1 часть (1/1)
Жанна знает лишь одну правду — тёмную и лживую. Жизни не существует. По крайней мере, не такой, какой она себе её представляла. Все это — ложь и вздор. У людей нет ни совести, ни веры, ни дружбы, ни любви, ни верности, ни справедливости. Всё это — чушь собачья! Жанна сражалась за свободу своего народа. И что в итоге?Всё, во что она верила, потеряло смысл. Каждую ночь ей снится один и тот же сон: ледяное пламя, намертво сковывающее ее тяжёлой цепью. Каждую ночь она проживает этот день снова и снова. И каждый раз это пламя вздымается до небес. Жанна не может передать эти ощущения, не может сказать, какие они есть. Слова здесь бессильны. Жанне больно, но она старается не воспринимать эту боль, как нечто особенное. Её всё устраивает. Жанна прекрасно понимает, какую ошибку совершила: зная о том, что она никого не обязана любить, она забыла, что никто не обязан любить её.А ещё этот самурай, будь он неладен. Этот идиот, который отрезал себе все пути к отступлению. Кретин. Глупец. Сумасшедший! Жанне страшно. Она на интуитивном уровне чувствует, что не справится. Она не улыбается — кривит рот на манер улыбки и, скалясь, еле сдерживается от крепких ругательств на мир, на самурая, на саму себя. На войне ей многое приходилось слышать, так что Жанна уверена: если бы слова могли убивать, он точно был бы сейчас мёртв. Жанна пускает в ход едкое пламя, выжигая всё дотла. И вдыхает душный воздух из дыма и крови, словно только ждала момента надышаться этим смрадом. А чтобы было не страшно, кричит, надрывая горло:— И что ты будешь теперь делать, скиталец? Бежать тебе некуда!Тоёхиса отвечает прожжённым, хриплым смехом. Забавляется. Знает, что выйдет из боя живым. Враг у него новичок, а значит, убить его будет слишком просто. В Сацума, где он вырос, существовал принцип: если сражаться, то либо на полную, либо никак. Но сейчас определённо другой случай. Смерть ему пока не грозит, а вот позабавиться ему никто не запрещает.Жанна тоже так думала. Но с каждой секундой ей всё больше казалось, что бой приносит ей не удовольствие, а какое-то мерзкое чувство, скорее схожее с тем, когда ты молча и свирепо, давясь принципами, борешься за свою жизнь. И когда Тоёхиса прорывается с помощью магической стены сквозь огонь, Жанна чувствует, как незримый ужас подбирается к её горлу. С каждой секундой она сжимает меч все слабее, не в силах понять, что с ней происходит. Она не должна терять голову, не сейчас, не на поле битвы! Сражаться нужно до последнего, оставлять противника в живых, по меньшей мере, глупо! Мысли, как назло, путаются в голове. С приходом в этот мир она уже ни в чем не уверена. Сначала ей подарили жизнь, надежду, и Жанна чётко знала, что ей делать. Но сейчас единственное, в чем она уверена, так это в том, что с минуты на минуту ей придет конец. А Тоёхиса, словно издеваясь, скалится своей фирменной сацумской улыбкой. Сошёл с ума, да? В их клане нет того, кто бы не сошёл с ума. Они там все психи, поголовно. Но ему это даже нравится.В Японии, да и в их клане тоже, было много людей, которыми стоит восхищаться. И все эти люди мечтали заполучить голову друг друга. Тоёхиса должен признаться, что жить с этим чувством — несравнимое удовольствие. Ставить на кон свою жизнь необходимо для него так же, как и дышать. Ни один бой в его мире не проходил без торжественного ?често!?*Когда Жанна оказывается в колодце, то понимает, что больше не в силах сражаться. — Какого черта?! — говорит Тоёхиса, крепко сжимая ее горло. — Женщина?Жанна опускает взгляд.— Почему? Почему ты надела доспехи и вышла на поле боя? — Да что ты знаешь! Я сражалась ради спасения Франции, во имя Господа нашего Христа, во имя веры!Жанна чувствует удар по голове и закрывает глаза от резкой боли.— Это что за чертовщина такая, а? — Тоёхиса зол. Очень зол. — Нет никакой чести в убийстве женщины! Как мне теперь, по-твоему, отцу в глаза смотреть, если я не могу добыть одну-единственную голову! Что за Франция? Что за Христ? Вы, западные варвары, несете столько бреда! Бесполезная трата времени. ***Жанна не успевает понять, когда самурай её покидает. Она горько усмехается: умирать не хочется сейчас. Совсем на хочется. Но пламя сегодня особенно яркое... Сейчас оно сжигает последние звёзды.