1 часть (1/1)

—?Расскажи мне что-нибудь,?— попросил князь и устало прикрыл веки.Он лежал теперь на чистой и мягкой постели, что, конечно, было всяко лучше твёрдого деревянного пола, на который он рухнул некоторое время назад.Серьёзный припадок случился совершенно неожиданно?— князя просто парализовало без каких-либо на то причин. До приступа он не был встревожен и чувствовал себя абсолютно нормально; его ничего не беспокоило.Рогожин, находившийся рядом в момент припадка, сильно перепугался?— картина всё-таки была страшная: Лев Николаевич вдруг упал и стал кричать, заламывая себе руки. К счастью, припадок прекратился так же резко, как и начался. Парфёну оставалось лишь усилием воли унять дрожь в руках, затем аккуратно уложить обессиленного князя на кровать и послать за доктором. Тот не обнаружил ничего страшного и велел Рогожину оставаться рядом со впавшим в постприступный сон больным. Князь проспал около часа, теперь же, очнувшись, пребывал в полусознательном состоянии.Ну что Парфён мог теперь ему рассказать? О том, какой ужас объял его, когда он услышал пронзительный, леденящий душу крик князя? О том, как он приближался к нему спящему каждую минуту и слушал его дыхание, лишь бы убедить себя в том, что он жив? Как он умирал внутри, сидя рядом в тихом свете свечей и ожидая его пробуждения? Рогожин попытался было открыть рот и начать говорить о чём-то отвлеченном, но в его голове находилась только одна фраза, затмевавшая всё остальное: ?как же я боюсь потерять тебя?. Он не мог начать говорить.—?Я просто устал думать… —?снова подал голос князь, не поднимая век. Его волосы были разбросаны по подушке в красивом беспорядке; лицо его имело мучительно-спокойный вид,?— Мне отчего-то кажется, что я скоро умру. Упаду в следующий раз, и тебя не будет рядом, и я обязательно…Парфён стремительно прервал его:—?Я буду рядом. Всегда.Князь молчал какое-то время. Рогожину хотелось надеяться на то, что князь услышал обещания и понял их. Он пристально смотрел на Льва Николаевича, как бы ожидая увидеть в его чертах это понимание; вдруг ему подумалось, что безмятежное лицо князя похоже на посмертную маску?— комната была в полумраке, на фоне которого бледность и неподвижность Мышкина делали его похожим на покойника… Парфёну стало жутко.—?Я засыпал под твой голос, когда ты разговаривал тут с кем-то, а теперь я ничего не слушаю… Я наедине с собой,?— бессвязно продолжал князь, не успевая следить за своими мыслями, путаясь в них,?— Но я не боюсь быть один, я просто не знаю, что делать со своим временем. Раньше было не то… Раньше я думал, что это всё продлится немного дольше… Сейчас же мне страшно, и я боюсь не успеть, и конец близок, и…Рогожин осторожно дотронулся до руки Мышкина, чтобы обратить его внимание на себя. Лёгкое прикосновение заставило князя дернуться. Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, пребывая в каком-то своём вымышленном мире, и, вероятно, даже и не осознавал, что происходящее не является сном. Через мгновение князь уже забыл о прикосновении и продолжил бредить:—?Я не могу ничего сделать. Тебя нигде нет,?— ему чудилось, что Парфёна нет в комнате и что он разговаривает сам с собой. Ему было тревожно:?— Или… Я не знаю, что говорю… Я сошёл с ума?—?Князь, всё в порядке, слышишь? Я рядом. Я всегда буду рядом. Лев Николаевич, слышишь ты меня? Ты будешь в порядке, а я буду рядом с тобой,?— разъяснял Парфён, начиная осторожно гладить князя по руке.Князь наконец открыл глаза. Увиденная картинка расплывалась?— он не сразу смог сфокусировать взгляд. Через некоторое время князь разглядел обеспокоенное и какое-то осунувшееся лицо Рогожина, затем обстановку комнаты: окно, лампадку в углу, канделябр на тумбе… Всё как бы было погружено во мрак, но во мрак спокойный, уютный; тихий свет нежно разливался по комнате, делая обстановку безопасной… Князь убедился, что Парфён действительно был рядом, и его лихорадочная растерянность начала утихать; он постепенно очнулся от нездорового постприступного сна.—?Мне ведь всегда кажется, что ты стоишь позади меня, и когда я оборачиваюсь… то действительно нахожу тебя,?— тихо пробормотал князь и кротко улыбнулся. В его голове всё ещё был беспорядок, он был слаб и взволнован, но присутствие Парфёна его успокаивало.—?Князь, дорогой мой князь, ты ничего не знаешь!.. Я думаю о тебе больше, чем о чём-либо другом, ты всегда в моих мыслях, князь. Я же… Я же совершенно ни в чём не нуждаюсь, у меня есть всё, что мне нужно, но ничто из этого не делает мне лучше… Один только ты, ты способен меня спасти. Я постоянно думаю о тебе, я распадаюсь на части, когда слышу твой голос?— и это счастье, великое счастье для меня! Поэтому я буду рядом с тобой, я приду к тебе всегда, только позови меня…Лев Николаевич молча слушал Рогожина и смотрел в окно: там цвет неба с чёрного почему-то менялся на серый… Небосклон всё светлел, затем и вовсе стал расплываться, выплескиваться из окна прямо в комнату?— князь с удивлением для себя обнаружил слёзы в своих глазах, которые мешали ему видеть. Когда Парфён договорил, князь вдруг расплакался, как ребёнок.—?Лев Николаевич, что же ты?.. —?Парфён дёрнулся вперёд и обхватил князя руками, заключая его в бережные объятия, ограждая его от всего плохого. Князь плакал в его руках и твердил, задыхаясь:—?Я учусь, я учусь жить без боли в сердце, но это невозможно! Я влачу жалкое существование, Парфён, с каждым новым припадком я падаю всё ниже и ниже, и однажды я упаду прямо в преисподнюю… Это невыносимо… —?он перестал вытирать свои нескончаемые слёзы и вцепился пальцами в плечи Рогожина,?— Ты говоришь, что я нужен тебе, но как такой как я может быть нужен? Я сделаюсь идиотом, Парфён. Не сегодня, так завтра. Я не спасу тебя. Я даже не смогу узнать тебя…—?Ты уже спасаешь меня, как же ты не понимаешь, мой милый, добрый князь? Я обещаю тебе, что ты будешь в порядке и что тебе больше не будет больно, но ты не веришь мне, ты не слышишь меня… Как же мне помочь тебе? Что же мне сделать?Князю хотелось верить… Он так устал от постоянной боли, так устал от страшных мыслей и припадков, что теперь вся жизнь ему казалось каким-то невыносимым испытанием, с которым он не сможет справиться. Его пугала такая перспектива?— он не мог назвать себя стойким человеком. Назвать стойким он мог только Парфёна…—?Ты так устал, мой бедный князь! Ложись, ложись и засыпай, а я посижу рядом с тобой… Пожалуйста, отдыхай, князь, тебе нужно, ты так расстроен… Я буду рядом, хорошо?Парфён всеми правдами и неправдами уложил князя и бережно укрыл его одеялом. Лев Николаевич уже почти не плакал?— он был слишком истощён для слёз. Звенящую тишину комнаты изредка нарушали его судорожные всхлипы, и сердце Парфёна отзывалось острой болью на каждый такой звук. Он вновь схватил князя за руку и начал вырисовывать большим пальцем узоры на тыльной стороне его ладони.—?Ты ведь даже зажег лампадку… —?прошептал Лев Николаевич с грустной улыбкой, зацепившись взглядом за огонёк у икон.—?Я молился за тебя.Князю захотелось представить это, и он мечтательно прикрыл свои воспалённые глаза. Слабость тут же одолела его; всё его тело стало ощущаться тяжёлым бременем?— настолько он был вымотан после минувших потрясений. Тьма поглощала его; он почувствовал, что скоро провалится в сон, и поспешил озвучить свои мысли. Он хватался за них из последних сил, но они всё равно ускользали от него:—?Я лежу сейчас здесь, в этом спокойном свете, а за окном рассеивается мрак?— небо из чёрного становится серым, я видел это сам, и знаешь, Парфён, мне бы хотелось, чтобы это самое мгновение длилось целую вечностью; я бы сделал что угодно ради нескольких дополнительных минут… Наступает новое грустное, невыносимое утро, и я учусь не плакать, я учусь не чувствовать боль, но… иногда я просто не могу справиться с этим… Я не в силах, я ничего не могу поделать, я просто не могу… Прости меня!Рогожин любовно погладил засыпающего князя по голове и задул свечи.—?Спи спокойно, Лев Николаевич.Комната погрузилась во тьму, и лишь тихий огонёк лампадки неутомимо продолжал светить где-то в углу.