Глава 1 (1/1)

По бескрайнему ночному небу в хороводе звезд медленно плыла луна, словно утонченная знатная особа, окруженная своими верными слугами. В больших городах ей не придают особого значения: многие люди слишком заняты своими делами насущными или стараются быстрее добраться до дома и скрыться за привычными и ?безопасными? стенами своих квартир. Ведь правит она временем, которого любой человек остерегается с древних времен. И это было правильно: инстинкт самосохранения заставлял ускорять шаг единичных прохожих, чей мозг, только они услышат незначительный шорох, мог в подробностях изобразить ужасные картины насилия и расправы. Раньше и она вела бы себя точно также, но теперь это ни к чему. Здесь, в приземистом бревенчатом домике в далеких заснеженных горах Аляски, девушке некого бояться, да и способна ли она уже на такое? Пережив такие страшные и омерзительные вещи трудно представить что-то еще более ужасающее. Сегодняшнее полнолуние, как и все остальные, будто острым ножом вспарывает еле-еле зарубцевавшуюся рану на душе. И тогда в сердце предательски начинает просыпаться вера, что вот-вот до ушей донесется хруст снега и звук шагов. Девушка уже не раз корила себя за подобные глупости и, до боли сжав губы от разочарования и отчаяния, роняя лившиеся слезы, повторяла про себя одну и ту же фразу, ставшую для нее мантрой: ?Он умер, даже он не может воскреснуть из мертвых?. Однако надежда не гасла ни на йоту, а, наоборот, усиливалась. Аошика знает что, когда полная луна озаряет землю, он становится несокрушимым, поэтому и ждет чудо, которое свершит кровь оборотня. Так происходило всегда, всегда она не могла сомкнуть глаз в такую ночь и, стоя у окна, умоляла хозяйку Луну вернуть любимого. В ее мерно поднимающейся и опускающейся большой груди, в которой, наверно, собралось все пережитое горе, учащалось сердцебиение. Они так мало пробыли вместе и не успели толком рассказать о своих чувствах. Неужели судьба не позволит им встретиться вновь? Безжалостная ледяная пустыня простиралась на многие километры, и на белом фоне, неизменном даже в ночной тьме, мелькнуло большое черное пятно. Из-за огромной скорости, увидеть его возможно лишь в тот короткосрочный миг, когда оно останавливалось. И не имея глаза, превосходящие во много раз человеческие по своей зоркости, разглядеть, что это на самом деле, было нереально. Да и если бы это удалось, кто бы поверил в существование такого монстра? Зверь замедлился и перевел дух, потом принюхался, выискивая тонкий чуть уловимый запах, и, хоть прошло уже слишком много времени, сейчас для него нет ничего невероятного. И порой вело его не прекраснейшее обоняние, а зов сердца. Отныне Луна не властна над телом и не смеет забирать его силу по своей воле. Обнаружив след, Инугами со всей бравадой ринулся дальше, не позволяя себе утерять единственную нить к его счастью. Вдруг раздается столь ненавистный шум моторов, люди еще далеко, но их присутствие ощущается за несколько миль. Как же быть? Акира не должен привести их в то место, где он сможет жить в мире, волк больше не допустит повторения своего прошлого. От этих мыслей невольно наплывают болезненные, точно раны, нанесенные катаной, воспоминания: маленький мальчик бездыханно лежит, свернувшись калачиком, на окровавленном снегу и не понимает, умер ли он или еще хватается за слабенький огонек жизни. В этом состоянии, полном пустоты и забвения, он провел бесчисленное количество минут, часов, дней, а потом глаза резко раскрылись и, словно очнувшись от долгого кошмара, ребенок, кашляя от внезапно накатившего удушья, начал ощупывать себя, ища отверстия от пуль. И не увидев и малюсенькой царапинки, он встал и стал звать на всю безжизненную тундровую пустыню свою мать. Но никто не отзывался, ни одна душа. Юный Инугами не терял надежды и продолжал, несмотря на уже севший голос, болевшее от жуткого холода горло и яростно бушевавшую метель. И только силы хотели покинуть мальчика, как раздался чей-то зов, и воодушевленный им ребенок собрал всю волю в кулак и совершил рывок. Последним, что ребенок запомнил перед тем, как упал и потерял сознание, был оценивающий и проникающий в самую душу взгляд вожака стаи волков. Отогнав прочь эти пережитки, оборотень развернулся и, кивком пообещав вернуться к нежному аромату своей возлюбленной, помчался в обратном направлении, дабы встретить своего врага лицом к лицу. Шерсть на загривке встала дыбом, визуально увеличивая размеры и без того громадного тела, пасть открылась, демонстрируя острые клыки, а глаза налились кровью и загорелись гневом, ожидая схватки. Горящие обломки искореженных машин, разорванные тела с вывалившимися органами и целый пласт из гильз всевозможных калибров разнообразили однородный пейзаж, хоть и вскоре все будет вновь погребено под толстым слоем снега. Над этим затерявшимся полем неравного побоища возвышался зверь, из его носа и рта клубом валил пар, и можно было подумать, что здесь сошел на землю и казнил жертв пышущий пламенем ненависти демон из самых глубинных чертогов самого Ада. Перед Акирой все еще стоит картина, как он расправляется с преследователями без капли жалости: черви недостойны благородства волка, а лишь его презрения; затем вырывает жучок из собственного тела, вшитого почти в сердце. Теперь за ним не гонятся эти жалкие люди, желавшие заполучить и использовать его силу: им никогда не сравниться с ним, и непонимание этой простой истины привело их к гибели. Больше Инугами не смогут обнаружить, он порвал все, что связывало его с внешним отвратительным миром. Ведь у него появится свой маленький мир, где есть все для такого чуждого зверю счастья. Голод, холод, боль – эти чувства были изгнаны и заперты в клетке где-то глубоко внутри. Парень не помнил, сколько он бежал, да и не важно это было: самое главное теперь - то, что он мчится к ней.