Глава 6 (1/2)
История имеет отвратительное свойство. А знаете, какое именно? Правильно — повторяться. Каждый из нас по несколько раз проходит через те или иные ошибки, наступая на одни и те же грабли, и совершено нечему не учась. Кажется, что Эли за все свои семь лет скитаний по материку должен был вразуметь, что общаться с незнакомыми существами порой очень вредно, как и для здоровья, так и для жизни. Но, увы, не вразумел, не вник и не проникся. Поэтому и страдал сейчас от ужасной головной боли.
— Пей… — под нос эльфенку была подсунута фарфоровая чашка с каким-то отваром, горячий пар тут же обдал лицо мальчики, заставляя того открыть глаза.Эли попытался что-то сказать, но из саднящего горла вырвался только невнятный хрип. Мальчишка всхлипнул и, резко развернувшись на бок, подтянул колени к груди и, уткнувшись в них лицом, разрыдался. Впервые за его, пока еще недолгую жизнь, было так страшно перед болью.Воспоминания событий месячной давности были достаточно живы, для того чтобы сейчас позорно реветь.В маленькой головке, словно испуганные звери бегали мысли, одна страшнее другой и от этого становилось совсем не легче.— Шшшшш…тихо…-ласково прошептал Габриель, пытаясь аккуратно развернуть младшего из его компактного всхлипывающего клубочка. – Не плачь. Ты чего? – оставив безуспешные попытки, он обнял эльфенка как есть, уткнувшись лицом в его зеленую макушку.
Эльфенок эти жесты видимо счел недостаточными и разрыдался еще пуще, сжимаясь сильнее и задыхаясь от слез и неудобного положения.
— Звезды милосердные…— прошептал темный, переходя к более серьезным мерам.Он больно ткнул эльфенка пальцами под ребра, заставляя того инстинктивно раскрутиться и, поймав его запястья, развел руки в сторону, прижимая хрупкое тело к кровати собственным весом. Когда взгляды фиолетовых и зеленых глаз встретились, Эли зашипел не хуже кота и забился в ?объятиях? с отчаяньем умирающего. Габриелю нечего не оставалось, кроме как впиться в его губы жадным поцелуем и взять под контроль мятежную испуганную душу.
— Успокоился? – уточнил он, оторвавшись и жадно глотая воздух.
Эли ошалело моргнул, признавая, что никакого желания вырываться, бояться или сопротивляться больше не было. Поверх привычной уже слабости и тошноты легло какое-то неестественное спокойствие и равнодушие ко всему происходящему.
Габриель довольно хмыкнул и ослабил хватку, а после и вовсе слез с эльфенка, устраиваясь рядом.
— Ну, рассказывай. – изрек темный, и с задумчивым видом принялся переплетать растрепавшиеся косы.Волосы для него всегда были каким-то личным бзыком. Не смотря на запрет жить в Вечном лесу, он не стригся и вообще всячески подчеркивал, что он эльф, что он темный и что живет и не жалуется. Сложно, понимаете ли, предъявлять претензии жизни, когда у тебя трехэтажный особняк на берегу океана в самом живописном городке Вальтры.— Что рассказать? – буркнул эльфенок, приобретая вертикальное положение и вытирая слезы рукавом туники.
— Что…эээ…—тут была вставлена тактичная пауза, видимо для подбора корректных слов. – Ребенок…— на самом деле Габриель хотел сказать ?недоросль?, но решил не травмировать детскую психику эльфеныша. — …делает в стране вампиров и оборотней?— Живет. – лаконично ответил Эли. Он отметил, что приставать и руки распускать пока никто не собирается и деловито осмотрелся. – А где я?— У меня в гостях… — Габриель обворожительно улыбнулся, показав совсем маленькие клычки, образовавшиеся в следствии не очень правильного рациона.
Тут, наверное, следует отметить, что все эльфы поголовно– вегетарианцы и животная пища обычно влияет на их физиологию, делая их больше схожими с вампирами.Не удовлетворившись ответом, Эли хмыкнул, состроив недовольную гримасу. Он поднялся с кровати и под пристальным взглядом темного эльфа потопал к ажурной деревянной двери, за стеклом которой виднелось небо, то есть на балкон с такими же резными решетками на окнах.
— Море…— прошептал эльфенок, зачарованно, когда увидел среди пушистых, ярко-зеленых крон деревьев широкую поблескивающую полоску на тон темнее неба.— Не-а. – фыркнул сзади, подошедший темный, обиженный столь пренебрежительным отношением. – Океан. – поправил он.