Глава тринадцатая (1/1)

Предупреждение. ВНИМАНИЕ! Главу рекомендовано пропустить особам впечатлительным, нервным и не принимающим зоофилию в любых её проявлениях. ТоликЭто было какое-то чудо… Я снова вернулся на остров! Честно, не раз мне снилось по ночам, что я брожу по дорожкам, а рядом топчется железный Болван, и было уже совсем не страшно – я больше не боялся Волшебника. То есть, во сне не боялся. Но на самом деле было страшновато, что он захочет меня вернуть и снова начнет заставлять дружить. А разве можно заставить?! Ну что за чушь пришла ему в голову. Больше всего я жалел, что так глупо использовал последнюю спичку. Вот что мне стоило сперва загадать полный коробок, а уже потом – домой? Но попробуй вовремя сообразить, когда за тобой гонятся на катере. И вот теперь я снова здесь! Может, мне дадут в подарок коробок спичек? Теперь-то я буду умнее. Вот что у меня в голове было, когда я загадывал всякую чушь?! Правда, на острове вышла какая-то засада – появился непонятно откуда Тимур, отобрал у Волшебника спички. Может, это и хорошо? Сейчас Волшебник стал другим, я его не видел таким добрым, таким ласковым. Потеряв свою волшебную силу, он перевоспитался. И как так вышло, что я в него влюбился?! Да кто бы мне сказал, что такое вообще возможно, я бы ему в глаза рассмеялся. Разве могут два мальчика полюбить друг друга? Когда в телевизоре начинали целоваться взрослые, я отворачивался и даже убегал в свою комнату. Бррр… Но сейчас я понял – целоваться, это так здорово! А всё остальное еще круче. Но, если честно, это не Волшебник меня научил. Была одна история, о которой я никогда в жизни никому не расскажу. Мне даже самому вспоминать стыдно. Но до чертиков приятно… Случилось это, ещё когда у меня были волшебные спички, и мы с Мишкой ещё дружили. Однажды он попросил меня присмотреть за Бураном. Это его собака, немецкая овчарка. Недолго, всего три дня, на выходные. Они всей семьей на дачу поехали, а Бурана почему-то не захотели взять. Может, боялись, что он сбежит? Глупость какая, ну куда он денется!Я Мишке не смог отказать, да и мама разрешила. Она мне тогда всё-всё разрешала. А папы даже дома не было, он уехал в командировку на целую неделю. Буран на меня не лаял, мы с ним тоже дружили. Он вообще здоровский пёс, идешь с ним по улице, все хулиганы убегают. Нас даже Чича боялся трогать. Чича - это наш местный хулиган. В субботу Буран вытащил меня на улицу в шесть утра! Пришлось идти, а что делать, когда с тебя стаскивают зубами одеяло? Через полчаса вернулись, я покормил нас обоих, и мы сели смотреть кино. Но, как назло, показывали какую-то скучную ерунду для малышей, я даже зевать начал. Буран влез ко мне на диван, разлегся, как король, опрокинулся на спину и растопырил все четыре лапы. Такой забавный. Мамы дома не было, она с утра ушла к какой-то своей знакомой, испросив у меня позволения. Да, она жутко за меня переживала с того дня, как я сломал спичку и загадал ?Хочу, чтобы мама мне все разрешала?. Это, конечно, хорошо, что у меня нет проблем, но… Жалко её. Надо бы переколдовать, да всё откладывал на потом. И вот, сидим мы с Бураном на диване, мельком поглядывая на экран. От скуки я начал почесывать ему живот. Буран заулыбался, раскинул лапы еще больше – наверное, Мишка ему часто так делал, приучил. А мне что, у меня рука не отвалится. Вдруг смотрю, у него в самом низу живота что-то красное появилось. Я, честно сказать, немного испугался, а вдруг я Бурану больно сделал? Но он спокойно лежит, дышит тяжело, язык высовывает. Тут до меня дошло, что это за штуковина – это же его писюн! Ха, я чуть с дивана не свалился, так прикольно. Но глажу ему пузо дальше, а оно такое мягкое, теплое. А красный кончик всё больше и длиннее… Я затаил дыхание – уж очень захотелось вдруг потрогать. Сам не знаю, откуда такое в голове взялось… Я осторожно веду руку вниз, слежу за Бураном – чтобы не вцепился. Зубы-то у него ого какие. Он смотрит, и, вроде, совсем не против. Я коснулся пальцем до его красной головки, она гладкая, горячая и будто резиновая. Потом, осмелев, принялся её поглаживать. У меня внутри всё замерло, по рукам мурашки побежали – я ведь делал что-то запретное, стыдное, кто узнает, на смех поднимут… Но Буран ведь никому не расскажет, а я – тем более!Чем дальше, тем больше приходила мне в голову дурь. Головка Бурана уже стала величиной с мой большой палец, красная, лакированная, она была похожа на тянучку из гастронома. А я их ну просто обожал, эти тянучки по пять копеек! С малиновым вкусом, м-м-м… Объедение. Я совсем перестал соображать – плюхнулся на пол, на коленки, наклонился и втянул головку в рот. Всю! Ой, что это было… Буран проскулил что-то непонятное, и… ткнулся в мой рот еще глубже. И я принялся сосать, будто конфету. Как в детском саду у Стёпки. Ну, был у меня друг, в подготовительной группе. Мы с ним однажды на сонном часе поиграли вот так. Я у него пососал, он у меня. А теперь вспомнилось. Вкус у Бурана был… странный. Солоноватый, приторный, живой. Головка подрагивала у меня в губах, я водил по упругой поверхности языком. Это было приятно до одури, я вообще отключил голову. И принялся быстро стаскивать трусы. А что, пусть теперь Буран мне полижет! Чтобы по-честному было. Бросил трусы на пол, влез на диван и подставил свой писюн ему под морду. И он сразу понял, что я хочу. Нет, они с Мишкой точно в такое уже играли! А может просто пёс такой сообразительный. Но он сразу стал лизать меня между ног, горячим шершавым языком. Ух, я захихикал от щекотки, да и страшновато стало – вдруг цапнет? Что я тогда буду делать без пиписьки? Пусть он мне лучше полижет попу! Недолго думая, я повернулся к подлокотнику, оперся на него грудью, задрал майку повыше и повилял попой. - Буран! Ну, давай! – проговорил я. Он понюхал меня сзади, ткнулся холодным носом, а потом его язык быстро-быстро заходил у меня между половинок. Я их даже руками раздвинул, чтобы ему было лучше. Ой, я просто улетел… Что у меня творилось в животе, даже не могу рассказать… Но дальше случилось что-то совсем непонятное… Буран одним прыжком влетел мне на спину и придавил всем весом. Я взвизгнул от страха, попытался вылезть из-под него, но этот наглый пёс ухватил меня зубами за шею и зарычал. Больно не было, но я сразу понял, что лучше не трепыхаться. Чуть не плача, я ждал, что будет дальше. Может, он решил меня съесть?! Нет, я не представлял для него интерес в виде еды. Буран немного ослабил хватку, задышал у меня над ухом и принялся тыкаться своей ?карамелькой? в мой зад. Что он от меня хочет? И только когда головка уперлась в мою попу и стала протискиваться внутрь, до меня дошло. Он хочет всунуть свою пипиську в меня… Ой… Вот это мы доигрались. Мощные тычки участились, я замер, с испугом ожидая, что будет. А было вот что – упругая горячая штуковина постепенно влезала в меня, раздвигая дырочку. Я визжал от боли, Буран скулил от удовольствия. Представляю, что бы сказали соседи, если бы услышали этот концерт… Честно говоря, больно было только поначалу. Потом головка проскользила глубже, и боль постепенно прошла, осталось только чувство заполненности. Буран терся о меня так, что диван поскрипывал и пошатывался, рискуя развалиться.А еще через несколько минут я начал чувствовать, что мне вся эта история ужасно понравилась! Горячая упругая штуковина ходила внутри, разгоняя по моему телу волны удовольствия, по спине бегали мурашки, которые ускоряла шерсть собаки. Ух… Я раздвинул ноги как можно шире, выгнулся в спине, подставляя оттопыренную попу. Время от времени Буран поощрял меня, облизывая мои щеки, доставая языком до губ, и мне это почему-то совершенно не было противно. А что тут такого? Буран часто вылизывал Мишке и его братику лицо, а они только щурились от щекотки. На стене висели большие часы, и я поглядывал на них, хотя голова кружилась и перед глазами бегали искорки. Буран возился со мной почти полчаса! Движения замедлились, он громко заскулил, ткнулся в меня в последний раз, и я почувствовал, как что-то горячее запульсировало у меня внутри. Буран замер, развернулся и стал вытаскивать свою пипиську. Я уже обрадовался, что всё закончилось. Ага! Как бы не так… Он застрял! Снова испуг холодной волной окатил меня – скоро вернется мама, и что будет, если она застанет такую сцену?! А если она вызовет ?скорую?? А если об этом узнают в школе?! Ой-ё-ё-ёй… Буран не шевелился, я тоже – откуда мне знать, что делать? Может, оно само собой пройдет. И вправду, через несколько минут я почувствовал, как твердая штуковина уменьшилась в размерах и медленно, с громким чмоканьем, выстрелила. Уфф, сразу стало намного легче. Я вскочил и понёсся в туалет – во мне что-то булькало и просилось наружу. Потом я даже влез под душ и хорошенько вымылся, чтобы даже запаха не осталось. Когда я вернулся, Буран сидел на диване и вылизывал свою толстую колбаску – именно так выглядела его штуковина, только что побывавшая во мне. Я удивился – как она вообще в меня влезла?! Я ведь пробовал раньше – в меня даже палец с трудом входил. А эта… Честно, она была толщиной с мою руку! - Ну, Буран, ты даешь, - проговорил я, поднимая с пола трусы. – Что это было вообще, а?Он не ответил, только поднял свою морду и облизнулся, глядя на меня. Я влез на диван, положил трусы рядом и обнял его за голову. Буран тут же принялся меня лизать. Сначала лицо, потом живот, а потом, наконец, добрался до моей стоящей торчком пиписьки. Я раскинул ноги пошире, отдавшись этому сладкому чувству, и вскоре мне стало ужасно хорошо, а потом я надел трусы.- Всё, Буран, всё, - сказал я, отталкивая его морду – пёс явно хотел продолжения. – И не вздумай сказать Мишке! ?Гав!? - ответил Буран. Его честный взгляд говорил: не скажу. Больше Мишка мне Бурана не оставлял. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Но моя попа болела после того случая еще целый день. И вот теперь со мной проделывает то же самое Волшебник… Он хорошо это делает, но… до Бурана ему очень далеко.