Глава шестая Свадьба Осириса и Изиды (1/1)

Теперь, когда те, кто мешал Риму, стали историей, можно было смело проводить нужные реформы. Первым делом Цезарь сменил всех командующих в египетской армии, поставив вместо них нужных ему людей. А что до местного политического Олимпа, то было, как в песне ?он прогнал министров с кресел, оппозицию повесил?. Юный Птолемей отныне являлся царем-клиентом Рима, трепетавшим перед волей того, кто олицетворял его.Цезарь и его верная помощница Наджара, которым больше никто не мешал, приступили к исправлению ошибок, которые на протяжении многих поколений совершала династия Птолемеев. Была установлена бесплатная доля зерна для бедных, и все жители Александрии стали ее гражданами. Кроме того, легат предложила своему императору начать разрабатывать процедуру демократических выборов, на что он отвечал, что подумает. Оба отдавали себе отчет в том, что нужно вывести Александрию и Египет из застоя, длившегося в Египте тысячелетия и бороться с болотом привилегий для высших классов. Воин Света и вовсе хотела если не упразднить рабство, то хотя бы ограничить его, но Цезарь урезонил свою верную подругу, с грустью сказав ей, что иные реформы должны вызреть, а для этой время еще не пришло. Когда он был еще совсем молодым человеком, ему довелось служить под началом Марка Красса, воевавшего тогда против Спартака. Юлий не любил говорить или даже вспоминать об этом. Да, они сделали то, что должны были сделать, спасши Рим от разъяренных орд рабов, но он, Гай Юлий, понимал и восставших, а мужество Спартака восхищало его. Также, как и его командир и учитель Красс, он не презирал противника за то, что он раб и никогда не недооценивал его. Слова Наджары напомнили ему о том, уже далеком времени и наполнили его сердце легкой грустью. Однако, грустить было некогда, нужно было действовать. Его советница открыла больницы и дома для детей сирот, как и мечтала.Цезарь не был таким альтруистом, как его легат, но благородство не было ему чуждо, пусть и проявлял он его, в основном, в тех случаях, когда это было выгодно. Однако, действия воина Света восхитили его. Ему хотелось вознаградить ее за них, и он уже придумал, как сделать это, а заодно, как наконец взять прекрасную крепость, именуемую Наджарой. Да он женится на ней! Ранее он собирался сделать это по возвращении в Рим, но теперь придумал, как поступить иначе. Кроме того, поведение толпы во время его недавнего выступления натолкнуло его на одну идею…В тот вечер они вместе с Наджарой работали допоздна в кабинете, когда он, оторвавшись от бумаг, неожиданно сказал ей:—?Любовь моя, я тут кое о чем подумал… А не пожениться ли нам с тобой здесь, по египетскому обряду? Так мы скорее будем принадлежать друг другу…Она слегка улыбнулась.—?Предложение руки и сердца за работой… такое могло прийти в голову только одному человеку по имени Гай Юлий Цезарь!—?Прости, я римлянин и практик до мозга костей,?— усмехнулся он. —?Но твои слова значат ?да? или ?нет??Наджара подошла к нему вплотную и заглянула в его красивые черные глаза, тихонько прошептав:—?Конечно, да.На сей раз она позволила ему нежно обнять себя и долго-долго целовать. Когда они, наконец, смогли разомкнуть губы, Юлий произнес:—?А еще я хочу, чтобы моя возлюбленная была богиней не только в моих глазах, но и в глазах всех!—?Что ты хочешь сказать?—?Я хочу, чтобы на нашей свадьбе ты была одета Изидой, тогда как сам я буду Осирисом.Наджара тихо рассмеялась:—?Зачем это нам?—?Небольшая хитрость для того, чтобы обрести еще больше популярности и поддержки среди местного населения,?— вкрадчивым голосом проговорил Цезарь.—?Политика… и еще раз политика,?— чуть разочарованно произнесла девушка.—?Ну, и не только,?— отвечал ей Юлий, целуя ее маленькую, но сильную руку. —?Как я уже сказал, мне хотелось бы, чтобы все признали тебя богиней, а не только я один.—?Главное, чтобы считал меня богиней ты, мой бог,?— с необычной для нее страстностью сказала она.…Находясь в божественной красоты беломраморном храме острова Филы?— священного острова богини Изиды?— жених и невеста, взявшись за руки, произносили слова брачного обета на египетском языке, повторяя их за жрецом. На Цезаре-женихе было одеяние Осириса, символизировавшее чистое подобие света. На голову его была одета белая корона, а сверху от пояса у него спускалось украшение из золотых пластинок с цветной эмалью, внизу законченное двумя уреями. Что же до невесты, то она была одета в пестрые одежды Изиды, символизировавшие собой свет и тьму, день и ночь, огонь и воду, жизнь и смерть, начало и конец. Ароматный запах волос и скрытого одеждой юного тела Наджары опьянял Цезаря. Он не мог дождаться окончания церемонии, не мог дождаться, когда уединится со своей возлюбленной, которая теперь станет его женой, и заключит ее в свои объятия. Цезарь был скептиком и, вообще, предпочитал материальное духовному, а посему этот обряд был для него, с одной стороны, просто политической необходимостью, а с другой?— тем единственным способом, с помощью которого можно было поскорей добиться обладания любимой. А вот Наджара с благоговением следила за этим действом. Не смотря на то, что воин Света знала о политической подоплеке происходящего, она отнеслась к обряду предельно серьезно. Принадлежность к другой религии не помешала ей восхититься историей Изиды?— верной сестры-жены, любящей матери. Богиня являлась олицетворением женственности и материнства, и Наджаре хотелось быть похожей на нее в этом. А печальная история о том, как Изида собирала части тела своего убитого мужа по всей земле, ее плач по нему и желание вернуть его к жизни, заставили ее расчувствоваться. Наджара вдруг и вправду представила Изидой себя… Все же не зря она облачилась в ее одежды…Скоро они станут мужем и женой, одним целым, одной плотью. Эта мысль безмерно радовала и, в то же время, пугала ее. Каким он будет этот долгожданный первый раз? Не разочарует ли она, совершенно несведущая в физической стороне любви, его, имевшего столь богатый любовный опыт? Но Наджара усилием воли старалась отогнать эти мысли и думать лишь о предстоящем им счастье. Она не обрела его с Габриэль, к которой испытывала чувство, являвшееся чем-то средним между нежной дружбой и платонической любовью, но обретет с тем, любовь к кому уже иная.Наконец, обеты были принесены, и церемония подошла к концу. Преисполненные радости, только что ставшие мужем и женой, Юлий и Наджара покинули здание древнего храма. Народная толпа встретила их ликованием и восторженными криками: ?Осирис и Изида спустились к нам и сочетались браком! Теперь эта земля благословенна!? И на глазах у собравшейся толпы император, мнимый Осирис, припал к губам своей Изиды.В этот самый момент из толпы вынырнула какая-то тень в плаще, закрывавшем пол лица и делавшем ее похожей на призрак. Сделав кувырок, она, подскочив, перебила телохранителей императора, затем очутилась рядом с новобрачными и произнесла, открыв лицо:—?Привет, Цезарь!—?Привет, Зена! —?почти что спокойным голосом ответил император.