Глава 4. Многоэтажки и иже с ними (1/1)

и незаметно для себяизменишь все и навсегдахотя так было не всегдане отыграешьХотелось объятий, нежных и невыносимо терпких. Таких, чтобы во рту оставалась легкая кислинка, сменяемая горечью, как после черного шоколада. Хотелось на миг забыть о мире, кричащем в ушах, не дающем себя игнорировать. И был рядом такой человек, который мог дать такое вот тепло и легкость. И место тоже присутствовало – гора, на которой тебя обдувает со всех сторон ветер и забирается под кожаный костюм. Место, где сбывались все предсказания ведьм и Нострадамусов, где девушка переставала быть девушкой, становилась богом, который просто грустит ни о чем. Но для бога здесь было мало места, он охотнее ютился в маленькой кухоньке малосемейки и пил чай в пакетиках. А тут… что тут? Только режущие капли воздуха и ненавистно-любимый человек, которого не то прижать к себе стремится, не то убить как можно более жестоко. Вот так и стоят, смотрят, как на город снисходит поток вечернего зарева. Как вдалеке загорается огнями Петровка, а за ней эхом отзывается Оболонь.

Кира, замерев, смотрела на Московский мост, на котором наверняка уже собралась нехилая пробка. Люди спешили в свои, пропахшие никотином и безысходностью квартирки, и мечтали о новом аэрогриле, рекламой которого был завешен весь Киев. Невыносимо было понимать, что она никогда не сможет радоваться такой вот размеренной жизни. Невероятно больно было осознавать, что все же хочется, чтобы было все вот так, по-бытовому. Она противоречила сама себе и прекрасно это понимала. Бытовуха ей претила, но при этом неизменно манила своей размеренностью и спокойствием. Бытовуха была женщиной несостыковок – она затягивала в зыбучие пески повседневности и кусалась шестью рядами неурядиц. Она была как зебра, полосатая. Полоски были разноцветные, поэтому и влекли девушку как мотылька на огонек. Но каждый раз, когда попадался кто-то, кто мог подарить такой незамысловатый подарок в виде спокойной и необременительной жизни, в Кире просыпался голос, шептавший голосом умершей собаки, что нужно как можно быстрее бежать отсюда. И она бежала, неслась сломя голову к тем, кто понимал безысходность ее положения.

Время, отведенное для затравки зверя, подходило к концу, пора было отвезти Женю до ближайшего метро и укатить домой, переодеваться. Сменить резвый мотоцикл на презентабельную машину, заехать по дороге за лихой и бедовой Катенькой, а затем с ветерком между всяких картонных Ланосов и Черри юркнуть в подворотню Пассажа, где в подвальчике ждал родной и уютный клуб. Где ждет разбитной и веселый Уэлш, где по обыкновению, задумчиво за барной стойкой сидит Ир, где обязательно найдется глоток свежего воздуха в прокуренном помещении.

Там все было привычно и несмело. Совсем как в первый раз, когда ехала с работы и подцепила пьяную в дым девчонку. Та пыталась отнекиваться и говорила, что денег нет. Но Кира совершенно не слушала блеяние этой черноглазой овечки и повезла маленькую к себе домой, где с несвойственной для себя заботой засунула под холодные струи душа, а потом отпаивала крепким чаем. Нет, Катя не была любовницей Киры. Девочка была чем-то вроде игрушки, которую таскаешь за собой, боишься потерять или даже дать в руки посмотреть. Журналистка ни разу не заикалась о возможности продолжения всех гулянок в постели, а Катя не настаивала, хоть и хотела, наверное. Но Кира была ужасной собственницей, поэтому никого не терпела рядом с малышкой. Кто был вне ее присутствия, девушку мало волновало, но вот резвиться у нее на глазах для Кати было непозволительно.Кира застегнула под горло костюм и легонько ткнула Женю в плечо. Парень задумчиво кивнул и побрел к мотоциклу. Когда одел шлем, то спокойно спросил.– Когда увидимся в следующий раз?– Да хоть завтра. – бросила в ответ Кира. – Только если ты не побоишься в ?Помаду? тащиться.– С ума, что ли, сошла? За кого ты меня держишь?– Не за кого, а за что. Я держу тебя за твои глупые принципы, которыми ты так дорожишь.– Что ты имеешь ввиду?– А то. Ты просто побоишься, что тебя увидят в таком заведении, и растеряешь всю свою репутацию. Вот поэтому и приглашаю туда.– А тебе нечего делать, да?– Ага. – девушка перекинула ногу через байк и удобно разместилась. – Так ты едешь или пешком будешь до Лукьяновки топать?Не найдя что ответить Евгений примостился за брюнеткой и обнял ее за талию. Вот тебе и мужское достоинство – это она должна обнимать его сзади, а не наоборот. Но с этой взрывной особой все всегда было наоборот и это бесило. Провокационное приглашение нехорошо пахло. Казалось, что Кира берет его ?на слабо? и сопротивляться этому было крайне трудно. Женя попытался сосредоточиться на поездке, но перед глазами, то и дело рисовались картинный странного содержания. Почему-то вспомнился давний друг Киры, Найс. Женя подозревал, что этот тип мог оказать дурное влияние на некогда абсолютно гетеросексуальную девушку, но по ее рассказам несуразное существо вообще жило в другом городе, и виделись они редко. Что же произошло с ней за эти три года, что не виделись?

Женя вспомнил, каких усилий ему стоило найти Киру в этом огромном городе, где каждый занимается своим делом и всем плевать на какую-то журналистку, потерявшуюся в каменных джунглях. Но все же, он ее нашел. Совершенно случайно Евгений услышал разговор двух парней в метро. Они бурно обсуждали события прошедшего вечера и расхваливали некую Киру за то, что она устраивает такие классные вечеринки. Кир в Киеве много, но вот Ягужинских… теперь поискам задали направление. Женя сразу вспомнил пару личностей, которые без зазрения совести сдадут расписания всех закрытых вечеринок, проходящих в ближайшее время. А за отдельную плату даже устроят знакомство с организаторами. Знакомиться с девицами, тела которых представляли собой карту народностей, желания особого не было. Но под этими нейлоновыми мыслями и прикосновениями всегда было то, что Евгений особо ценил в шлюхах – расчетливость. В эти блондинистые головки была инсталлирована скупая счетная машинка, ей все невзгоды и землетрясения были нипочем. Она с самого рождения разделяла мир для этих кукол на покупателей, товар и продавцов. Любой бухгалтер с бородатым стажем позавидует умению дорогой шлюхи высчитывать свою прибыль из всего, даже из глотка воздуха.

Они не дышат вместе с нами выхлопными газами, им привозят горный воздух и порывы ветра с альпийских вершин. Они не питаются в ресторанах днем, а ходят в ночные суши-бары и рассматривают с презрением влюбленные парочки. Для этих роботов нет ничего святого – чувства имеют цену, Любовь покупается за копейки.Так и нашел он Киру, узнав, что уже довольно долго некая Ягужинская Кира утраивает закрытые вечеринки с весьма пикантной тематикой. Но попасть на такое мероприятие оказалось совершенно невозможно. Запись приглашенных велась близкой подругой хозяйки. Она каждую неделю наугад выбирала из имеющегося списка 25 людей и отсылала им приглашения. Всего двадцать пять человек, не больше. И если ты не занесен в список, то даже не рыпайся в попытке проскользнуть незамеченным. Мира была сродни Цербера, и никто не смотрел, что эта девушка ростом 155 см по жизни – очень робкая и несмелая. Она исполняла свои обязанности тщательно и ответственно. Это была вся информация, которую Евгений смог достать. Ну и адрес загородного дома Киры Ягужинской, конечно.