Мой спецагент (Сокджин/Хосок, AU!Твин Пикс) (1/1)

Моему спецагенту.Джинни, детка, ты очень наивно полагаешь, что я стану бездействовать. Прости? Это мой город, и я делаю акцент на местоимении. Такому мужчине как ты я готов доверить свою жизнь целиком и полностью (редкое исключение из всех остальных федералов), но, сам понимаешь, некоторые дела требуют моего непосредственного вмешательства. Бизнес. Приди и спаси меня, Ким Сокджин.— Блядский Чон Хосок! — рычит вымотанный нервами и отсутствием сна Джин, готовый разорвать письмо буквально после каждого слова.Да, этот человек умеет выводить из себя, даже не находясь рядом.Один из самозваных королей этого маленького городка (по сути интриган, замешанный если не во всех, то во многих тёмных делишках тут), Чон Хосок всегда открыт к сотрудничеству, владеет парой магазинов, гостиницей и совершенно открыто привечает у себя Джина, занимающегося расследованием убийств в этих местах.С яркой улыбкой он сотрудничает со следствием и угощает это самое следствие вишнёвым пирогом и сладкими комплиментами. Эта же улыбка знакома определённым кругам как улыбка Мистера Джея. И зовётся Улыбкой Последней Надежды.[ — Агент ФБР Ким Сокджин, надеюсь на ваше сотрудничество, мистер Чон, — удостоверение позволяет чужим глазам пробежаться по себе, а затем скрывается во внутреннем кармане.— Просто Хосок, — лучезарная улыбка, цепкий взгляд. ]Считает, что ему всё позволено, играючи прыгая через черту закона, будто это классики. Бесит. Фамильярный взгляд и извечная улыбка. Бесит. Его наплевательское отношение к расследованию. Бесит. Для него играть со следствием — интересное послеобеденное хобби. Бесит.[ — Чон, блять, Хосок, — отличные первые слова влетевшего в кабинет посетителя.— Джинни, детка, пирога? — он ждал его.— Подпольное, мать его, казино.— Формально ни один закон не нарушен, — полуулыбка, — во всяком случае, этой страны.— Потому что граница с Канадой буквально в паре километрах от черты города, — когда-нибудь Джин его точно пристрелит: он выходит незапятнанным, кажется, из любой ситуации, на него и правда ничто не указывает, кроме его же слов.— Я чист, спецагент, — разводит руками и добавляет, понижая голос до бархатистого шёпота: — Тебе не обязательно арестовывать меня, чтобы надеть на мои запястья наручники.А Джин уже тянется к кобуре и лишь усилием воли заставляет себя остановиться: этот дьявол будет счастлив, если Ким вспылит. А идти у него на поводу агент не станет. ]Аккуратное письмо на своей прикроватной тумбочке он замечает слишком поздно. И готов кого-нибудь убить. В первую очередь сраного Хосока. И себя, за то что заметил слишком поздно. И его, за то что лезет всюду, а в эту передрягу ещё и без охраны. Самоуверенный, упёртый, проклятый Чон Хосок. Ведь ничего умнее внедрения в бордель он придумать не мог! И на душе кошки скребутся, дышать получается с трудом (Сокджин уверен, что от злости) при мысли, что он где-то там совсем один. Черт бы побрал этого Хосока. — Кажется, ты моя последняя надежда, Джинни, — успевает нерадостно ухмыльнуться самому себе Хосок, у которого дела пошли малость вразрез с планом.