Богиня любви (1/1)

Дарю тебе поцелуи. Лежи же, моя дорогая, соблазняй своей прелестью сущее.Твои груди — как горы, высокие, с гладкой белой поверхностью, глаз не отвести никак; твои волосы — лес, в котором потерялись лунный свет и пришедшие путники; ты лежишь, и твоя влага стекает, как лунный свет, по твоим ногам, повторяя каждый контур твоего прекрасного тела...Глупее и придумать нельзя. Человеку дозволено видеть богиню.

Я сижу на твоей ноге, великая, и пою — о земных женщинах, которых ты никогда не увидишь и которые никогда с тобою не сравнятся, о любви, которую ты, вероятно, и не знаешь...Какая ты огромная, и какие у тебя маленькие губы, как томна твоя усталая улыбка — прямо заползти к тебе в губы, и слышать твой усталый и довольный стон; ты лежишь, качаешь другой своей ногой, улыбаешься, и твоя влага рассыпается по траве молоком и жемчугом; ты дрожишь — то ли от холода, то ли от возбуждения, — и капли влаги вздрагивают на тебе...Сидя на твоей ноге, я все еще пою — уже, правда, не знаю, о чем, ведь тебе и так все известно и без меня...Какая несравненная глупость. Человека допустили к богине, и он сошел с ума.Ты улыбаешься, опутывая запахом своего тела мою сущность — невозможная женщина! Я устал уже держать ветку возле твоего влагалища, чтобы запах твоего тела не проник в меня окончательно, и чтобы я окончательно не сошел с ума...Тебе не щекотно? Листья не задевают больно тебя? Я умру, если тебе будет больно.Сидя на твоей ноге, пою песню — на тарабарском, уже горлом, потому что голосом нет никаких сил, и остается лишь выть и хрипеть, изображая песню...Но ты уже заснула, и я могу брать с собой каплю твоей божественной влаги; говорят, жидкость богов лечит все на свете, в том числе и душу со счастьем; спи же, моя несносная женщина...А я, пожалуй, никуда не уйду — зачем мне счастье без возможности наблюдать твой сон?