Red Light (1/1)

Раз, два, три, четыре. Красный свет.Дэниелю кажется, что слишком много красного в этой огромной темной комнате. Пустой.Красный свет – значит, что нужно остановиться. Или закончить. В их случае, кажется, второе.Закончить все.Но Чхвэ не хочет его отпускать. Бьет наотмашь столько раз, на сколько самого хватает, а потом хватает рукой за короткие волосы.Некогда эти короткие волосы были по плечи парню с окровавленным лицом и страдающим видом.– Завел себе кого-нибудь? А я тебе говорил, не влюбляться!Дэниель снова его бьет. Парня, в общем-то, некуда уже бить – лицо настолько изуродовано, что и не скажешь, что красивый был парень.Очень красивый. Дэниель знает это лучше всех, насколько красив Донлим. Между прочим, до каких-то пор, Донлим был его собственностью.Чхвэ думает, что не любовь это вовсе. Говорил каждому из банды, что влюбляться – почти запрещено. А сам влюбился.В парня. В парня, который был его правой рукой. Пока не предал.Донлим его не предавал. Просто нарушил запрет. Почти запрет.– Донлим. У тебя кто-то есть? Скажи мне. – Чхвэ пронзительно смотрит в глаза. Хотя, глаза избитого парня достаточно прикрыты, чтобы там невозможно было увидеть хоть что-то. Врет, говорит правду – Дэниель не узнает. Не увидит. А он хочет.Донлим может сказать. Но не говорит, сжимая губы в тонкую полоску. Прекрасно зная, через что придется пройти, чтобы просто начать жизнь с чистого листа уютного формата A5, но никак не A1 – просторную, опасную, непредсказуемую жизнь он решил бросить.Выкинуть, как ненужное. На самом деле, ему жаль только расставаться с Дэниелем – остальное он давно уже пометил как ненужное.Мусор.– Ты скажешь или нет, твою мать? – парень, сжимающий в своей руке чужие мягкие волосы, в отчаянии.Если быть честным, то ему тоже не нужна такая жизнь без Донлима. Енвона. Мать его, да хоть как назови, все равно одно и то же!Не может, не может без этого парня, вот и все.Раз, два, три, четыре. Тик так, так тик...– Ему страшно и грустно. Он не просил, но я понял, что нужно уйти. – парень, до этого жестоко избитый тем, кто являлся до поры до времени его самым близким другом, говорил спокойно, смиренно. Дэниель не то чтобы понял, но все равно перестал сжимать чужие волосы в своей руке.Самым трудным для Донлима сейчас – уйти, уйти и не обернуться. Во-первых, ему сложно встать, потому что он чувствует, что все его тело покрыто синяками и ушибами. Единственное сравнение, которое сейчас приходит Енвону в голову – трупные пятна.Да, он умер для этой жизни. Трупы всегда покрываются трупными пятнами, стоит им побыть этими трупами совсем немного.От этого сравнения холодно, но а как хотел Донлим иначе, если умирать – означает вечный холод.Во-вторых, Дэниель до сих пор дорог Донлиму. Как и положено умирающим людям, Енвон за несколько долей секунды вспоминает все-все, что происходило с ними двумя. Инати, Джису... Не так важно. Чхвэ Дэниель – классный парень, который любил делать из длинных волос Донлима усы для самого себя. Чхвэ Дэниель – понимающий и добрый, в меру строгий и правда замечательный предводитель.Как и всегда, умирающим так тяжело прощаться со своей жизнью. Со своим прошлым. Ступая в новое настоящее, которое не предвещает будущего. Как бы глупо это не звучало, но смерть Енвона необычная – когда он поднимается с колен и, хромая, идет к выходу из заброшенного склада, то чувствует в себе сочетание умершего и умирающего. Который потом воскреснет и будет жить новой жизнью.Шаги слишком громкие, кажется Донлиму, в слишком тихой тишине. Одна-единственная слеза по щеке – слишком тяжелая для лишь капли жидкости. Оглушающий крик сзади, отдающийся эхом по периметрам здания, прямо в сердце Енвона – слишком больно.– Стой там, где стоишь! Остановись прямо сейчас!Дэниель давно беззвучно рыдает. В слишком тихой тишине со слишком громкими удаляющимися шагами, Донлим даже не заметил этого.Но оборачиваться поздно – если бы у всех умирающих была возможность обернуться назад...Донлим не остановился.Красный свет – в их случае – означает конец. Ни знак стоп, ни что-то еще в этом роде.