Часть 1 (1/1)

Начался дождь. Эль, сидящая на окне развалин старого замка, сложила книгу, чьи страницы искривились от крупных капель дождя. Спрятав книгу за пазуху, она задрала голову к небу, упрятанному за толщей свинцовых туч, прищурилась и поймала на длинные ресницы несколько слезинок солнца. Размазав их по лицу, девушка спрыгнула с подоконника, отряхнула брюки и поправила кожаный жилет, за которым покоилась тоненькая книжонка, перо и маленькая, плоская баночка чернил. Спустившись на второй этаж, где лестница обрывалась, и невнимательность сулила долгое падение в глубокий погреб, Эль свернула влево, где нет-нет, да можно было пройти к остаткам окна, а там уже спрыгнуть на стену пристройки, которая была невысокой ровно настолько, чтобы безопасно оказаться на земле.Спустя несколько минут Эль подходила к лесу, поперек которого проходила дорога к её родному поместью. Лес был смешанный: в нем можно было найти дуб, осину, липу, ольху, клен и, если верить местным преданиям, всякую нечисть. Эль часто туда убегала, когда ей было грустно, чтобы поплакать. Когда ей было весело, чтобы несдержанно хохотать и кричать от счастья и радости. Когда ей было так больно, что хотелось кричать в пустоту, срывая голос. И она кричала. Потому что хоть домом Эль и было поместье её покойного отца, домом её души была именно чаща. Глубокая, загадочная, но такая родная. Людей в ней почти никогда не было?— разве что в сезон охоты человек пять выезжало пострелять вепрей да фазанов.Эль бежала по протоптанной тропе, желая успеть домой до того, как небольшой дождь перерастет в ливень. Добежав до огромного дуба, она достала из расщелины в старом стволе кожаную сумку, куда несколькими часами ранее сложила свое платье, туфли и корсет. Сняв с себя жилет, блузу и брюки, заимствованные у местного конюха, она натянула платье, сдавила в себе все желание жить корсетом, переобула сапоги в крошечные туфельки на изящном каблучке, затолкала снятую одежду в сумку и спрятала ту обратно в ствол дерева.Поправив волосы, она, быстро настолько, насколько позволяло ей одеяние, бросилась к поместью.Подбежав к высоким воротам, она достала из чашечки лифа ключ, просунула тонкую руку между прутьев ограждения и отомкнула замок, висящий с внутренней стороны. Налёгши на большую дверь плечом, она открыла ворота—?Элая! —?окликнул её кто-то. Девушка боязливо оглянулась и увидела Джонатана?— старого плотника, хорошо знавшего всю семью Эль.—?Ох, дядя Джон! Добрый день! —?приветствовала она старика, укрываясь ладонями от чуть усилившегося дождя. —?Как ваши дела? Как там Эрика? —?спросила она плотника.—?Прекрасно, Элая, просто прекрасно. Эрика приезжает в скором будущем, в монастыре её терпеть не стали. —?горько усмехнулся Джонатан.—?О, неужели! —?радостно воскликнула Эль, соскучившаяся по близкой подруге.—?Да… Как поживает матушка?Элая убрала руки от головы, поняв, что от дождя это весьма утомительное занятие не спасет.—?Ах, вы знаете… Ей стало хуже, но она держится молодцом! Да… Лекари говорят, что скоро пойдет на поправку.—?Чудесно. Я рад. Ну что же… Рад был увидеться, малышка. Матушке привет. —?произнес плотник, разворачиваясь.—?До скорых встреч! —?махнула ему вслед Эль, а затем упорхнула за ворота и замкнула замок.Открыв массивную дубовую дверь, Эль забежала в прихожую дома и скинула туфли.—?Ма-ам! Я дома! —?крикнула она, стремительно поднимаясь по лестнице. Зайдя в спальню к матери, где та лежала при задернутых занавесках, Элая прошла к кровати, на углу которой сидел отчим девушки.—?Как она? —?тихо спросила Эль, с угасающей надеждой глядя на поникшего отчима. Тот покачал головой, отведя взгляд. Девушка взяла в изящные ладони бледные руки матери, поцеловала холодные костяшки, а затем стремительно убежала к себе.***Вечером того же дня в комнату Эль постучали. Это был отчим.—?Милая, я надеюсь, что ты помнишь о званном ужине сегодня в семь вечера?—?О, Ник, конечно. Я помню. И я буду, обязательно. —?ответила Элая, сидящая за письменным столом и строчившая какие-то пометки в книге.—?Прекрасно. Спасибо, ты же знаешь, как много для меня значит знакомство с этими людьми? От них зависит жизнь твоей мамы… —?грустно произнес Николас, утыкаясь лицом в изгиб локтя, которым упирался о дверной косяк чуть выше головы.Девушка вскочила со стула и подошла к мужчине, приобняв того за чуть содрогающиеся плечи.—?Я понимаю, Ник. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы сделка состоялась.—?Спасибо. —?мужчина сжал руки девушки в благодарственном жесте и ушел, прикрыв дверь.Элая прошла к кровати, упала на неё и заплакала.Её мать умирала, болезнь длилась уже несколько месяцев, на протяжении которых муж и дочь женщины вынуждены были смотреть, как она угасает. Вся надежда была на лекаря из города, который славился своим умением возвращать к жизни людей, чья нить жизни находилась в доле миллиметра от Ножниц Норн*. Лекаря удалось уговорить приехать с семьёй на ужин, ради личного знакомства и обсуждения деталей сделки и лечения. Ужин должен состояться через час.Выплакав все слезы, Эль взяла мочалку, кусок мыла, положила на кровать чистое белье. Грустно взглянув на семейный портрет, она зашла в ванную.Спустя около получаса девушка вышла оттуда, накинув на голое тело короткую полупрозрачную сорочку, прошла к кровати, надела белье и подошла к шифоньеру, из которого достала бледно-желтого цвета платье в пол, из мягкой, воздушной, полупрозрачной ткани, собранной в несколько слоёв на юбке и остававшейся полупрозрачной в области груди. Затянув коричневый корсет, она села за туалетный столик и распустила длинные, светлые, чуть желтоватые волосы. Расчесав их, Эль собрала из части волос пучок на макушке, закрепив его изящной серебряной заколкой. Получилось неплохо, ей даже понравилось.Обув свои парадные туфли, она схватила со стола книгу и побежала на первый этаж, спросить, не нужна ли помощь с подготовкой к ужину.Две кухарки заканчивали готовить ужин, домработник сервировал стол. Все было под контролем.Убедившись в этом, Эль села на окне гостиной и взялась за чтение. Спустя некоторое время в комнату зашел Николас.—?Милая, тебя мама звала. —?тихо произнес он.Элая откинула книгу, вскочила с подоконника и кинулась к лестнице, ведущей в спальню матери.Ник подошел к окну, поправить шторы. Его измученный взгляд зацепился за книгу, брошенную падчерицей. ?недуги современной Европы и передовые методики врачевания?Мужчина горько усмехнулся. Пролистав книгу, он заметил там множество пометок. Эль выделяла симптомы, обнаруженные у матери и все, даже самые невозможные, способы лечения.По щекам Ника неконтролируемо покатились слезы, он убрал книгу на кресло и ушел.***В назначенный час во двор поместья въехал экипаж, запряженный двумя рябыми кобылами.Увидев в окно, что врач приехал, Эль подошла к лежащей матери и прошептала ?Мамулечка, держись. Он уже здесь, он поможет тебе, обещаю?.Тихий, скрипящий голос матери разрезал душную тишину комнаты.?Я люблю тебя, Элая. Помни об этом, всегда?Эль утерла с щек слезинки и вышла из комнаты, собираясь вместе с отчимом встретить гостей.Встав подле Ника, она подождала, пока двери прихожей распахнутся, а затем натянула самую лучезарную улыбку из всех, которые когда-либо озаряли ее личико.—?Добрый вечер, господин Скорсезе! —?звонким голоском произнесла девушка, проходя навстречу пожилому мужчине и протягивая тому ладонь.Тот ухмыльнулся, поцеловал предоставленную руку и ответил ?наидобрейший, госпожа.?Затем Альберт Скорсезе протянул руку Николасу, крепко её пожав.—?Альберт, спасибо вам, что приехали. Это очень многое для нас значит.Эль тем временем разглядывала кудрявого, бледного юношу, зашедшего вместе с врачом. Спустя несколько секунд ?гляделок? она протянула руку ему, тот пренебрежительно хмыкнул, закатил глаза, но все же прикоснулся губами к белоснежной коже девушки.—?Элая. Для друзей просто Эль. —?представилась она.—?Приятно познакомится, Элая. —?процедил юноша, акцентируя внимание на полной, официальной форме имени девушки. — Станислав. —?назвал свое имя парень. —?Мой отец?— большой любитель славянской культуры. —?пояснил он, заметив удивление на лице собеседницы.Говорил он тихо, чуть гнусавя и растягивая слова так, что казалось, будто каждое слово из его тонкой белой шеи тянули клешнями.Отчим Эль тем временем о чем-то беседовал с лекарем.—?Дети, пройдемте в столовую, ужин вот-вот подадут. —?сказал Ник, провожая Альберта в комнату.За большим столом четверо разместились следующим образом: напротив друг друга, с торца стола, сидели Скорсезе и Николас, по левую руку от них сидели их горячо любимые дети.Альберт оправил брюки, протер вспотевшие ладони о ткань и произнес:—?Это мой сын, Станислав. Ввиду его сложной ситуации,?— отец бросил на Стаса многозначительный взгляд, в ответ на что тот лишь закатил глаза,?— он вынужден был приехать со мной. Надеюсь, вы не против его компании. —?улыбнулся старичок.—?Вовсе нет! —?радушно произнес Ник. —?Альберт, Станислав, позвольте вам представить: моя дочь, Элая.—?Приятно познакомиться. —?ответил врач, пихая под столом ногу сына, хмуро ковырявшего вилкой еду на тарелке.—?Угу… Очень… —?буркнул Скорсезе-младший, не поднимая взгляд.Ужин прошел за весьма оживленной беседой старших. Дети изредка вступали в разговор?— Эль робко, из-за страха все испортить. Стас нехотя, из-за банального нежелания.Отужинав, Альберт встал из-за стола.—?Могу я увидеть больную? —?спросил он, поднимая с пола чемоданчик, всю трапезу простоявший у ног лекаря.—?О, конечно, пройдемте со мной, прошу. —?Николас с Альбертом удалились наверх, оставив детей одних.—?Ты не с ними? —?спросила Эль, отпивая из кружки горький ореховый эль.—?Нет, на кой. —?ответил Станислав, откладывая нож и вилку.—?Ну, я не знаю… Да, согласна, глупый вопрос. Прости. —?замявшись, ответила девушка.—?Я подумаю, прощать тебя или нет. —?холодно ответил юноша. Заметив смятение на личике девушки, он гнусаво захохотал. Этот смех прочно врезался в сознание Эль, чтобы являться ей в ночных кошмарах.—?Ладно, расслабься. Шучу. Конечно, ты прощена. —?ответил Стас, отхлебывая из кружки крепкий напиток.Оставшееся время, что взрослые отсутствовали в столовой, прошло в тишине.Элая боялась говорить, Станислав не хотел.Спустя полчаса в столовой появились бесконечно счастливый Ник и улыбающийся врач.Отчим подлетел к Эль, на его глазах блестели слезы.—?Милая, ты представляешь! Господин Скорсезе возьмется! Он вылечит маму! Представляешь!—?О-о-ох Боже! Боже мой, Ник! —?Элая схватила Николаса за руки. Они оба плакали от счастья. Стас наблюдал за происходящим с легким отвращением, Альберт же, не скрывая, радовался за семью.—?Я готов приступить к лечению завтра же с утра. Оно займет много времени и сил, надо приступать сразу же. Мы с сыном пока сходим за вещами.Эль с Ником его не слушали. Они плакали сквозь счастливую улыбку в объятиях друг друга.Альберт за руку увел Стаса на улицу, забрать из экипажа чемоданы.Зайдя обратно в поместье, Альберт остановил домработника.—?Извиняюсь, не проводите ли вы нас с сыном в комнаты? —?вежливо поинтересовался Скорсезе.—?О, конечно. Пройдемте, я покажу. —?домработник?— Энтони?— взял чемоданы из рук врача и его сына и поднялся по лестнице, призывая гостей следовать за ним