Ориджинал, амфибиедрабблы, фем (1/1)
Ты подкралась ко мне незаметно, из-за угла. Я стояла в очереди, ты дернула меня за хлястик пальто и, оттащив подальше от людей, заявила: теперь все будет не так.Я открыла и закрыла рот, как и полагается настоящей рыбе. Ты перегнулась через край аквариума и вытащила меня из воды, мир внезапно приобрел резкость. Но я снова ничего не сказала, потому что на воздухе было очень трудно дышать.Я думала, что никогда не смогу полюбить женщину, но у тебя были горячие руки.Твоя прическа напоминала мне одуванчик. Ты тряхнула головой, и на нашу общую кровать посыпалась радость, проросла сквозь простыни, и с тех пор спине всегда было очень щекотно.Стоя перед зеркалом некоторое время спустя я почувствовала, что, должно быть, во мне рождается икра. Где-то там, под ребрами.У тебя была самая замечательная на свете грудь, полная, чуть вислая, с широкими ореолами и темными сосками.Ты купила мороженое и разделила его пополам. Я ничего тебе не сказала, хотя, по-моему, разница между общественной и частной собственностью очевидна.Однажды мы трахались так отчаянно, что я закричала, жабры открылись, икра посыпалась наружу и оказалась раздавлена между нашими телами. Я плакала так горько, что слез могло хватить на целый новый аквариум.Но ты, сидя на другом конце сада, растянула на пальцах прозрачную оболочку, подцепила комочек нерожденного головастика в оранжевой слизи и положила его на язык. Сказала, что так и надо.Я прижалась лицом к твоему животу. Ты гладила меня по голове и говорила, что так оно обычно и бывает, я готова была поверить любым твоим словам. Потому что, что бы ни произошло, я не смогу от этого отказаться.Обычно я только внутри. Иногда даже специально высовываю руку в форточку, чтобы почувствовать, что на улице идет дождь и делать там нечего.Ты приходишь полтретьего, снова полная таинственной магии, прикасаешься к холодильнику, и он начинает плодоносить. Внутри вырастают бутылки с тяжелыми горлышками, отпочковываются овощи и созревает удушливо пахнущая копченая колбаса.Больше всего мне нравится есть твое тело. Под моими пальцами сквозь него прорастают сорняки. Комья мяса с корнями дурных трав имеют ни на что не похожий терпкий вкус.Ты выгуливаешь стада ботинок и однажды даже пыталась отпустить полетать платья из моего шкафа, но они все разбились о внутренности балконного стекла.Тебе нравится становиться все легче со временем. Ты говоришь, что всегда хотела быть худышкой. Я стараюсь есть тебя быстрее. Хотя ты все еще будишь мой холодильник, мне постоянно кажется — еще пару дней, и из этих внутренностей на меня будут смотреть только черви.Однажды ты нашла змею в складках моего одеяла и протянула ей ладонь. Змея забралась по руке и обвила твою шею. Она посмотрела на меня своими пустыми глазами, будто спрашивая: пора? Я ответила ей тихо, так, чтобы ты не услышала: мы еще немного подождем. Я обняла тебя, и змея, перебравшись по нашим плечам, исчезла у меня в волосах.Когда я добралась до грудной клетки, в ней обнаружилась россыпь гладкой черной икры. Я запустила в нее руку и съела пригоршню. На вкус она оказалась гнилой, чуть солоноватой. Ты плакала, как может плакать лишь человек, потерявший ребенка.Я положила внутрь камень, чтобы ты не чувствовала себя очень пустой, и, зашивая рану, оставила висеть длинную нитку, за которую я могла бы потянуть, чтобы ты всегда ко мне возвращалась.Мы сидели на кухне, я смывала с тебя кровь, и ты сказала мне спасибо. Мне стало противно оттого, что ты такая глупая. Я кивнула. Ты поверишь любым моим словам. Ты не сможешь от этого отказаться.