смазав свой член, вошел в распаленное тело. Драко выгнулся с удовлетворенным стоном, раскрываясь, и раскидывая ноги на максимально возможное друг от друга расстояние.

Гарри оперся на локти по обеим сторонам от Драко, и размеренно двигался, глядя на раскрасневшееся лицо Драко под собой. Малфой стонал, прикусывал губы, сжимал легкие простыни в кулаках, подавался навстречу толчкам Поттера.

Гарри опустил голову, и тут заметил тонкие белые, белее, чем кожа вокруг, полосы шрамов на груди. Вспомнив события, которые предшествовали их появлению, он вздрогнул. И даже остановился, опустил голову, прижавшись лбом, и смотрел на них. Целых три тонких полосы.

- Гарри… - прошептал Драко. – Я убью тебя, если ты не продолжишь сейчас.Поттер спохватился, поняв, что возбуждение, пусть и не до конца, но спало.

- Прости, – прошептал он, подтянулся выше и поцеловал Драко, вкладывая в поцелуй всю нежность и раскаяние. Драко снова окутало теплой поттеровской магией, которую тот, казалось, совершенно не контролировал.

Приложив усилие, Драко перевернулся вместе с Поттером и оказался сверху, не разрывая поцелуя. Он продолжил движения, заставив Гарри застонать и крепко сжать его бока, помогая насаживаться на свой член. Не выдержав медленного темпа, Гарри снова подмял Драко под себя, и отдался инстинктам. Удовольствие, партнерское обоюдное удовольствие закручивалось, казалось, где-то в воздухе, одновременно перетекая в тела, наполняя их, и заставляя выплеснуться практически синхронно, с рычанием Гарри и глухим всхлипом Драко.

Малфой еще дрожал под ним, когда Гарри выскользнул из него и улегся рядом, опустив голову ему на плечо. Рука скользнула по груди, огладив шрамы, вниз к животу, и приласкала его легкими движениями. Драко призвал откуда-то палочку и очистил их обоих.

Некоторое время они лежали молча, каждый о своем, а потом Драко обнял Гарри и прижал его голову к своей груди.- Я тебя никуда не отпущу, придурок, – пробормотал он ему в макушку. Гарри хотелось что-то возразить, начать спорить по старой привычке, но он просто не знал, что ему ответить. Он и сам не хотел никуда уходить. Но за порогом этого дома осталось еще столько всего! Так что Гарри раздирали одни противоречивые чувства.***Юноши спустились вниз только к обеду. Сначала они оба задремали, а после того, как проснулись, некоторое время разговаривали. Неловко, тщательно подбирая слова, они пытались чуть лучше узнать друг друга и не оступиться на хрупких мостках зарождающихся отношений.

Внизу, за обеденным столом, просматривая какие-то бумаги, сидели Малфой-старший и Снейп.

- Хорошо, что вы сами спустились, Поттер, - Малфой поприветствовал его кивком головы. – Сегодня я наведался в банк и с вашего письменного разрешения гоблины согласились предоставить мне бумаги.

- И что там, сэр? – осторожно спросил Гарри.

- О, - Малфой усмехнулся, - здесь совершенно поразительные факты. Ваш отец был вейлой и по Блэкам, и по Поттерам. Темной вейлой. Здесь сюрпризов нет. Ну, кроме того, что никто не знал о его наследии, и, следовательно, вашем. Хотя должны были догадаться, ведь ваша бабушка, Дорея Поттер, была из Блэков, а они все потомственные Темные вейлы… Итак, Ваша мать более интересный случай. Она была светлой. Светлые отличаются от темных тем, что их партнером может быть как человек, так и вейла, как один, так и несколько. Они не зависят от партнеров, так, как Темные. Когда связываются Темная и Светлая вейлы, для Светлой это означает конец других возможностей партнерства. К счастью, это случатся редко.

- Подождите… - Гарри недоуменно посмотрел сначала на Драко, затем снова на Люциуса. – Если наш с Драко… ребенок будет высшей вейлой, потому что мы Темный и Светлый, то почему я не стал таким же, если мама была Светлой?Люциус усмехнулся.

- Быстро соображаете. Потому что минус на минус дают плюс. Лили Эванс не была маглорожденной. Более того, будучи Светлой, она происходила из древнего рода Темных вейл. Вейл в Магическом Мире вообще гораздо больше, чем вы можете себе представить. Но мы всегда знаем друг о друге, чтобы иметь возможность помочь. То, что Поттеры были вейлами, никому не было известно. Поэтому вы оказались в такой ситуации, под крылышком Дамблдора, который понятия не имел, что делать с вашим наследием, и потому сковал. А это опасно. Лили была удочерена во младенчестве. Именно от нее вам досталась способность к парселтангу, а не от Темного Лорда. Хотя и тут ситуация сомнительная. Ее настоящей матерью была некая Оливия Френч. Она поступила в Хогвартс в 1954 году, а в 59 тихо-мирно вылетела в связи с беременностью. Маленькая темная вейла выносила ребенка от своего партнера, но поскольку он ее отверг сразу после закрепления связи, он был светлым и глупым, едва малышка появилась на свет, девушка умерла. В маггловской больнице в то время, когда это случилось, лежала Миранда Эванс с новорожденной дочкой Петуньей. А увидев малышку, решилась ее удочерить. Так появилась Лили.- Откуда вы это знаете?- Дар убеждения, связи и Конфундус, - усмехнулся Малфой. Снейп понимающе хмыкнул.

- А кто тогда были родители этой Оливии? – нахмурился Гарри. – Вы сказали, что моя мама была из древней семьи Темных вейл.

- Думаю, вам стоит сесть, - подал голос Снейп.

Гарри еще больше нахмурился. Ему все эти хождения вокруг да около еще со времен Дамблдора стояли поперек горла.

- Итак?

- Имя Морфин Гонт вам о чем-нибудь говорит? – глубоко вздохнул Люциус.

Гарри громко выругался и уронил голову на сложенные руки. Такой подлянки от судьбы он точно не ожидал.

- Значит, Волдеморт является моим четвероюродным дядей… - уныло подсчитал Гарри. – И поэтому он не смог меня убить? Потому что мы родственники?

Снейп кивнул. А вот Люциус и Драко на некоторое время потеряли контроль над масками и показали свои настоящие чувства – а именно шок.

- Вы что, не знали? – Гарри приподнял бровь в духе Снейпа и ухмыльнулся. – Волдеморт – сын Меропы Гонт, сестры Морфина, и обыкновенного маггла, даже не магглорожденного! Я сам узнал об этом всего лишь в этом году. Мне Дамблдор показывал воспоминания.- Со мной он тоже этим поделился, - холодно кивнул Снейп.

Малфои сидели с ошеломленными лицами, но быстро взяли себя в руки.

- А мать этой… Оливии? Почему никто не знал о ребенке Морфина Гонта, ребенке, имеющем больше прав на звание Наследника Слизерина, чем Риддл? Ведь Морфин был старше Меропы.- Ее мать-маггла была шлюхой, - холодно сообщил Снейп.

Поттер вздрогнул, но ничего не сказал. Этим все объяснялось.

- И как теперь убивать его? – Гарри вздохнул, и посмотрел на Снейпа, который развел руками.

- Склонен полагать, что его безумие продиктовано отсутствием партнера. А за счет хоркруксов он не может умереть. Поэтому мучается. И других мучает.