3 часть. (1/1)

Это был не дом. Ничто никогда не будет здесь для меня родным. И кстати, я не хотела возвращаться в свой истинный кров, теперь это слово ассоциировалось у меня с воспоминаниями, которые причиняли слишком сильную боль, когда я думала об этом. Родители отнеслись ко мне, как к бесчувственной вещице, которую можно просто взять и продать кому-то, кому-то вроде этого дикаря. Я не могла смириться с этим, и никогда не смогу.Сегодня днем будет заключен союз между мной и Джеймсом Делейни, видит бог, я сделаю абсолютно все, чтобы испортить этот день всем нам.— Милая, — мама заходит в мою комнату и широко улыбается, — ты выглядишь просто потрясающе. И она действительно верит в то, что говорит. Всех заботит мой внешний вид, и никого-то, что я чувствую на самом деле, что заставляет меня страдать каждую минуту.Позавчера, когда я впервые ступила в дом этого чужака, он велел меня отвести в его комнату, и тогда, моя голова была заполнена ужасными мыслями, порочными, но он сделал кое-что похуже. Делейни забрал мою надежду.— Послезавтра ты станешь моей женой, — произнес мужчина, — и тебе лучше переспать с этой мыслью несколько ночей здесь, в моей спальне, потому что именно тут ты будешь проводить большую часть всего времени.— Черта с два, я стану твоей женой! — Кричу я, — этого никогда не будет, никогда! Я лучше сгорю заживо, чем позволю тебе прикоснуться к себе! Каждое слово выходит сквозь зубы, я не могу это контролировать, не могу держать себя в руках.— Завтра, — спокойно отвечает Джеймс, — в это же время ты будешь делить со мной эту кровать, и ничто не сможет помешать этому.Я открываю рот, чтобы вдохнуть и ответить ему, но горечь моментально наполняет мои легкие. Давление в груди непереносимо, кажется, она сейчас взорвется. Мне нечем дышать… Нечем дышать.— Лучше бы я умерла, — вырвалось у меня и мать словно одержимая подскочила ко мне и схватила за предплечье.— Никогда, ты слышишь меня? Никогда не смей больше говорить так! Ты все, что у меня есть, как ты можешь желать собственной смерти?— Нет, — я выдергиваю руку, — как ты могла позволить отцу сделать это со мной?— Лондон., — на ее лице я замечаю гримасу боли, и совесть, точно копья начинает жалить меня, — отец не позволил бы мн…— Да, не позволил, — произносит резко он, и ближе подходит к нам, — сейчас мы спустимся вниз и в присутствии всей семьи и ближнего круга, я благословлю ваш союз, Лондон, а затем мы отправимся в храм, где ты станешь его женой, тебе ясно?Киваю, — вот и отлично, — пойдем, — он берет с одной стороны мать под руку, а с другой — меня и мы спускаемся в тронный зал, где я надеюсь, все и закончится.Мы сели на свои места и буквально через несколько минут вошел Он. Чертов Делейни. У этого человека по слухам практически не было семьи и поэтому с ним в сопровождении была лишь вдова отца и сестра, которая, несомненно, не хотела всего этого так-же, как и я.Резко народ начал аплодировать и кричать одобряющие возгласы, но я точно знала, что все это было фальшивым, они не были в восторге от чужака, чья вера отличалась от нашей, но были от того, что теперь им достанется целый залив Нутка!— Джеймс, добро пожаловать, — произнес отец, а затем указал на меня, — моя дочь, Лондон и моя жена — Изабелла.Я собираю последние крупицы своего самообладания в кулак и поднимаюсь с трона.— Чтобы не говорил мой отец, я не выйду замуж за этого человека. — Мой взгляд четко сосредоточен на Делейни и он смотрит точно так-же, — я принцесса крови, я предпочту сгореть заживо, чем перенести прикосновения этого дикаря, — ком все выше поднимается к горлу, но я продолжаю под громкое перешептывание находящихся, — он поганый язычник, а значит у него нет души, он хуже, чем любой зверь, он противен мне, меня от него тошнит!????????????????хххРодители выбрали самый лучший храм во всей Англии. Знатные люди с самых дальних уголков нашей страны прибыли сюда, чтобы понаблюдать за моими страданиями и выказать честь Короне.Отец взял меня под руку для того, чтобы подвести к алтарю, и чем ближе мы к нему подходили, тем сильнее у меня начали подкашиваться ноги. Его хватка на моем предплечье усилилась и я чуть не взвизгнула от боли. Черт! По обе стороны от нас стоял народ, сливки британского общества, все они улыбались и кланялись нам, их дети смеялись и перешептывались, очевидно говоря, как сильно им бы хотелось оказаться на моем месте, но это не так. Это я хотела оказаться на их.Делейни стоял рядом с Епископом и на его каменном лице не было ни единой эмоции, и тогда, в эту самую секунду я начала осознавать в каком безвыходном положении нахожусь. Слезы начали течь по моим щекам падая на священный пол, а отец все сильнее пытался подтащить меня ближе.Он грозно взглянул на меня перед тем, как оставить меня на съедение и отошел в сторону. После моей выходки сегодня утром, он вряд ли сможет, когда-нибудь простить меня.— Прошу, — проговорил Епископ и жестом пригласил нас встать на колени у алтаря — священная традиция без которой ни один брак не может быть заключен.Джеймс послушно сделал это и сложил руки, в то время, как меня сковал страх и паника, мне не хотелось верить, что это происходит по настоящему. Это не могло быть правдой.— Пожалуйста, принцесса, — произнес священнослужитель, — если вы не преклоните колено, мы не сможем провести церемонию. Я могла почувствовали взгляды сотни людей на своем затылке и лишь один прожигающий.Мои слезы начали течь еще сильнее, а всхлипы становились громче, когда я сделала это, но я не хотела, не хотела опускать голову в знак полного повиновения и согласия, я хотела встать и сбежать оттуда, но вместо этого почувствовала сильную руку отца на своем затылке, он надавил так, чтобы я поклонилась, а затем вновь отошел в сторону.— Поскольку ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю тебя Джеймс Кезайя Делейни, согласен ли ты взять эту девушку в жены? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о ней? Обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед Богом и свидетелями словами ?Да, обещаю?.— Да, обещаю, — незамедлительно произносит мужчина, и эти слова начинают эхом отдаваться в моей голове. Кровь шумит в ушах до такой степени, что я перестаю слышать то, что произносит Епископ. Все словно плывет, я не слышу, я ничего не слышу!— …Лондон?— Да, — выдыхаю я, — обещаю.