5 (2/2)
Реборн понимающе ухмыляется и коротко кивает.
- Сколько?
- Потянешь.
- Можешь приступать.***
Занзас сидел в кабинете в полном одиночестве и методично уничтожал дорогущий коньяк. И дело теперь было не в том, что алкоголь лишь слегка затуманивал рассудок и отдалял от насущных проблем. Теперь бывший босс Варии хотел напиться до зелёных чертей, и всё забыть. Забыть не получалось. Голова трещала, кружилась, казалось, что ещё чуть-чуть и этанол начнёт посылать мозгу галлюцинации. Но вот время шло, а ничего не происходило. Он всё так же пил этот скотский коньяк. И размышлял, что же делать дальше. Ярость и грусть ушли, оставив в сердце липкую мерзкую пустоту. В груди поселилась ноющая боль. Он пытался встать и уйти, но бокал в руке почему-то останавливал. Он думал о чём-то другом – и на несколько секунд забывал, а потом воспоминания возвращались снова. Это было худшей пыткой. Он сейчас и правда был согласен на любую физическую боль, лишь бы не чувствовать душевной. Одновременно с этим он дико хотел убивать, но всё тело болело, а рука дрожала, наводя прицел.
За окном шёл дождь. И это тоже навевало воспоминания. Плюс погода была чудесным дополнением к его состоянию. Природа как будто оплакивала ушедшего – кого? Любовника? Единственного близкого человека? Или единственного, кто хоть что-нибудь значил для Занзаса?
Он не знает. Он знает только то, что для него начался некий конец света. "Они убили его. – Он объединяет под словом "они" всех недоброжелателей, всех врагов, всё неизвестное зло, которое он сам ещё не истребил. – Они убьют и их. Всё к чертям… Убить самому? Освободить? И что делать дальше?"Он вызывает Ламбо, Хибари, Гокудеру, Шоичи и Базиля к себе в кабинет и думает, что освободит их. В душе хочется сказать какую-то пафосную речь о том, что они, ублюдки, всем обязаны только ему. Дать денег, выпустить на свободу, и… А потом, будь что будет. Всё равно больше не жить.
Это открытие оказывается довольно неприятным для Занзаса. Когда они выстраиваются в шеренгу напротив его стола, он долго молчит. Молчит, взвешивает все за и против, а потом внезапно сатанеет. Думает, как будет глупо выглядеть, если он – Занзас – не совсем уверен в своих словах. Он шипит тихое:
- Шлюхи… - и резко встаёт. – Кто приходил вчера к Скуало?
Они молчат. Откуда они могут знать? Если у кого-то не было клиентов, то, значит, и помощь не нужна. К тому же…
- Он ведь не позволяет никому… - Начинает Шоичи и замолкает под взглядом Занзаса.
Тот плюёт на всё, пытается успокоиться, снова бесится. Потом быстро подходит к столу и хватает осколок бутылки из-под коньяка. Она треснула в его руках, не выдержав резкой перемены температуры, когда он больше не смог сдерживать пламя ярости. Осколок впивается в кожу ладони, а затем летит и с размаху врезается в голову Гокудеры. Остальные отскакивают в разные стороны, кто-то вскрикивает, Ламбо закусывает губу. Хаято шатается на месте и медленно поднимает руку к голове, прислонив ладонь к виску. Из-под неё вытекает тонкий ручеёк крови, рассечённая бровь саднит, в глазах темнеет. Синие круги расплываются, а челюсти уже болят, потому что он сильно сжал зубы, чтобы не закричать. В голове бьётся предательски трусливая мысль: "Он догадался?!" В опровержение, он, конечно, не мог догадаться, всё было спланировано. Хотя… Кто знает, чего можно ждать от Занзаса?..
Тот говорит:
- Валите к чертям, – и кричит страже – Уведите их!
Когда бляди уходят, он опять садится в кресло, откупоривая новую бутылку. Взгляд останавливается на куче стекла на полу, окрашенного в красный цвет кровью Гокудеры. Вот она – эта самая супер интуиция. Не знал – а направил ярость на виновного.