Nightfall (1/1)

Это было слишком. Слишком сильно, много, сладко и приятно. Запах, который пеленой лег на глаза, затуманивая взор, который проник в кровь, точно опасный вирус, разносящийся кровотоком по всему организму, отравляющий, парализующий, вызывающий галлюцинации. Знаете, такие яркие, бурные, как будто тебя засунули в калейдоскоп и начали крутить эту адскую машину. Разноцветные геометрические фигуры распадаются и собираются снова, создавая уже совершенно новую реальность, в которой ты не играешь никакой роли, только смотришь со стороны разинув рот и наслаждаешься. А иногда пугаешься. Странно ощущать одновременно такие противоречивые чувства, и первое, что пытаешься сделать, это избавиться от них, отмыться, очиститься, отогнать наваждение, но только ускоряешь падение в бездну собственной беспомощности. Однако падать так приятно... И мы снова возвращаемся к тем же ощущениям, бегаем по кругу, совсем как хомячки в колесе. Бывает, что ты разрываешь этот порочный круг и кажется, что ты свободен. Хомяки тоже так думают, когда вылезают из колеса, но правда в том, что они всё равно окружены металлическими прутьями клетки, в которой заперты до конца своей мимолётной жизни. Как и люди, бегая ли по кругу, наслаждаясь ли мнимой свободой, всё одно — они заперты в собственном сознании, личной тюремной камере, выход из которой лишь смерть. Но и он бывает недоступен, если ты проклят до скончания веков, вынужден жить тысячи лет, отчаянно пытаясь освободиться, понять суть преступления, за которое тебя так жестоко наказали. Жить вечно. Для кого-то звучит как благословение, а кто-то молит о смертной казни, лишь бы не ощущать более ничего, только бесконечную пустоту.Все эти мысли галопом проносились в голове вампира, пока он смотрел на стрелу, вонзившуюся в идеально подстриженную зелёную лужайку. День был пасмурный, небо заволокло тёмно-серыми тяжёлыми тучами, грозившимися вот-вот разразиться неистовым ливнем; неужели его восхитительно пахнущий сосед стреляет в такую погоду? Хотя, конечно, он пустил стрелу на его территорию намеренно, потому что он просто любопытный подросток. Вот сейчас придёт, извинится, придумает какую-нибудь нелепую историю, совершенно неправдоподобную, мол, рука дрогнула, да ветер сильный, вот вместо мишени стрела и угодила сюда. А всё для того, чтобы попасть на его, Джерри, территорию. Ох, парень, лучше бы ты этого не делал. Неужели родители тебя не учили не разговаривать с посторонними, не садиться к чужим в машину, не заходить в гости к вампиру? Ну да, о последнем точно не говорили. У забора уже показалась макушка с непослушными чёрными вихрами, вот открывается калитка и запах — тот потрясающий в своём ?слишком? запах — ударяет по рецепторам с такой силой, что сложно сдержаться и тут же не вонзить ноющие клыки в эту тонкую лебединую шею с фарфоровой кожей, нежно прокусить сонную артерию, почувствовать на языке тёплую солоноватую кровь, с дурманящим металлическим привкусом и непременно сладким послевкусием. На тему последнего можно пофантазировать. Клубника? Неет, совсем не то, его кровь явно чем-то отравлена, именно это придаёт сладость, но что? Любовь? Мм, была бы горечь, отвратный вкус. Ну конечно, безумие. Оно придаёт крови абсолютно нетривиальный букет, раскрывающийся изумительно медленно, дарящий неимоверный кайф.- Добрый день. Я бы хотел забрать свою стрелу. - мальчишка смотрел на Джерри каким-то диким и совершенно нахальным взглядом, чуть склонив голову набок и кривя алые губы в усмешке. Настоящий демон в белой расстёгнутой у горла рубашке и чёрных узких джинсах.- Даже не удосужишься рассказать мне легенду, почему на моей лужайке оказалась эта штука? - вампир смотрел потемневшими глазами на парня, скрестив руки на груди и пытаясь пробраться в его сознание, однако попытка с треском провалилась. Как такое возможно? Как будто он не один человек, а несколько абсолютно независимых личностей. Теперь он ещё более притягателен, точно чужая книга за семью печатями, которую до одури хочется прочесть.- Это повод, чтобы зайти поздороваться. - невозмутимо ответил мальчишка, глядя вампиру прямо в глаза, опуская голову ещё ниже к плечу, как будто специально демонстрировал свою идеальную шею.- Знаешь, обычные соседи просто стучатся в дверь и здороваются, получают приглашение на чай, знакомятся и по накатанной. - легко выдернув стрелу из земли, Джерри подошёл к парню и протянул предмет, делая глубокий вдох, чтобы снова получить дозу чудесного запаха. - Но вы же необычный, мистер Дэндридж. - тихий и томный голос соседа заставляет вампира напрячься и неотрывно смотреть в абсолютно чёрные глаза, утопать в расширенных зрачках, ловя блики, чувствуя себя пойманным в тот злополучный калейдоскоп. Интересно, кто из них станет палачом для другого? Раньше для Джерри не существовало такого вопроса, он всегда хищник, убийца, злодей, инквизитор, всегда он, и никогда — его жертва. Отчего же сейчас его посещают смехотворные сомнения? Потому что он не может влезть в сознание подростка? Потому что мальчик смотрит на него абсолютно помешанным взглядом? Потому что его тонкие ледяные пальцы пианиста напоминают жадные руки самой смерти? - Меня зовут Кевин. Было до жути приятно с вами познакомиться, Джерри. - шутливо поклонившись, парень пошёл к своему дому, на ходу проверяя остроту наконечника стрелы. Рискованно, ведь вампиру требуется вся его воля, чтобы не кинуться вслед за мальчишкой и не выпить его здесь, прямо на лужайке посреди бела дня. Кевину пойдёт кровь, эта белоснежная кожа нуждается в ярких оттенках, нуждается в таком ласковом художнике как Джерри. О, он будет осторожен, не будет спешить, ведь вся прелесть — в контроле процесса. Он нарисует на его груди новую, алую жизнь, проведёт линию по впалому животу, оставит свои отпечатки на бедрах, а затем займётся спиной, где изобразит кровавую вселенную, разделённую выпирающим позвоночником на две части — всё и ничто. И эта граница будет нравится ему больше всего, даже больше сложного опьяняющего запаха крови. Это будет потом, много позже, но обязательно будет. А для начала нужно узнать, что же не так с Кевином.