Фаза 2. (1/1)

Он слышит ее серебристый смех даже сейчас. Даже сейчас, когда дышать осталось считанные дни, а солнечного света они уже не увидят. Не в этой жизни. Не в этой Вселенной. В камере сыро и воняет грязными носками, огромные крысы шуршат по углам, он видел, как одна метнулась из угла к решетке, едва протиснув свою жирную тушку сквозь прутья. Он не двигается с места уже, кажется, пару часов... или дней. Время здесь словно присохло к покрытому кровавыми пятнами полу и будто бы замерло. Рассеченная скула и бровь саднят и ноют, но он лишь рассеянно касается ран время от времени будто бы с удивлением. Временами он выпадает из реальности и, кажется, даже не понимает, кто он и где он. И лишь тихое и размеренное дыхание Хела за спиной отсчитывает последние минуты (секунды, часы - не все ли равно?) оставшейся им жизни. Все равно. Все равно, что Том и полковник Уивер (если они еще живы) не успели или не смогли. Все равно, что брат не заговорит с ним до самого конца (хоть и осталось совсем ничего). Все равно, что последний оплот человечества разгромлен. Все равно-все равно-все равно. Потому что они забрали ее. Ту, что давала смысл всей его жизни, делала осознанными и такими значимыми эти попытки бороться, преломить ход давно проигранной войны. Забрали Маргарет. Мэгги.- Она самая храбрая и отчаянная из всех, кого я знал, - голос Хела кажется надтреснутым и скрипучим, будто он не пользовался связками пару лет, не меньше. Даже не поворачивая головы, Бен знает, что брат не смотрит на него - разглядывает содранные костяшки собственных пальцев, уперев руки в колени. - Я влюбился в нее, как мальчишка. - Господи, Бен, что ты несешь?! Ты и есть мальчишка, несмышленый пацан. Идиот, что предал брата и не смог сохранить девушке жизнь. - А она всегда любила тебя. Ты же знаешь, что это все колючки и связь, вызванная ими. Эшфени смогли бы объяснить, знаешь... Хел тихо вздыхает, и загрубевшая ладонь опускается на плечо младшего брата, сжимает легонько. - Мы всегда влюблялись в одних и тех же девчонок. С самой школы, ты помнишь?Таймер тикает в голове, и время утекает, как вода сквозь горячий песок. А у него перед глазами ее улыбающееся лицо с глазами цвета холодной и острой стали. Пальцы помнят гладкость и мягкость пахнущих ромашкой волос. Мэг. Мэгги. Маргарет. - Для нее это была досадным побочным эффектом. Ненужным осадком. Чем-то, что сломало всю ее жизнь. Когда колючки на шее вспыхивали голубым, и нас бросало друг другу... Я видел боль в ее глазах каждый раз. Перед тем, как она опускала ресницы. Целуя твою девушку, я знал, что она любит тебя. Всегда только тебя, Хел.Он хлещет себя своими же словами, как раскаленными прутьями. Он хочет, так хочет почувствовать хоть что-то - боль из-за лопающейся кожи, боль крошащихся костей, он обрадовался бы даже боли от выдираемых наживую инопланетных колючек, сросшихся с его позвоночником. Что угодно, но не эта отрешенная тишина, наполняющая голову. Не та пустота под ребрами, что скручивается воронкой и затягивает куда-то вовнутрь. - Она любила и тебя, Бен. Она так смотрела на тебя всегда. Не с сожалением или болью. Нежность, тоска. ... Прости, что ударил тебя. Ты не виноват. Вы оба не виноваты. - Прости, что полюбил твою девушку. Рука брата на плече прожигает сквозь ткань, и Бен думает, что, наверное, останется ожог. Какая разница, если они скоро умрут. Интересно, если они встретятся по ту сторону жизни - все трое, - кого она выберет? Кого выберет Мэгги - девушка с волосами цвета спелого льна и кобурами для револьверов, закрепленными низко на бедрах? - Это же Мэгги. Как ты мог не полюбить ее?Если это и шутка, Бену ни фига не смешно. Ему никак. Лучше бы они снова затеяли драку - начистили рожи друг другу, разбив губы и наставив новых синяков, чем этот братский разговор по душам, от которого, кажется, позвоночник вытаскивают прямо сквозь кожу. "А она не могла не любить тебя, Хел", - вертится в голове, но Бен упорно кусает губы, вспоминая, как она изгибалась в его руках, пытаясь быть ближе, еще ближе. - Лучше бы вы не спасали меня от скиттеров, - зачем-то говорит он, а Хел вздрагивает, как от удара.Это жестоко и нечестно, наверное. Но в этом мире понятие о справедливости давно утратило смысл. - Она съездила бы тебе по роже сейчас за эти слова, - замечает Хел так тихо, что слышно, как капает вода где-то в соседней камере. Отрывисто, гулко.Кап-кап. Кап-кап. "А потом заткнула бы поцелуем", - думает Бен. Он так и не оборачивается, чтобы посмотреть брату в глаза.