1 часть (1/1)

Царица Клеопатра, повелительница Верхнего и Нижнего Нила, Великого Египта, лежит в большой мраморной ванной в окружении ближайших своих служанок. Казалось бы, на эту должность можно взять любых смышлёных девиц, однако лишь Её Величество и эти скромные девушки помнят, какой строжайший отбор им пришлось выдержать десяток лет назад. Им суждено было пройти тяжелейший путь, берущий начало в статусе обыкновенной уборщицы и заканчивающийся безмерным доверием и любовью со стороны царицы. Девы дорожат своим статусом со всеми вытекающими привилегиями, например, достойное содержание, широкий выбор платьев из отборных тканей Египта или даже помощь с созданием семьи.Жители знают, что Клеопатра?— великий политик, которому свойственны частые встречи с представителями других стран и народов. Своею безграничной красотой она пленяет каждого, но большинство неугодных, рассмотрев их повнимательнее, хладнокровно отдаёт приближённым девушкам. Так, все служанки из её окружения уже благополучно выданы замуж за почётных лиц из разных уголков света.Лора, белокурая дева с тонким станом, сидит около ванной и плавно массирует виски Её Величества. У Клеопатры сегодня выдался нелёгкий день: приезжали варвары, коими она их находит, из Рима. ?Проклятые коршуны??— уже третий год выкрикивает она при очередной глупости очередного консула. Так, не далее, как три часа назад, Клеопатре сообщили о благополучном заключении триумвирата, главными лицами которого выступали Марк Антоний и Август.—?Ваше Величество,?— в зал вбегает темнокожая служанка,?— прошу Вашего благословенного прощения, но для Вас есть одна важная новость.Клеопатра, поднимая тонкую белоснежную руку из водной глади, лениво подаёт Лоре знак, и та, немедля, отходит в сторону. Царица грациозно переходит в положение сидя, притом не имея желания выходить полностью. Вслед за движениями её стройного стана слышится, как послушно и звонко плещется чистая лазурная вода, тонким слоем обволакивая тело правительницы. Клеопатра распахивает свои очи, мигающие изумрудными огоньками, которые охотно захватывают в своё поле зрения каждого стоящего в зале, пробирают их до мурашек и словно бы разбирают по косточкам.—?Говори,?— тихо приказала Клеопатра, уже готовясь духом и разумом к новым вестям. В последнее время судьба не радует её подарками, а лишь наказывает за грехи минувшего прошлого. За всё приходится платить…—?Ваше Величество, не гневайтесь, но только. —?Темнокожая замолкает, опасаясь разозлить свою повелительницу.—?Что? Скажи, не бойся,?— с обманчивым хладнокровием вновь приказывает царица. Её хрупкое терпение уже на исходе.—?Октавиан Август… Возжелал называться Цезарем отныне.Служанка смиренно склоняет голову пред светом царицы. Клеопатра же несколько секунд пустым, но сказочно красивым взглядом смотрит в пустоту, куда-то вдаль, на мраморную колонну. Осознание ужасной истины, столь мерзкого приказа, не заставляет себя долго ждать: одна рука женщины обхватывает длинную нежную шейку, будто заставляя царицу глотать воздух, а другая хватается за широкий борт большой ванной. К несчастью, на месте том стоял графин из чистого золота, доверху наполненный алым, как кровь, вином. Сосуд падает на пол, громко ударяется о поверхность и проливает жидкость, которая, подобно тысяче змей, расползается красными ручьями. Но Её Величеству всё равно на подобную мелочь, в светлом разуме, в голове крутится волчком один лишь вопрос: ?как патриции допустили этот вздор??.—?Представитель Марка Антония жаждет встречи с Вами, Ваша Светлость,?— добавляет девушка.—?Пускай ждёт!Не выдерживая гнёта этих новостей, Клеопатра со всею грациозностью поднимается и ступает на мягкое белоснежное полотенце. Служанки безмолвно спешат укутать царицу в шёлковый халат оттенка спелых оливок. Нежная ткань, прильнув к совершенному стану императрицы, ласкает её бархатную кожу. Клеопатра же идёт, нередко переходя на бег, куда глядят глаза, искусно подведённые черным.Минуя мраморные коридоры, без скупости украшенные золотом, она решает остановиться в просторных покоях единственного сына. Увидев спящего мальчика, Цезариона, Клеопатра моментально смягчается, а лик её озаряет широкая улыбка. Маленький ангел, последний подарок любимого, всегда греет женщине сердце, вольно или невольно. Она шустро закрывает огромные золотые двери, жаждя уединиться с собой, сыночком и своими мыслями в абсолютной тишине. Теперь, когда замок опущен, Её Величество с головой накрывает спокойствие, подобно тому, как тёплые волны Нила укутывают в своей нежности каждого желающего. Порой луноликой не хватает обыкновенного одиночества, которое рождает дельные мысли, идеи.Клеопатра плавно садится на кушетку рядом с маленькой кроваткой белокурого мальчишки. Вот уже три года она не подпускает к нему никого, кроме самых приближённых к ней людей. Повсюду опасность, а в воздухе витает её противный запах, заполняющий жилы царицы-матери и в тоже время дающий ей силы на защиту ей принадлежащего. Цезарион?— официальный наследник Египта, однако в венах этого малыша течёт и кровь могущественного римлянина, консула над консулами. Он?— сын Цезаря, того, кто вошёл в века как Великий.Ночь уже наступила, и в окнах не видно ничего, кроме тьмы. Лишь зажжённые факелы освещают залы.—?Ты объединишь собою две великие державы, мой милый мальчик,?— тихо шепчет царица, боясь его разбудить. —?Ты отомстишь за кровь предательски убитого отца, ты станешь центром мира.Последнее же предложение встает комом в её горле, заставляя прокрутить всю жизнь перед глазами.?А ведь всё началось с несчастного ковра?,?— думает царица, нежно лаская сына, проводя рукой по его белоснежным волосам. Каждая черта лица сына напоминает Клеопатре о покойном муже. Не стоит читателю сомневаться в его значительной роли для сердца вдовы! Цезарь, могущественный, мудрейший из мудрейших, ещё десять лет назад вошёл в женскую душу, открыв в неё двери ногой, а вот покидать так и не собирался. Его образ сильного, статного, высокого правителя леди носит в мыслях, в сердце, как оберег от всех несчастий. Цезарь научил её любить, любить до последнего вздоха, до последнего удара крови в висках.—?Твой отец мог бы сейчас восседать на троне, чего уже давно заслужил,?— говорит царица словно бы самой себе. —?Но только предатели, подобно коршунам, слетелись над его бездыханным телом одним проклятым утром…Царица не видела бесчеловечной сцены того, как группа слуг поочередно вонзает острый кинжал в тело Цезаря, как последний удар он добровольно принимает от самого любимого друга, с которым они пережили испытание длиною в жизнь. Но, если бы видела, то скончалась бы в тот же миг, не выдержав горя. Идёт третий год с момента смерти её любимого, да только боль старых событий отзывается в душе Клеопатры каждый раз, как в первый. Ничего поделать она не может: слыша новые новости о римлянах, она вешает на всех них один лишь ярлык?— ярлык предателя, подлой змеи. И не за что её осуждать, ибо то, что пережила царица, не пожелаешь никому.—?Что же ты не послушал меня, любимый,?— еле слышно добавляет Клеопатра, невольно вспоминая, как она, собрав все силы в кулак, молила супруга не покидать поместье. Практически падала на колени, делая всё, лишь бы он не уходил. —?А ты ушёл. Дурак, невежа. Я знала, я чувствовала тогда…Клеопатра не в силах больше созерцать красоту дитя, ибо в каждой черте его лица она видит мужа. Женщина направляется к зеркалу, украшенному бриллиантами и изумрудами. Сквозь призму драгоценностей глядит она на тело своё: совершенное, красивое, налитое кровью с молоком. Клеопатра проводит рукой по шее, по скулам и щекам, вспоминая прикосновения Цезаря. Уверенные, выдержанные временем и мудростью, и в тоже время любящие как никогда прежде.—?Ты вначале ведь пал жертвой моей красоты, Цезарь. Ты заново родился в ней,?— говорит она отражению. —?А умер, как жертва завистников, возжелавших отнять нашу любовь, разлучить нас. У них получилось, признай это.С последними краткими, но полными смысла словами, по щеке Клеопатры тонким и обжигающим ручьём течёт слеза. Дева так молода, так свежа?— в венах её бурлит горячая кровь, а сама она преисполнена здоровьем?— да только уже вдова. Лишённая счастья своего, тёплого, семейного, о котором мечтает любая. У неё было всё, да только сейчас?— ничего, кроме сына и огромной державы, лежащей на хрупких плечах непомерным грузом. ?Вы?— госпожа над господами, вы?— богиня, вы?— надежда народа?,?— отзываются в мыслях слова одного норманнского политика. Да только знает ли он, что это господство Клеопатра получила с рук Цезаря?—?Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал. За то, какой ты меня сделал.Клеопатра облачается в белоснежное длинное платье, а на талии закрепляет тяжёлый золотой пояс. Чёрные как смоль волосы прячутся под двумя объединёнными коронами, отражающими слияние Верхнего и Нижнего Нила под властью правителя.Уставшим взглядом изучает она теперь на своё отражение, будто защищенное безмерною властью. Теперь в изумрудных глазах плещется хладнокровие, но как иначе, когда через считанные мгновения перед ней предстанет один из римлян? Один из предателей, один из бездушных змеев.—??Я никогда не склонюсь перед женщиной??— так ты говорил, Цезарь? —?с безразличной усмешкой спрашивает Клеопатра в пустоту. —?В итоге ты лежал у моего трона, благословляя Египет с его императрицей. Мне было просто тебя обхитрить.Клеопатра берёт со стола увесистое колье, хранящее один важный секрет. Ожерелье это сделано из монет, на котором изображен лик Цезаря. ?Август желает называется Цезарем??— с откровенной ненавистью вспоминает царица. Надев украшение, она продемонстрирует, кто же настоящий Цезарь. Золотые кружки неприятно охлаждают кожу. Бросая последний взгляд на спящего сына, Её Величество смело покидает покои, без раздумий направляясь в зал для приёма дорогих гостей. Ну, или недорогих…Высоко задрав голову, Клеопатра даже не смотрит на посла, которого склонил в приветствующем положении один из телохранителей. Лора, быстро подбежав, вручает своей повелительнице два главнейших символа власти: маленькие посох и плётку. Её Величество, приняв их, плавно садится на высокий золотой трон, который по бокам оберегают две огромных статуи сфинксов, и скрещивает руки на груди. Данная демонстрация означала, что императрица во внимании и готова слушать трепещущего посла. Клеопатра даже не смотрит на него, но кожей чувствует, что он слишком слаб для своей роли и родины.—?Марк Антоний рад приветствовать Великую госпожу Нижнего и Верхнего Египта! —?Идея произнести сию речь торжественно срывается из-за дрожи в голосе посла. Какой позор. —?Кхм. Мой господин рад поздравить вас и вашего сына с его наступающим первым юбилеем.Всё пылает внутри Клеопатры, когда варвар говорит своим проклятым языком о том, что свято для неё. Не в силах больше слышать лесть, она восклицает:—?Ближе! Ближе к делу, посол! —?Холод ярко отзывается в её краткой речи, не терпящей отказа.—?Как пожелает Её Величество. Марк Антоний имеет цель вести переговоры с луноликой царицею и обсудить все дела с глазу на глаз.—?А между нами с Антонием никогда не было и не будет никаких дел. Меня ничего не связывает с варварами,?— огрызается Клеопатра, лениво опуская ненавидящий взгляд на беднягу. Тот совсем смущается, не находя больше слов. —?Впрочем, если Марк так пылает данной целью, то передай ему следующее. Я удостою его такой честью лишь на территории Египта. Пускай приезжает сам, а мы… Так уж и быть, мы окажем ему тёплый прием.—?Но, боюсь, это невозможно,?— хриплым голосом отзывается посол. —?Марк Антоний откажет…—?Это мне не интересно. —?Клеопатра поднимается с трона, по-прежнему держа руки скрещенными на груди. —?Я вам всё сказала. Встреча возможна только на территории моей державы. Прошу простить, я очень устала.Не проронив больше ни слова, царица возвращает Лоре плеть и посох и, спустившись, не торопясь идет к выходу. Посол же почтенно склоняется, но уже по своей собственной воле.Довольная собой, Клеопатра, сняв с себя тяжелые корону и пояс, ложится на кушетку рядом с кроваткой сына. Лишь здесь, в этих покоях её настигают тишина и спокойствие. Она в безопасности. Под боком лежит самое дорогое, самое драгоценное, а замки плотно закрыты. Несмотря на это, царица усыпает, рукой обхватывая спрятанный кинжал, украшенный драгоценными камнями. Такие настали времена…***Клеопатра отчетливо чувствует, как спину скрабирует тысяча маленьких песчинок, а тело вновь и вновь накрывают тёплые, как парное молоко, волны. Она лениво поднимает веки и осматривается вокруг: только она, берег и спокойное течение Нила. На душе царят безграничный покой, уют и ощущение безопасности. Вот уже много лет Клеопатра не ощущала ничего подобного.Где-то вдали она слышит звонкие трели дудука, от которых веет ароматом граната, песка и свежести. Мелодия лилась, подобно тягучему мёду, и ложилась бальзамом на израненное сердце. ?О мой бог, ты играешь на струнах моей души!??— с благоговением думает женщина, нежась под волнами и выгибаясь им навстречу. Должно быть, любой другой человек встал бы, изучил местность, но Её Величеству сейчас настолько хорошо, что не хочется уходить от неги наслаждения.Солнце медленно заходит за горизонт, но пока не скрывается полностью, щедро даруя последние свои лучи. Они уже вовсе не тёплые, но чертовски красивые.Клеопатра разворачивается, глядит направо и вскрикивает от ужаса и удивления: откуда ни возьмись, рядом с ней лежит Цезарь. В золотых римских доспехах, которые, к великому поражению царицы, выглядят почти невесомыми. Без слов, будто пользуясь счастливым моментом, Клеопатра подползает под руку супруга и покорно, с удовольствием кладет голову ему на грудь. Она ожидает ощутить на щеке холод металла, но получает мягкость ткани. Что же это за чудеса? Впрочем, подобная мелочь никак её не волнует, когда рядом любимый.Пролежав так, казалось, целую вечность, созерцая красоте Нила, царица, наконец, поднимает взгляд на Цезаря. Седина давно тронула его короткие волосы, но сетка морщин теперь глубже, чем пару-тройку лет назад. В его глазах женщина теперь не видит привычной тревоги и боязни за жизнь, только благоговение, только трепетная любовь переполняет их. Мужчину ничто не беспокоит сейчас, ему не хочется ронять лишних слов. Супруги просто смотрят друг на друга, будто бы общаясь так.—?Я обрёл покой, моя милейшая императрица,?— тихо шепчет Цезарь с неимоверной нежностью в хриплом голосе. Его взгляд более не строг.—?Мне так спокойно и безмятежно с тобой,?— дарит откровение Клеопатра. —?Ни с кем не чувствую себя такой настоящий, как с тобой, ни с кем мне нет такого покоя. От чего не послушался ты меня тогда? В тот проклятый день.Цезарь направляет взгляд на горизонт, явно о чём-то раздумывая. Он плавно проводит сморщенными пальцами по нежным локонам жены, вызывая на её шейке множество мурашек.—?Я знал, что ждёт меня смерть. Душой знал, но не желал останавливаться. Ты осуждаешь меня, но мне хотелось наконец закончить эти муки.Клеопатра тоже крепко задумывается. Есть в этой фразе нечто успокоительное, нечто здравое. Ей ли не знать, сколько здравия и сил потратил Цезарь за долгую свою жизнь? Она душой и сердцем принимает такой ответ любимого.—?Забери и меня с собой, Цезарь,?— тихо молит Клеопатра. —?Забери, родной. Я тоже больше не могу терпеть муку эту, не желаю. Будем править миром вместе! Будем восседать на троне! Будем повелевать! А сын наш, Цезарион, здесь будет! Давай, родной!Пока Клеопатра разгорается в своей речи, Цезарь с абсолютным хладнокровием наблюдает за её жестами и охотно ловит каждое движение её пальцев, её ресниц, её пухлых губ.—?Он слишком мал. Ты?— основа государства. Мы поклялись объединить Рим и Египет. Мы поклялись сделать мир единым. Так отомсти за меня! Сделай это! Правь за двоих, но я стану твоею тенью. Я стану твоим телохранителем. Я буду с тобой, моя луноликая госпожа.