1 часть. (1/1)

Должно быть мне не было дано понять суть всех этих отношений между родителями и их детьми, потому что-то, что я была дочерью герцогини и герцога давало мне не только свои привилегии, но и целую кучу обязанностей тянувшихся по пятам, которые, как мне казалось, были бессмысленными.Когда я сказала своим родителям о желании поступить в университет, они поступили крайне полюбовно, и перестали разговаривать со мной на несколько дней! Отец считает, что если я отвлекусь на образование, то поступлю эгоистично, отлынивая от своих прямых женских обязанностей.— Лондон, — обратился ко мне папенька несколько дней назад, — единственное, что сейчас должно быть в твоей голове — это желание выйти замуж и родить детей!— Я хочу получить образование, — настаивала я, пока мама тихонько смотрела в свою чашку с кофе, не собираясь вступаться.— Что за вздор! У тебя есть образование! Бель, вразуми ее!— Милая., — начинает мама, но я перебиваю и говорю то, о чем, скорее всего пожалею:— Я уже подала документы в Челтенхэмский женский колледж Северного Лондона.Буквально меньше, чем за минуту я умудрилась испортить отношения со своими родителями, если, конечно, этих людей вообще можно было так называть. На протяжении девятнадцати лет я была предоставлена нашей афроамериканской гувернантке — Амешилине, и эта женщина была мне роднее тех, кто считался семьей по крови.— До сих пор не разговаривают? — Обращается ко мне Лина, пока занимается чисткой картошки на кухне.— Не-а, — отвечаю я, пока в буквальном смысле лечу к плите, где стоит несколько кастрюль.— Тебе стоит помириться с ними, Лондон, — я слышу, как картошина плюхается в таз с водой, но совершенно отказываюсь слышать ее слова.— Зачем? — Говорю я прежде, чем взять двумя пальцами длинную макаронину и запрокинув голову начать ее поедать, — у меня есть ты.— Ну, — небольшой смешок, — они все-таки твоя родня.Мне хочется поскорее сменить тему, чтобы не портить настроение ни себе, ни ей, поэтому я спрашиваю:— Сколько детей ты воспитала?— Из всех ты самая вредная.— Спасибо, — я драматично делаю поклон, — и все-таки?— Троих, — еще одна картошка летит в таз, а Амешилина начинает вытирать руки о фартук, я не раздумывая подхожу к ней и поднимаю с пола наполненный таз, после чего ставлю на стол. Эта женщина и так выполняет всю работу в нашем поместье, которую, в принципе, не должна.— Ты с ними больше не виделась?— Нет, конечно нет, — небольшая пауза, — таким, как я запрещено появляться в северной части Лондона без хозяев, или поручений от них.— Что за бред? — Мои брови сходятся на переносице, мне действительно непонятно, как можно жить в мире, где людей определяет их цвет кожи, — неужели я единственная, кто понимает, что это все чушь? — Я вздыхаю и подхожу ближе к Амешилине, — ты лучше многих белых людей, с которыми я знакома, — улыбаюсь, — будь я мужчиной, я бы точно приударила за тоб…Гувернантка шутливо бьет меня белоснежным полотенцем по голове и я отскакиваю от нее, как ужаленная.— Иди умывайся, чокнутая ты девчонка, — небольшая пауза, — а я приготовлю тебе завтрак.На сегодняшний четверг у меня была целая куча планов. Сперва по доставать Лину, затем получить от нее и все-таки заняться кроем. Это самые скучные часы в моей жизни, и лишь благодаря этой женщине я еще не повесилась на одной из множества ниток. Затем я должна была отправиться в театр, и встретиться с Ванессой. Мы с ней были частью женской и отчаянно независимой театральной труппы, которая писала, режиссировала, исполняла и ставила пьесы с тех пор, как стали девушками. Мои дни и ночи были посвящены каждому слову, произнесённому на этой сцене.На каждое из своих выступлений я уговаривала родителей пригласить Амешилину, и на каждое выступление они мне отказывали.Я поняла, что планы рушатся тогда, когда мне было сказано приехать в палату отца по его личному приказу. Прибывшая за мною карета так и кричала о том, что мне в ней не место, но тем не менее я все-таки села во внутрь и прибыла туда, где моего присутствия ждут.Личный помощник отца проводил меня до кабинета и открыв дверь произнес:— Это все лишь для вашего блага.Мне никогда не нравился Генри, а сейчас он и вовсе сморозил полную чушь.Я поправила подол своего летнего, желтого платья и сняла шляпу. Мои белоснежные волосы рассыпались по спине достигая поясницы, и именно в этот момент я поняла, что в такую жару этого делать не стоит.— Лондон, — поприветствовал меня отец так, словно не игнорировал последние двое суток, — мы очень ждали тебя.Только сейчас я замечаю сидящего на одном из кожаных диванов мужчину в черном плаще и такого же оттенка цилиндре. Когда отец произносит мое имя, незнакомец снимает ее и смотрит словно сквозь меня. *GIF*Первое, что бросается в глаза — это шрам на его лице. Он до такой степени большой, что бес меня так и дергает спросить о его происхождении.— Присаживайся, — говорит папа, когда я подхожу ко второму диванчику и сажусь напротив этого странного мужчины.Нас разделяет журнальный столик, а из-за этого взгляда у меня создается впечатление, словно он стоит и дышит мне в затылок.— Познакомься, это Джеймс Делейни, — все так-же продолжает отец, пока мы молча смотрим друг на друга, — мой новый партнер по переправке сырья через залив Нутка, и твой будущий муж.Сперва мне кажется, словно я не так расслышала, и поэтому я наконец то прерываю наш зрительный контакт с Делейни и поворачиваюсь к родителю.— Прости? Я не расслышала.Мой отец склоняет голову смотря в пол и ухмыляется, а затем произносит:— Нет, ты расслышала все именно так.В моих ушах начала стучать кровь до такой степени, что я перестала слышать то, о чем эти двое начали разговаривать.Джеймс посмотрел на меня, и я не смогла не ответить на его взгляд, сидя окаменев и широко раскрыв глаза. Он как ни в чем не бывало отвел глаза и переключился на разговор с отцом.Мне хотелось уползти в нору и умереть.Мне хотелось уползти в нору на дне ущелья, чтобы меня занесло лавиной, и умереть.Мне хотелось… плакать.— Мой слуга подготовит тебе комнату, — поднявшись произнес Делейни. Мне потребовалось время, чтобы поднять голову и взглянуть на мужчину снизу вверх.Он выглядел…необычно. Я точно знала, что в таком виде нельзя встретить человека из высшего общества. Они все были напыщенными и прилизанными индюками, а этот…он походил на дикаря.Я смотрю Джеймсу прямо в глаза.— У меня есть своя комната, и я останусь в ней, — приподнимаю подбородок. Я чувствую, что готова расплакаться, и почему же мне кажется, что Делейни тоже чувствует это?Кинув на меня еще один взгляд, мужчина надевает цилиндр и обращается к моему отцу:— Не заставляйте меня пожалеть об этом решении.Это он обо мне? Как только дверь захлопывается с той стороны я подрываюсь с дивана.— Я не выйду за него, — качаю головой в подтверждение своих слов, — не выйду, ты слышишь меня? Он же походит на животное!— На очень хищное и крупное животное, — поправляет меня отец, — но прошу тебя, Лондон, не вздумай сказать тоже самое ему в лицо.Я готова закричать во все горло, настолько это все выбивает меня из колеи.— Если этот спектакль из-за того, что я подала документы…я заберу их, обещаю, только не заставляй меня делать это.— Дорогая, — герцог берет мои ладони в свои, — дело не только в этом, — пауза, — Делейни обладает куском залива, который очень пригодится короне, понимаешь? И в закрепление нашего договора я предложил ему тебя, — отец отпускает мои руки и проходит за свой стол, — может, хоть у этого человека получится обуздать твой нрав. В конце концов тебе некогда будет думать о такой глупости, как образование, когда ты будешь замужем.