Вечер Субботы (1/1)
- Чего приперлись?Я лезу в карман за словом, но не нахожу там ничего умного.- Чего?- Да, не обижайтесь,у нас формат бара такой, типа с ?гопотинкой?.– Похожий на разбойничью мамашу из бременских музыкантов бармен доверительно подмигивает накрашенным глазом и продолжает отвратительно чавкать банановой жвачкой.- Тогда сделай мне ?мохито?, - он кивает, но я продолжаю, - только четкий – вода для льда из-под крана и все бухло в немытый стакан. – Надеюсь,расплачиваются тут деньгами, а не мобилами и цепочками.- Братишь, не обессудь,плесни чего покрепче. – Лена включается в игру.В этот вечер она выражает признаки радости и смущения от моей компании.Улыбается мне, сосет через трубочку какое-то термоядерное пойло и игриво сверкает на меня из-под длинных ресниц красивыми голубыми глазами, которые уже начинают сваливаться в кучу. Походу, хочет превратиться в меня вчерашнего образца. И все время оглядывается на то, как на нас смотрят, видимо, подозревает, что все присутствующие в курсе наших не совсем дружеских взаимоотношений.
А мне алкоголь в горло не лезет.Тошнота – лучший предохранитель от запоя.Радости я тоже особенной не испытываю, смущение – вообще давно забытый архаизм.
Тем более, что, так и не дойдя нескольких метров до кровати, Лена застыла, как немцы под Сталинградом и точно так же, начала отступление, перешедшее в паническое бегство.Я не стала настаивать и убедительно играла в Чебурашку, она же, разгрузив мне на уши фабрику макаронных изделий, попросилась в душ. Где, судя по проведенному в ванной комнате времени, форсировано отрастила жабры и уплыла на поиски потерянной Атлантиды в канализацию.Внезапно освободившееся время и некстати освободившаяся энергия были мною потрачены на задумчивое подпиливание двух оставленных в замочной скважине вместе ключами ногтей.Все это время звонили с пяти разных неизвестных мне номеров, чем довели мой внутренний дзен до стадии агрессивного желания человековредительства.
Я достаю сигареты: + 10 к четкости. Может, еще на стул ногами залезть или семок у кого отсыпать,мало ли, как тут принято.- Странное место.– Лена пытается завязать разговор.Равнодушно закуриваю.- Не то слово. – Киваю на выплясывающую на барной стойке мадам бальзаковского возраста.Если бы в публичном доме греческие туристы заставили уставших после смены и изрядно набравшихся проституток танцевать сиртаки, виляя жопой и эротично почесываясь, вышло бы если не точь-в-точь, то очень рядом. – Ебнутые, вот – это как-то ближе.- Злая ты. – Лена обижается и возвращается к коктейлю, потом все-таки поднимает глаза на танцовщицу и смеется.- Пойдем тоже потанцуем. – Она уже в той стадии, когда круче всего пляшется под Сердючку.Перебрав свои внутренние табу, я не нахожу среди них запрета танцевать и соглашаюсь.Если бы Фрейд увидел наш танец, он бы, вероятно, заметил, что имеет место неприкрытая сублимация сексуального желания в движение. Но, так как старый кокаинист в этот вечер отжигал в каком-то другом клубе, мы, не зная всего этого, убедительно изображали зверский секс на танцполе.Вскоре у нашего дуэта появились первые фанаты.- Эй, детка, если ты тут, то кто остался на небе? – Какое-то прыщавое чмо клеит меня фразой, от которой хочется дать по лицу и себе и ему.
– Пойдем к нам за столик! – продолжает орать он в пространство между мной и Леной,маленький, почти детский палец с обкусанным ногтем указывает в угол, где за столиком группируются другие тупиковые ветви эволюции.
Я задумчиво оглядываю его. Пьяный мальчик решил выпендриться перед друзьями, мне становится его жаль. Я адресую ему шикарную улыбку и наклоняюськ самому уху.- Я лучше с миксером трахнусь,– крайне миролюбиво сообщаю я, - но своим друзьям можешь сказать, что мы лесбиянки.Мальчик тушуется,давит глупую лыбу и уходит, часто оглядываясь.- Что ты ему сказала? – От Лены приятно пахнет смешанным ароматом алкоголя и духовМне надоели игры, надоели глупые танцы. Я притягиваю ее к себе.- Сказала, что на сегодня меня уже заебали.Несколько секунд Лена выбирает между смехом и обидой. Смех побеждает. Она мягко и неуверенно целует меня в губы, я отвечаю.