Глава 1 (1/1)

20-го Зигмарцайта 2250 г. ИКОгонь тихо потрескивал в очаге, согревая немногочисленных посетителей кабака холодной ночью. Владимир пересчитывал выручку за день, его ?Пьяный Улан? не был единственным подобным заведением не то, что в Эренграде, но даже на этом проспекте и уж точно не самым большим, а потому клиентов было не слишком много, однако почти все они были постоянными и приносили стабильный заработок, которого ему хватало на жизнь. В конце концов, грех быть недовольным и этим, в такие-то времена.Среди постоянных ?гостей? кабака выделялся только один, человек в красном кафтане, который сидел вдали от очага и в отличии от остальных даже не притронулся к квасу, хотя тот достался ему бесплатно, а в угрюмом молчании ел свою похлебку. Хозяин не знал его лично, однако слышал о нем от знакомых.Дверь заведения распахнулась, впуская потоки холодного ветра, и внутрь, быстро закрывая дверь, зашел мужчина крупного телосложения. На нем была соболиная шуба, едва не рвущаяся на своем хозяине из-за его размеров, и шапка, сползающая ему на лоб. Закрыв дверь под недовольное ворчание местных квасников и бросив шапку на стол, он грузными шагами пошел к Владимиру. Нового гостя хозяин кабака узнал сразу, такого человека было не так уж легко забыть. Василий Бастрыкин, один из самых удачливых купцов, который при этом неприятности либо находил, либо создавал сам. У него было отрезано ухо за брань и побои, лицо покрыто шрамами после стычек с пиратами, другими купцами и собственными матросами, которым он не выплатил жалованье. Впрочем, Бастрыкин не смотря ни на что был еще жив и при достаточно больших деньгах. Цель его визита была бы ясна любому, кто хоть что-то он нем знал. Он искал пропащие души, людей которые либо давно уже потеряли надежду, либо по уши полны этой надеждой, ведь только она у них и осталась, а потому согласятся следовать за ним в очередную авантюру за богатствами. Такие ?поиски? он вел каждый год.— Друже! Владимир! — Воскликнул купец, подходя к стойке. Оперевшись на стойку, он вплотную приблизился к хозяину кабака. — Что насчет моих нужд? Есть кто-то на примете? — Полушепотом спросил Василий, потирая нос.— Есть тут один. — Хозяин кивнул в сторону человека в красном кафтане. — Не матрос, но драться умеет прекрасно. Федор зовут.— А поподробнее? — Помнишь Ваньку Саблю? Который с саблей то постоянно ходит.— Ну.— Дык вот. Они на прошлой неделю малехась повздорили, так он у Ваньки саблю отобрал и гнал того до самого рынку. Так его и порубал бы, не напорись на стражников, да и этим успел по фингалу поставить. Всю неделю за решеткой за это сидел.— И откуда же он такой взялся? — Василий выглядел удивленным и заинтересованным.— Есть здесь не далеко станица, Антон Голицын там атаман. Знаешь его?— Имел с ним пару дел по молодости. Только нахрен ты мне это рассказываешь?Хозяин кабака склонился ближе к Бастрыкину и пару раз повернул голову, чтобы убедиться, что ненужные уши его не слышат.— Так вот он его ублюдок.— У Голицына есть ублюдок? Вот на кого бы не подумал. Как же это его угораздило-то?— Ко мне пару раз захаживали его земляки, говорят дело было так. Лет двадцать назад выехала их рота по приказу боярина с курганами драться, что тогда в конец обнаглели. Ну так вот, выехали они и месяца два гонялись за курганами, в одной из стычек Голицын от своих то и отстал. Год о нем ни слуху ни духу не было, уж давно за мертвого считали, а он возьми и появись да не один, а с дитем на руках. Где был, что делал и откуда отпрыска взял ни намека не дал. Говорят знахарку даже позвали его и ребенка проверить, сказала чистые оба. Его ли это прав ребенок не знаю, но жил у него и как свой воспитывался, даже несмотря на то, что у Голицына уже жена была да дочь.— Ну дела… Так, а чего он здесь делает тогда? — А говаривают еще, что он с батькой разругался, мол тоже Голицыным хотел называться, а тот ему ?не положено?, у атамана и законные сыновья есть, боярин не поймет, ну так малец сказал, что сам с усам, дверью хлопнул и на вольные хлеба, решил, что у него и опыт, и навык есть, сам все сделает, дурья его башка.— Ну Владимир! — Засмеялся Василий, тряся пальцем. — Вот что не говори, а деньги свои ты получаешь не зря! Кандидаты у тебя всегда высшего качества, не то что у этого Баранова, одну пьянь предлагает, так они еще ни сабли, ни корабля в глаза не видели! — Разразился Бастрыкин.Успокоившись, купец взял со стола свою шапку и пошел в направлении кандидата на участие в его очередной авантюре. Смотря в спину отходящему купцу, Владимир понимал, что тот скорее всего убалтает юнца, как и десятки других до него. А ведь именно он дал купцу наводку, в какой-то степени это он отправляет бедолагу на смерть. Кабатник вздохнул, он успокаивал себя мыслью, что в конечном итоге каждый сам выбирает, соглашаться или нет, эта мысль позволит ему продолжить жить дальше, как и всегда.Федор продолжал есть свою похлебку, бутылка отменного холодного кваса оставалась все так же нетронутой. Он понимал, зачем кабатчик оставил ее, пьяного легче подтолкнуть к авантюре. Возможно Владимир и думал, что вся его деятельность остается никому неизвестной, но это все же не так. Старые знакомые его отца рассказывали Федору про то, что хозяева местных кабаков подмечают сорвиголов и отчаявшихся для Бастрыкина. И его это вполне устраивало. У Федора было несколько вариантов: завербоваться к Бастрыкину, присоединится к каравану, что шел в Катай, или пойти в коссари. Караван в Катай дело прибыльное, но примерно настолько же опасное, и для него требовалось снаряжение получше того, которое мог себе позволить он. Коссари тоже были опасным вариантом, хоть и не на столько, как путешествие через земли кочевников и огров, вдобавок, из всех трех вариантов этот был самым бесперспективным, ему точно не дадут дворянство, а заработать себе богатства на такой службе проблематично. Можно было бы конечно пойти и к другому купцу, но, во-первых, зачем искать другое предприятие, если к нему уже идет Батрыкин, который сам предлагает ему место в команде, во-вторых другим купцам нет надобности выбирать именно его, по городу ходят сотни наемников вооруженных лучше него, а Василию Бастрыкину требовался именно человек, который согласится на любую авантюру, но при этом будет чего-то стоить как боец и, в-третьих, дела Бастрыкина могли быть очень опасны, но всегда приносили хорошую прибыль, по словам местных, а значит соразмерно риску растет и награда, которую Федор мог получить.Купец отвернулся от кабатчика и пошел к нему. — Позволишь? — Спросил Бастрыкин.— Валяй. — Безучастно ответил Федор. Голос его был тихим, на грани шепота, едва ли соответствуя внешнему виду владельца. Молодой Лицын был среднего роста, может чуть ниже, довольно коренастый, загорелое, по кислеветским меркам, лицо будто застыло в гримасе недовольства, ?он точно сын Голицына? — подумал про себя купец.Бастрыкин отодвинул табурет и со скрипом водрузился на него, устраиваясь поудобнее. Положив шапку, купец бросил взгляд на бутылку, поняв, что Федор трезв, он с разочарованием налил себе кружку кваса и сразу же осушил ее, покраснев. Наконец он заговорил.— Слушай, парень. А ты случаем не бывал в Империи?— Давай к делу, купец. — Строгим тоном сказал ублюдок.Глаза Бастрыкина расширились, такого он не ожидал. Обычно он медленно, но верно подталкивал интересующих его кандидатов к участию в ?экспедиции?, тем более к финалу они уже были достаточно пьяны. Но вот так сразу, в лоб. Такого с ним еще не случалось.— А ты не лыком шит, ублюдок.— Ближе к делу. — Настойчиво повторил Федор, повысив голос.— Ну к делу, так к делу. Попалась мне тут в руки карта одна с эльфийскими развалинами, так я что и подумал, где развалины там глядишь и артефакты, а эльфы всякую старину свою очень любят и готовы как следует за нее заплатить.— Вроде простой план.— На первый взгляд так и есть, но вот в чем загвоздка, храм тот стоит на болотах, что к северу от Мариенграда, а места там гиблые, говаривают, что нечисть эти болота облюбовала, но то, впрочем, бредни, а вот разбойники да зверье там всякое водится. Вот тут то и вступаешь ты с остальными. Дело плевое, пришли, забрали, ушли, разбогатели. — Я согласен, теперь поговорим об оплате и снаряжении. — Да, конечно. Ты, я так вижу, парень смышленый и боевитый, но не богатый, так что предложение следующее: тебе перепадает два процента, а ты в замен не будешь при случае сомневаться кого защищать.— Накинь еще два пистолета авансом и можешь не сомневаться в моей честности и верности.— По рукам. Тогда завтра в порту ты получишь свой ?аванс? и мы отплывает. Корабль называется ?Элизабет?.— По рукам.Купец и ублюдок закрепили договоренность рукопожатием и Бастрыкин поспешил удалиться из кабака. Федор думал, что он отправился продолжать вербовку, а значит ночь у купца будет длинной. Ночь же Федора уже подходила к концу. К добру или к худу он сделал шаг в новую жизнь, он или вернется в Деканьку с богатствами и славой или не вернется вообще, третьего пути нет. Теперь нет. В глубине души Федор сожалел о ссоре с отцом, но рано или поздно она должна была произойти. Так он считал.С этими мыслями Лицын отправился в свою комнату, оставив квас не тронутым, ему еще понадобятся и силы, и трезвость ума. *** В порту кипела жизнь. Сотни, а скорее даже тысячи людей сновали вокруг загружая или разгружая корабли, чиня суда, заключая сделки под крики еще большего количества чаек. Только неделю назад корабли смогли выходить в открытое море, но местные купцы уже отплывали к далеким берегам, а купцы заморские прибывали в гавань Эренгарда в жажде наживы. С большим раздражение Федор пробивался сквозь толпу в поисках корабля под странным именем ?Элизабет?. За спиной он нес свои немногочисленные пожитки: запас сухарей, необходимое для разжигания костра, недавно купленную стеганку, маленький точильный камень и одеяло. Сам Федор был в том же красном кафтане и нес на поясе клевец. Снаряжение его было не богато, ведь он брал только самое необходимое, когда уходил из станицы. ?Это дело принципа?, сказал он себе, ?я сам достигну успеха, без отцовских доспехов, коня и пики, в стеганке и с клевецом в руках, но достигну, или погибну?. Мысль о возвращении в отцовский дом с поражением и признанием своей неправоты была страшнее смерти.Оттолкнув очередного человека Федор вышел к концу пирса, к которому было пришвартовано судно с надписью ?Элизабет? на носу. Федору судно казалось огромным, около двадцати метров в длину, три мачты и четыре орудия на борт. ?А купец потратился?, подумал он. У ?Элизабет? уже ошивалось с десяток, как бы сказали чекисты, ?подозрительных элементов?. У большинства оружие было еще в более худшем состоянии, чем они сами, какой-либо приемлемой защиты не было почти ни у кого. Как бы это не было неожиданным для Федора, но его снаряжение оказалось самым дорогим и качественным из всех участников ?экспедиции?. Не желая еще больше портить свое настроение Лицын посмотрел на море, его отец всегда говорил, что оно приносит лишь неприятности. Такие слова были странными для атамана рыболовецкой станицы, впрочем это можно было понять, старший Голицын редко бывал в самой станице, чаще водя их роту в походы и битвы. Возможно это будет еще одним его опровергнутым мнением.Один человек отделился от компании и подошел к Федору. В отличии от остальных он не выглядел так будто весь прошлый месяц провел в кабаке, не делая перерывов на сон и еду. С вооружением у него тоже было получше: с виду хорошо ухоженные сабля и пистолет висели на боку, сам наемник носил стеганную защиту. — Я так вижу, мы здесь единственные, кто действительно умеет обращаться с оружием. — С улыбкой сказал незнакомец. Внешне он был едва ли не полной противоположностью Лицына: Федор был низок и коренаст, незнакомец высок и худощав, Федор был хмур, незнакомец весел, глаза Федора посажены узко, у незнакомца широко. Это насторожило Федора, впрочем, у него всегда были проблемы с доверием.— Видать так.— Ты откуда?— Из Деканьки, к югу от города, небольшая станица, живущая за счет ловли рыбы и добычи, которую приносит наша рота.— Ты был крылатым уланом?— Не совсем, я готовился им, но судьба распорядилась иначе.— Ты открыто говоришь о прошлом.— Потому что мне нечего скрывать. А что насчет тебя?— Ничего особенного, просто матрос ищущий наживы и славы.— Не у каждого матроса есть сабля и тем более пистолет.— Я удачливый матрос.Федор слегка прищурил глаза, делая вид, что его ослепляет встающее солнце. ?Этот ?матрос? не так прост?, подумал он, не каждый улан мог позволить себе хороший пистолет, а матросы точно не славятся богатством и бережливостью. Такая открытость Бастрыкина к переговорам перестала быть странной. Еще раз Федор напомнил себе, что надо быть начеку.— Борис. — Протянул матрос руку.— Федор. — Пожал ему руку ублюдок.Стоило им скрепить рукопожатие, как на пирс появился Бастрыкин в бархатном кафтане расшитым посеребренными нитями, подпоясанный хорошим кожаным ремнем, на котором висела украшенная позолотой булава.— Хватит мяться, пьянь портовая, все на борт! — Крикнул купец командным голосом.Недовольно бормоча, матросы поднимались на корабль со своими скромными пожитками за спиной. Вдруг Федора осенила мысль, что большинство из них уже не вернется. Да, они были пьяницами и далеко не цветом кислевитского общества, но все же это были люди, не орки или нокрсийцы, а кислевиты. И они должны были отдать свои жизни, чтобы один купец преумножил свои богатства. А когда они выполнят свою работу, то от них не останется даже воспоминания. Это заставило Федора проявить к ним каплю сочувствия, не особо свойственного ему. Теперь он наглядно увидел, почему отец не верил в справедливость.— Надеюсь ты помнишь об уговоре. — Шепнул подошедший Бастрыкин. — Вот твои пистолеты, примени их как следует. — Я помню, купец. Можешь не волноваться, мое слово нерушимо.Повесив короткие пистолеты на пояс, Федор поднялся на борт следом за остальными членами ?экспедиции?. На палубе матросы выполняли свои обязанности, готовя корабль к выходу в опасное море Когтей. Они проверяли пушки, таскали припасы и натягивали паруса, не обращая внимание на поднявшегося на борт Федора Лицына. Федор решил ответить им взаимностью и зашагал к полуюту. Дороги назад уже не было, значит надо обеспечить комфорт на пути вперед, а начать стоило со спального места. Скорее всего все места уже разобрали, так что придется проявить упорство и применить насилие. Впрочем как обычно.Спустившись по лестнице. Федор оказался в кубрике. Из себя он представлял множество гамаков. Соседствующих с еще большим количеством непонятных бочек, переведя взгляд на ядра, он начал подозревать, что наполняло эти бочки. Подобное лишний раз подчеркивало отношение Бастрыкина к жизням подчиненных.Выбрав себе подходящий гамак, Лицын положил рядом свой мешок и собрался прилечь, когда разгневанный владелец решил отстоять свое место.— Э! Слышишь, кафтанчик? Это моя койка! — Кричал подвыпивший соратник.— Теперь нет. — Спокойно ответил Федор.— Да я тебя…— Подвыпивший не смог договорить. Трудно говорить, скорчившись на деревянном полу.— Я понятно разъясняю? — Спросил Федор, ставя сапог на грудь поверженного.Поверженный быстро закивал, и Федор убрал ногу. Подобный способ достижения своего был не нов для него. Отец всегда говорил, что все в жизни от твоей силы. Кислевиты живут на своей земле, потому что у них когда-то хватило сил ее захватить и удержать. Нокрсийцы живут в своих пустошах, потому что несмотря на бахвальство не могут захватить хороших земель и всегда уходят поверженными. Крестьяне Бретонии живут бедно, потому что у них не хватает сил и духа сказать своим рыцарям ?хватит?. Если тебе что-то нужно это надо взять, а не просить и умолять. Отец вообще часто давал ему уроки о жизни, которых другие родители попытались бы избегать.Так или иначе Лицын добился своего и занял нужную ему койку. — А ты не церемонишься. — Прозвучал голос Бориса. Федор ответил все столь же угрюмым взглядом.— Ну впрочем и правильно. Если драка неизбежна, надо бить первым, так ведь? — Вероятно.Поняв, что собеседник не настроен на дальнейший разговор, Борис ушел обустраивать свое спальное место. В это время в кубрик спустился один из матросов Бастрыкина, сказавший, что корабль отплывает. Долгий путь начался.