3. Иди вперёд (1/1)

Враг моего врага — мой друг. Мэтью вздохнул. Он ожидал чего-то подобного, и все равно такие слова звучали непривычно. — Вы можете объяснить правила? — робко спросил он. Цвингли снова смерил его ничего не выражающим взглядом. — Пешка может пойти сразу на две клетки, делая первый ход. Потом можно идти только на одну клетку вперёд. Назад возвращаться нельзя. Клетки отделяются друг от друга ручьями, как этот, — швейцарец кивнул на ручеек, который протекал совсем рядом и через который Мэтью перепрыгнул несколько минут назад. — Твоя задача — добраться живым до Восьмой Клетки. Сейчас тебе нужно дойти до старта — до Второй Клетки — а потом как можно быстрее перескочить Третью, лучше всего на поезде. На ней и на Пятой Клетках особых опасностей нет, на Шестой ты наверняка встретишь Льва и Единорога, на Седьмой Чёрный Рыцарь попытается взять тебя в плен, ты должен отбиться от него. Возможно, тебе поможет Белый Рыцарь, но это не факт, так что лучше сразу рассчитывать на худшее. И, наконец, на Восьмой Клетке ты станешь королём. А потом тебе нужно будет свергнуть Родериха… то есть… не допустить, чтобы он занял Белый Трон. Поторопись. Уильямс кивнул. И тут у него в голове мелькнула какая-то мысль, он не успел её схватить, но все-таки спросил: — А как зовут Белую Королеву? Баш снова взглянул на него и после короткой, почти незаметной паузы ответил:— Анели Рохрауэр. Мэтью снова понимающе кивнул. — Ваша сестра. Он знал эту девушку — невысокая и хрупкая, с короткими светлыми волосами, в которые обычно вплетена фиолетовая лента… она всегда старалась подражать брату, любила его, слушалась во всем и хотела быть похожей на него. Наверное, она неплохо подходила для роли королевы. Голос швейцарца вывел из раздумий. — Вам следует торопиться. Чем скорее, тем лучше. Время — деньги. — Хорошо, — канадец отвернулся от него и пошёл по мягкой зелёной траве вперёд. Сделав несколько шагов, он обернулся. — Я позабочусь о вашей сестре. — Сказал он. Негромко, но Баш точно услышал. И едва заметно улыбнулся. Мэтью развернулся и направился дальше. Больше он не оглядывался. Мягкая трава ощущалась даже сквозь подошвы кроссовок, тёплый ветер обдувал лицо, вокруг расстилались чудесные виды: зелёные поля, бледнеющие к горизонту, светло-синее, как весной, небо, неясный силуэт гор, чуть выделяющийся на фоне неба, и тёмный массив леса, возвышающийся вдали. Все было таким лёгким, живописным и каким-то… родным. Как будто он, Мэтью, вовсе и не в странной сказке, которая больше похожа на сон. ?Ладно, — подумал Уильямс, пытаясь сосредоточиться. — Баш сказал, что Третью Клетку можно перескочить на поезде. Но сначала ещё надо добраться до Второй. Надеюсь, до темноты я успею дойти до Четвёртой… надо поторапливаться? — парень ускорил шаг, вглядываясь вперёд, надеясь различить поблескивающий в свете солнца ручеек. Но ничего впереди не было, только это поле с мягкой приятной травой, только салатовая даль впереди, только большое небо и маленькое белое солнце. Но Мэтью видел цель — горизонт. Он знал, что ТАМ есть этот ручей. Потому что так было по правилам, а здесь эти правила, видно, превыше всего. Он шёл вперед, он знал, что надо идти, что В КОНЦЕ КОНЦОВ он дойдёт до цели. Он уже начал уставать, солнце палило нещадно, но он упорно переставлял ноги, а в голове стучала, как молотом, одна мысль: ?вперёд… вперёд… вперёд…?И вдруг впереди что-то сверкнуло, резанув глаза. ?Ручей!? — обрадовался канадец и ускорил шаг. Но желанная полоска воды оставалась все такой же далёкой. Уильямс сорвался на бег. Солнце палило, а Мэтью бежал, рассекая воздух, бежал, несмотря на нарастающую боль в грудной клетке и правом боку, бежал, хотя ноги уже стали будто ватные, бежал, бежал… И вот он совсем запыхался и как подкошенный рухнул на землю. Тело сразу же налилось свинцовой тяжестью, парень не мог даже пошевелиться, он лежал, пытаясь отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце, и смотрел на прозрачную гладь воды, что была прямо перед его лицом. Ручей был такой прозрачный, что видно было каждый камешек, и в то же время он вбирал в себя всю небесную синь и солнечный свет. Спустя какое-то время, приведя дыхание в порядок, Мэтью не без труда поднялся. Трава была такой мягкой, солнце так приятно грело и покалывало кожу, а журчание ручья казалось такой простой, но волшебной мелодией, что вставать и идти до какой-то призрачной Восьмой Клетки не хотелось. Хотелось лежать вот так, не двигаясь, сливаясь с природой, чувствуя, как солнечное тепло проходит сквозь тело, как ползут по травинкам букашки, как плывут высоко в небе облака и как журчит совсем рядом ручей… Мэтью вдруг понял, чего так не хватало в ТОМ мире. Тишины. Тишины, спокойствия, единения с природой… ведь ТАМ, в больших и шумных городах, совсем не осталось ЖИЗНИ. Те жалкие островки зелени, тонущие в выхлопных газах, — разве это можно назвать жизнью, природой? Это только жалкая пародия, исковерканная копия, или отраженный оригинал. А может, это ТУТ — неправильное отражение? Уильямс вдруг услышал тихий паровозный гудок. Он звучал далеко, очень далеко, невообразимо далеко. И в то же время он как будто был совсем рядом, как будто стоит перескочить ручей — и окажешься прямо в поезде. Канадец поднялся с земли, стряхнул с джинсов прилипшие травинки и огляделся. Вокруг расстилалась равнина, поделенная полосками воды на тёмные и светлые клетки, впереди возвышался лесной массив, а далеко-далеко высились горы.Гудок раздался ещё раз. Теперь он был громче и настойчивее, но, как Мэтью ни старался, он не мог определить, откуда идёт звук. Паровоз снова прогудел, но уже не так, как раньше, а как-то протяжно, надрывно, как будто в голове у канадца. Остался какой-то гул, как после колоколов, звук был настолько сильный, звенящий, что в глазах потемнело. Уильямс зажал ужи, хотя частью сознания понимал, что это не поможет. Гул стоял в голове, как отзвук, только он не растворялся в тишине, а наоборот: он становился все громче и громче, все невыносимее, разрывая изнутри… Внезапно все прекратилось. Мэтью осторожно открыл глаза и сначала не поверил им, но потом перестал удивляться. Это же Зазеркалье, тут любая аномалия в порядке вещей, — напомнил он сам себе. Вокруг уже не было мягкой лужайки, канадец находился в плацкартном вагоне самого ОБЫКНОВЕННОГО поезда. — Предъявите билеты! — появился кондуктор. В тот же миг пассажиры уже держали в руках по твёрдому кусочку бумаги. — Предъяви билет, парень! — потребовал кондуктор, сурово глядя на Уильямса. — У меня нет билета, — испуганно ответил тот. — На поляне, откуда я пришёл, не было кассы. — Это ничего не меняет, — кондуктор, странный юноша лет двадцати, очень похожий на Артура, сердито скрестил руки на груди, сверля Мэтта недовольным взглядом льдисто-голубых глаз. — Ты мог купить его у машиниста. — Извините, — только и пробормотал канадец, отводя взгляд, но чувствуя, что кондуктор все так же пристально смотрит на него. Наконец тот выдал:— Ты едешь не в ту сторону. — После чего он развернулся и вышел в тамбур. — Ты обязан знать, куда ты едешь. Даже если ты понятия не имеешь, который час, — сказал вдруг человек, который сидел на своей полке напротив Мэтью. У него были рыжие волосы с медным отливом и лиловые глаза с красноватым отблеском. Его руки в чёрных перчатках осторожно гладили лезвие метательного ножа. — Давайте отправим его обратно! — вдруг предложил ещё один пассажир, тоже в тёмных очках и с бейсбольной битой, из которой торчали гвозди. — В багажном вагоне! — Ага, — поддакнул другой, с собранными в низкий хвост волосами и папиросой во рту. — Наклеим на него бумажку: ?МЭТЬЮ. НЕ КАНТОВАТЬ? — А лучше пошлем его заказным письмом, — добавил кто-то сзади. — Или по телеграфу… Вдруг появился ещё один: с огненно-рыжими волосами и ярко-бирюзовыми глазами. Он курил, и сигаретный дым витал вокруг его лица. Это был выходец из Шотландии, Скотт Кёркленд, брат Артура. Он слегка наклонился и сказал чуть хриплым от постоянного курения голосом: — Ничего не бойся, Мэтью, просто на каждой остановке бери по два обратных билета… — Не хочу! — нетерпеливо перебил канадец. — Я вообще отношения не имею к этому поезду, ясно? Мне просто надо на Четвёртую Клетку! — Ах, смотрите-ка, ему просто надо на Четвёртую Клетку! — передразнил визави и вдруг, резко выбросив руку, метнул нож. Он воткнулся в деревянную перегородку в паре миллиметров от уха Уильямса. — Люциано, что же ты так? — с деланной укоризной покачал головой мужчина с папиросой, присаживаясь рядом с напуганным канадцем. — Заткнись, Андре, и дай мой нож! — приказным тоном ответил Люциано. Француз не заставил просить дважды, он протянул руку мимо лица Мэтта, вынул нож и небрежным движением бросил владельцу. Тот ловко поймал клинок за рукоять. — Куда же ты едешь один, а, паренёк? — снова спросил Андре. Он говорил мягко и ласково, но было ясно, что это наигранно, а в его голосе иногда слышались стальные нотки. — А давайте выкинем его из поезда! — вдруг предложил юноша с битой, мрачно улыбаясь и поблескивая красными глазами. — А давайте! — поддержал Люциано, тоже усмехаясь. Не успел Мэтью возмутиться, как его схватили за воротник рубашки и резко сдернули с места, приподняв над полом. — А ну отпустите меня! — канадец попытался вырваться, пихая державшего его Скотта в живот. — Эй, Стив, ну-ка свяжи ему руки, он дерётся, — сказал шотландец, встряхивая канадца. Тот сжал кулаки, но сопротивление оказалось не очень удачным: Джонс, отдав свою дубинку французу, без особого труда перехватил запястья Мэтта и завёл их ему за спину. — Эй, ты, дай свою удавку! Люциано снял галстук и протянул американцу. Тот крепко стянул руки Уильямса, так что ткань больно врезалась в кожу. — Что вы делаете?! Пустите меня! — завопил Мэтью, продолжая дёргаться и вырываться. Он изловчился и пнул Керкленда под коленную чашечку, тот зашипел и выругался. Острая боль вдруг пронзила висок. Это Стив забрал у Андре свою биту и хорошенько огрел ею канадца. Если бы он хотел, то мог бы выбить пареньку мозги, стоило только ударить другим местом деревяшки — там, откуда торчат гвозди.Но он этого не хотел, поэтому Уильямс отделался неглубокой царапиной, из которой тут же стекла вниз по лицу тонкая струйка крови. Его снова встряхнули и поволокли по коридору, а затем втолкнули в тамбур. Стив пинком распахнул дверь, в вагон ворвался холодный вечерний воздух, грохот колёс и мелькание рельсов внизу. — Не трогайте меня! — Мэтью снова дернулся, тут же сжавшись в ожидании нового удара битой. Американец уже собирался вышвырнуть несчастного из поезда, как вдруг вперёд выступил Андре. — Погоди! — крикнул он. — Ну, чего ещё? — недовольно отозвался Джонс. — Это же тот самый парень… — француз поднял его голову за подбородок и внимательно вгляделся в лицо. — Это же Мэтью Уильямс! — И что?! — раздраженно переспросил Стив. — Как — что? ТОТ САМЫЙ Мэтью Уильямс! За него Король обещал сто тысяч марок! На несколько минут повисло напряженное молчание, прерываемое лишь мерным стуком колёс и шумом врывавшегося ветра. Джонс оглядывал притихшего канадца. А тот жалел, что его не выкинули из поезда. — Хорошо, — наконец выдал американец и повернулся к Скотту, который все это время крепко держал паренька за шкирку. — Ты! Отведи его в багажный вагон и запри там. Керкленд кивнул и потащил Мэтта в соседний вагон. Как только дверь тамбура захлопнулась, а те, кто был за ней — ушли, шотландец достал нож, похожий на те, которыми режут мясо. Уильямс испуганно сглотнул. — Да не бойся ты, — Скотт грубо развернул канадца к себе спиной и перерезал галстук. Мэтью осторожно растер запястья, на которых виднелись багровые следы. Неожиданный союзник снова втолкнул Уильямса в тамбур. — Тебе придётся выпрыгнуть из поезда. Если ЭТИ сдадут тебя Королю — все пропало! — Кёркленд распахнул дверь, снова ворвался внутрь ночной воздух и стук колёс. Канадец сжал побелевшие пальцы на поручнях. — Не заставляй тебя выталкивать! — рявкнул Скотт. — Да, хорошо, хорошо, — закивал Мэтью, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Конечно, он любил экстремальные виды спорта, но прыгать из поезда, на всем ходу, вот так, без подготовки!.. Холодный воздух врывался в тамбур, бил в лицо, стук колёс эхом отдавался внутри, но казалось, что это бешено стучит сердце и пульсом бьёт кровь в висках. — Почему ты мне помогаешь? — спросил Уильямс, не желая признаваться даже себе, что просто тянет время. — Чёрный Король заявил о своих притязаниях на Белый Трон, а это уже слишком, — отрезал шотландец. — Прыгай, иначе я тебя вытолкну!— Хорошо, — канадец выдохнул и отошёл от двери. Ещё раз выдохнул, разбежался и вылетел из вагона. Через некоторое время он, придя в себя, открыл глаза. На чёрном высоком небе холодно сияли белые звёзды. Белый пар изо рта вместе с дыханием поднимался в морозную высь. Мэтью не без труда поднялся на ноги и огляделся. Рельсов не было, но стук колёс поезда как будто эхом затихал вдали. Было тихо, слышалось неспешное журчание ручья. Уильямс перепрыгнул на Четвертую Клетку. ?Ну, половину я уже прошёл, — подумал он. — Осталось ещё столько же. Совсем немного, верно??