Глава 1. Buried Dreams (1/1)

Чудной была осень на старом заброшенном кладбище. Уже много десятков лет на нем никого не хоронили, лишь ветер да воронье обитали там. По ночам кладбище наполнялось звуками колоколов и заупокойной молитвы, что звучала в старинной церкви, на чьей территории оно было расположено. Маленький городок Китее славился своей тишиной и спокойствием, люди мирно обитали здесь, радуясь каждому дню и печалясь потерям, которые, впрочем, были здесь не такими уж частыми гостями. Раньше, бывало, на кладбище заглядывал смотритель, приносил свежие цветы, убирал могилы, но прошло время, смотритель умер, люди переехали в более новые районы, а кладбище так и осталось здесь, нагоняя тоску и непонятное умиротворение на случайного прохожего. Богато убранные могилы из белого и серого мрамора переплетались с покосившимися крестами, увитыми плющом, фигуры скорбящих ангелов смешивались с увядшими лепестками черных роз и белых лилий – непонятно как сохранившихся до этого времени. Туман чередовался с дождем, осень с весной, плач призраков – с их смехом, такую жизнь вело кладбище, и ветер нес его сказки в ночь сквозь время и пространство. Были среди кладбищенских историй счастливые, насколько это было возможно, были несчастные, от которых даже на каменных изваяниях выступали слезы, а были и такие, от которых сердце замирало в груди и отказывалось верить в то, что все произошло на самом деле. Ветер улыбался, осушал слезы и кивал головой: «Правда-правда, мы с кладбищем старые друзья, оно не соврет». Итак, пришло время поведать одну из его сказок. Стояла прохладная осень, временами плачущая дождем, совсем такая, как сейчас. Приходской священник, что правил в маленькой церквушке, сдал свои дела более молодому приемнику и ушел на отдых. Молодой отслужил некоторое время, а потом уехал в столицу – искать счастья. Церквушка состарилась, ее забросили, двери заколотили крест-накрест и благополучно забыли о ней. Ветер иногда заглядывал в украшенные витражами окна в надежде увидеть какого-нибудь святого, по ошибке пришедшего на мессу, но тщетно – ее покинули даже неприкаянные души, куда уж там святым спускаться с неба! На территории церкви находилось кладбище, которое с уходом священника также позабыли-позабросили, надеясь на то, что на нем воцарится тишина, и время заберет его в свои лапы. Да только оно не пустовало, кладбище жило своей жизнью, имело своих обитателей, которых могли видеть лишь посвященные. С наступлением ночи луна освещала забытые могилы, и они оживали. То тут, то там слышался шепоток, иногда смех, порой плач, затихали и возрождались чьи-то шаги, ручейком журчала грустная песня, ввысь летела непонятная музыка – это кладбище рассказывало спящим нехитрые истории, сохраненные веками в его недрах. Ветер опускался на древний дуб и ждал. Чего? Ждал, когда вернется та, что танцевала на могилах. Никто не знал, кто она и откуда, как умерла и почему возродилась, но все ждали ее как чуда, а она и являла его собой.С наступлением полуночи одна из могил наполнялась странным подземным светом, луна пряталась за тучку, и ветер понимал – пора. Расправив свои крылья, он совершал круг над могилой и уступал дорогу той, чье имя было спрятано в легендах. Сорвав с неба звезду, вскоре появлялась девушка в белом одеянии, ее волосы развевались черными лентами, обрамляя бледное лицо, глаза были закрыты, и казалось, что она просто спит. Девушка медленно покачивалась, идя к могиле из серого мрамора, достигала ее и начинала свой танец под музыку тишины. Ночная роса целовала ей ноги, когда танцовщица порхала в воздухе, звезды плакали на небе, но и они не знали, что за грусть заставляла беспокойницу танцевать. Легче пуха, она летала над могилой, из-под опущенных век капали слезы, девушка все пыталась вспомнить…и не могла. Музыка тишины наполнялась лунными переливами, свирелью в нее вливался проказник-ветер, волнующим шепотом вступала осень, венчающими аккордами звучал голос первого снега, а танцовщица все двигалась в такт загадочной мелодии, зная, что никто не должен видеть ее танец – иначе тут же падет мертвым. А потом наступал рассвет, девушка падала без сил, чтобы быть унесенной ветром, а потом, с приходом ночи, вновь продолжать свой танец.