I (1/1)

Напряжение. Оно пропитало воздух, поглотив все пространство. Тишина лишь усиливала влияние, заставляя прислушиваться к каждому шороху. Даже собственные мысли, мелькавшие в голове с неуловимой скоростью, казались чересчур громкими. Вот-вот — и его поймают за руку… Ухватят за кончик его мысли и обмотают вокруг напряженной шеи, не давая возможности для следующего вдоха.Ропер внимательно следил за каждым его движением, в темной синеве глаз мелькали нечитаемые огоньки, из-за которых хотелось вжаться в мягкую обивку дивана. Но он не мог себе позволить слабости. Только не сейчас.—?Сам-то знаешь, кто ты такой? —?Ричард усмехнулся, с интересом листая досье ?спасителя? своего сына.Пайн лишь вопросительно вскинул бровь, плотно поджав и без того тонкие губы. Его спина была напряжена, кадык еле заметно дернулся, и Ропер довольно ухмыльнулся, резко закрыв черную папку и отшвыривая ее в сторону. Чуть наклонившись вперед, он сложил руки в замок и прищурился, глядя на этого ?снежного? администратора.Было в этом вечно спокойном, учтивом человеке с гордо вытянутой спиной нечто пугающее, даже зловещее. Ропер ощутил давно забытый огонь азарта. Почуял аромат загадки и довольно потер руки, с трепетом ловя себя на мысли, что перед ним бомба замедленного действия. И почему-то ему хотелось, чтобы взорвалась она у него в руках.—?Я ничего у вас не просил. Хоть и благодарен, что подлатали меня, но я хочу уйти.От низкого бархатистого голоса Пайна по спине прошла будоражащая волна мурашек. Ричард удовлетворенно улыбнулся, словно другой реакции от гостя и не ожидал. А если и ожидал, то явно бы воспринял с другими эмоциями.—?Ох, расскажи нашему милому гостю о трагедии,?— придав самое невинное выражение лицу, произнес Ропер, толкнув плечом сидящего рядом друга.—?Увы и ах, но паспорт на имя Томаса Квинса более не пригоден для пользования,?— с нескрываемым удовольствием пропел Корки, разводя руки в стороны. — Его искала полиция за убийство и продажу наркоты, так что мы его порезали, mon cher,?— майор язвительно ухмыльнулся, видя, как загорелись яростью серо-зеленые глаза напротив.—?Это был мой паспорт, моя собственность,?— зло сощурился Пайн, сжимая с силой кулаки.От вида разъяренного, с тяжело вздымающейся грудью Джонатана Корки судорожно вздохнул, буквально облизывая взглядом каждый сантиметр накаченных рук мужчины. Он трахал много парней, но подобный ?фрукт? встретился на его пути впервые. Даже с таким пугающим послужным списком Пайн казался столь аристократичным, столь притягательным со своими идеальными манерами, на которые майор обратил внимание еще в Швейцарии. Да, Корки готов был отдать правую руку ради того, чтобы иметь этого парня с идеально подтянутым телом в любое время дня и ночи.—?Значит, вы сделаете мне его снова или… —?Пайн не унимался, настаивая на том, чтобы его выпустили с райского острова Ропера.Однако сам хозяин не горел подобным желанием. Резко поднявшись с дивана, он грубо перебил гостя, смерив его удушающим взглядом:—?Ты останешься здесь, пока я не решу, что с тобой делать.Пайн замер, и мелькнувшая растерянность в его глазах только сильнее заставила Ричарда поверить в свое решение. Также не укрылся и сверкающий похотью взгляд Корки, что чуть ли не напрямую готов был наброситься на гостя. Лэнс всегда являлся известным любителем упругих мужских попок, и его это никак не касалось. Пока собственное самолюбие что-то больно не кольнуло при мысли, как Корки старательно вылизывает каждый миллиметр белой кожи англичанина, оставляя ярко-алые отметины на изящном изгибе шеи.—?Поживешь в домике у особняка,?— выдохнул Ричард, потирая выступавшую щетину на лице.—?И чем мне заниматься? И вновь учтивый голос, хотя Ропер явно уловил нотку недовольства. На лице же Пайна не дрогнул и мускул, взгляд его светлых глубоких глаз моментально стал непроницаемым, будто его огородили матовым стеклом. Это не могло не пугать. Это не могло не будоражить.—?Будешь приглядывать за Дэнни, а то его кинул одноклассник,?— подойдя ближе, с легкой улыбкой произнес Ропер.?— Кажется, я не нравлюсь его маме,?— тихо рассмеялся он, наклонившись к лицу замершего англичанина, что непрерывно следил за его движениями. Даже забавляло то, с какой скоростью мог менять свои личины мужчина перед ним. Любопытство нарастало. Хотелось узнать, что творится в этой светлой голове с элегантно уложенными волосами.—?Знаешь, я никогда не забуду, что ты спас моего сына,?— без насмешки произнес Ропер, положив ладонь на плечо англичанина и притягивая его ближе к себе,?— но у меня царит определенный порядок, и если ты его нарушишь, то я буду смотреть, попивая мартини, как ты захлебываешься собственной кровью.Он почувствовал, как напрягся Пайн, и быстро, почти незаметно, облизал пересохшие губы, и сглотнул.—?Я понял, сэр,?— и вновь ледяной кроткий взгляд и стандартный учтивый тон администратора.Ричард усмехнулся и легонько шлепнул по плечу парня, а после, тихо мурлыча плавную мелодию себе под нос, направился к бассейну, где уже заждалась его ?милая? Джед.—?Ну пойдем, цыпленочек,?— ухмыльнулся Лэнс, крутя в руке звонко играющие ключи.Остров Ропера был действительно необычайно живописен. Море, песок, пальмы и миллионы бутылок дорогого алкоголя, а вокруг то и дело пчелками летают симпатичные горничные в коротких юбочках. Многие бы отдали все за уикенд здесь. Однако Пайн не ощущал себя рыбой в воде, скорее планктоном, что вот-вот попадет в сети и будет зажарен заживо.Песок под ногами раздражающе забивался в открытую обувь, Джонатан то и дело недовольно щурился от безжалостно бьющих в глаза лучей уходящего солнца. Как ни крути, но жизнь в холодных горах Швейцарии его привлекала куда больше. Но вечно прятаться от самого себя не было более сил. Поэтому он так просто согласился на, казалось бы, самоубийство?— проникнуть внутрь ?картеля? Ропера и втереться ему в доверие. И, лишь оказавшись уже втянутым во все, Пайн ощутил давно позабытую тревогу и злость, глядя на довольный вид ухмыляющегося Ропера, человека, из-за которого убили Софи.—?Вот и пришли мы к твоему замку, Золушка,?— рассмеялся Лэнс, медленно подходя к тихому англичанину. — Что скажешь, если я захочу быть твоим принцем, м?От подобной близости Корки Пайн захотел отстраниться, врезать по загорелому лицу и стереть эту похотливую ухмылку. От майора буквально физически ощутимо исходили волны желания, которые были настолько тягучими и всеобъемлющими, что Джонатан готов был взвыть от отвращения, что ползло медленно по спине, заставляя морщиться от неприязни.—?Меня не привлекают мужчины, простите,?— как можно учтивее произнес англичанин и быстро выхватил ключи из рук майора, уверенно направляясь к домику.Ключ вошел плавно, дверь с щелчком открылась, но тут в нее уперлась чужая рука, не давая возможности сбежать от разговора. Сердце застучало быстрее, когда Пайн ощутил горячее дыхание в области шеи. Лэнс медленно прижался грудью к напряженной и натянутой, как струна, спине, борясь с желанием сжать аппетитные ягодицы, за которые постоянно цеплялся взгляд.—?Хрустальные туфельки не обещаю, но вот золотой дилдо достану,?— тихо шептал майор, сходя с ума от сильного аромата мужчины, от капельки пота, что одиноко скатывалась по длинной шее. Он буквально плавился, как сыр меж двух очагов, палящего солнца и молчаливого англичанина, от взгляда на которого в дорогих брюках становилось до боли тесно.—?Я не гей, сэр,?— с трудом сохраняя самообладание, выдохнул Пайн и до боли сжал ключ в руке, чувствуя, как заостренная резьба впивается в ладонь.—?Откуда ты знаешь? — не унывал Лэнс, все ближе прижимаясь к нему сзади, отчего чувство отвращения нарастало, и Джонатан, скрипя зубами, старался унять желание развернуться и сделать хук справа.—?Разреши мне отсосать тебе — и увидишь небо в алмазах,?— облизав губы, выдохнул около уха майор, скользя пальцами по бокам тонкой майки, пока не остановился на узких бедрах. В момент, когда Корки, уже решив, что ему дали зеленый свет, потянулся к резинке шорт, его руку грубо перехватили.Джонатан с силой оттолкнул его, и тот рухнул бы на землю, если бы не ухватился за ствол недалеко растущего дерева. На долю мгновения в потемневших от злости глазах Корки мелькнуло желание наброситься на обидчика и хорошенько отделать его, но оно быстро сменилось темно пылающим на дне азартом и кривой усмешкой, перерастающей в оглушительный хохот. Парень на секунду растерялся, не ожидая подобной реакции, и удивленно захлопал глазами.—?Вызов принят, сладкий,?— потерев запястье, произнес майор, не сводя прожигающего взгляда с англичанина, который стоял будто скала — с гордо вздернутым подбородком и откровенным презрением в необычайно прекрасных глазах.Пайн не сдвинулся с места, пока низкая фигура Корки не исчезла из поля зрения, скрывшись за высоким забором вдали. Кожу неприятно жгло в местах, где касался Лэнс. Желание принять душ и смыть с себя послевкусие пугающего своими масштабами дня пересилило долг отчитаться перед агентами, которые наверняка места себе не находили в ожидании единственной весточки.Но об этом он подумает позже.***Странное чувство поселились в груди Ропера в ту секунду, как англичанин начал проживать в его доме. Джонатан был всегда сдержан и учтив, его манеры покоряли и подкупали, а вечная элегантность, которой было пропитано каждое его движение, не давала возможности оторвать взгляд. Все гости, приехавшие на остров на вечеринку, были очарованы и восхищены новым обитателем дома Ропера. Каждый считал своим долгом подойти и тихо поинтересоваться, кто этот молодой англичанин.Тогда Ричард и задумался о будущем своего гостя. Пайн был образован, имел довольно впечатляющие навыки боя, а также несгибаемую харизму, благодаря которой даже молча притягивал все взгляды. Его хотели все.Пайн стал личным призраком его острова: увидишь его — твоя жизнь изменится навсегда. Он проводил много времени с Дэнни, увлеченно рассказывая какие-то истории или плавая в бассейне с Джед. И в обоих случаях Ричард ощущал странно неприятное и раздражающее чувство, которое, кажется, названо ревностью. Только вот он не мог понять, кого именно ревнует. Сына, что не переставал восхищаться Пайном? Может, женщину, которая улыбалась гостю чаще, чем мужчине, с которым спит? Может, он ревнует того самого мужчину, которого все вокруг отчаянно желают?Принцип второго элемента гласит: основное решение любой проблемы заключено не в самой проблеме, а выявляется, когда в ситуацию вводится второй, противоположный этой проблеме элемент. Поистине мудрые слова. И Ропер с изяществом использовал данное правило.Корки был его партнером по бизнесу, товарищем, другом, даже братом. Если начать вспоминать все передряги, которые они пережили вместе, можно просидеть не один день. Однако со временем Лэнс начал меняться. От амбициозного и умного скептика осталась лишь похоть, прикрываемая непомерно раздутым самомнением. Многие партнеры с каждым годом все хуже отзывались о Корки, с каждой минутой Ропер терял доверие важных в бизнесе людей. С каждой секундой он все больше убеждался, что Лэнс более не в его лиге. Ричард до конца уверовал в эту мысль, когда в разгар тихого дружеского вечера Корки на глазах у всех попытался отсосать до чертиков напуганному происходящим официанту.Палка о двух концах. Ропер увидел решение лишь в момент столкновения двух своих проблем лицом к лицу. Он понял, как одним выстрелом уладить два волнующих его момента. Поменять их местами. Глупо? Отнюдь.Корки всегда больше любил проводить время в компании Джед, попивая вино и трахая всех симпатичных парней в радиусе метра. Пайн же не любил сидеть без дела, он постоянно пытался себя чем-то занять. Будь то бег или теннис, чтение или просмотр фильма. Что угодно, лишь бы не чувствовать себя окаменелым.—?Но я не умею управлять компанией,?— подняв изумленный взгляд от документов, произнес англичанин.—?Тебе и не нужно,?— усмехнулся Ропер, чуть наклонившись вперед,?— ты?будешь моим навигатором, моим главным актером, личной ?звездочкой?, которая должна сиять.***В глубине души и Ропер, и Корки знали, что Пайн предаст их, сдаст сведения об их черных делах федералам, не моргнув и глазом. Однако оба, будто мотыльки, летели на гордо вздымающуюся свечу с ярким, ослепляющим своими красками и опасностью пламенем. Абсолютно игнорируя тот факт, что их тонкие, подобно древнему пергаменту, крылья тлели все быстрее, приближаясь к огню. Мотыльки продолжали парить, отчаянно размахивая обгорелыми остатками, что ранее носили имя ?крылья?, ведь ощущение опасности всегда завлекало…Одним выстрелом взгляда Джонатан привязал к себе опаснейшего человека на шелковую ленту. Однажды он рассказал ему, как погиб отец, ловя себя на мысли, что по какой-то причине хочет довериться Роперу. После чего Ричард сам понял причину, по которой его гость ничего не пил, кроме крепкого кофе без сахара.?Мой самый дорогой человек погиб из-за пары рюмок водки и обещания перепихона?,?— сквозь зубы выдохнул англичанин, глядя на плотно сжатые кулаки.Взгляд потемнел, теперь в его глазах бушевала буря, способная снести все на своем пути. В моменты раздумий, когда Джонатан словно уходил в свои воспоминания и до боли впивался ногтями в ладони, оставляя кровавые полумесяцы на коже, Ричард не произносил ни слова, почти не дышал. Он был сторонним наблюдателем, который наслаждался истинным ликом ночного администратора, что сбрасывал в такие моменты весь фарс и манеры, оголяясь как пульсирующий нерв,?— дотронешься — и тебя ударит током.Тогда Ропер решил раскрыть взамен на его откровенность свою простую истину.—?Знаешь, глядя на моего сына, я понял одно — дети в наше время растут уверенные в том, что мир взрослых упорядочен, рационален и целеустремлен,?— Ричард вдохнул полной грудью, стоя по колени в море, блаженно щурясь от солнечных лучей и думая, что эти слова он никому еще не говорил.Он тихо усмехнулся, качая головой, а затем поднял взгляд на внимательно слушающего англичанина, что сидел недалеко на песке, лишь его пятки омывала быстро уходящая волна. Пайн не отвел взгляда. Смотрел ровно, уверенно, будто видя насквозь своего собеседника. Казалось, подобная немая сцена могла длиться вечно: пока океан, что омывал землю, где они жили, не иссохнет.—?Но все это чушь собачья,?— наконец заговорил Ропер, в его взгляде не было насмешки или фарса, лишь банальная уверенность в сказанных словах. — Взрослым человек становится в тот миг, когда понимает, насколько прогнил мир вокруг него.Когда говоришь с человеком, который повидал чуть ли не больше тебя, наконец осознаешь ценность собственного слова, потому что понимаешь:?они не растворятся в морской пене, как только его собеседник покинет пляж. Его слова останутся незаметным отпечатком на чужой душе, на сердце и в мыслях.—?И я не хочу быть подавленным дерьмом, ходящим на работу, от которой тошнит, и слушающим идиотов, что дальше своего носа ничего не видят,?— кончик губ дрогнул, и Ричард ухмыльнулся, сжимая в ладони камень. —?Я Вольный человек, который способен не только сам принимать решения и управлять той гнилью, что царит вокруг, но и извлекать из нее выгоду,?— развернувшись, он взглянул на горизонт, в который раз поражаясь красоте природы.Сильный порыв ветра растрепал волосы, забрался под свободную рубашку, щекоча своей прохладой. Размахнувшись, Ричард со всей силы запустил камень, что пролетел на несколько метров вперед и с причудливым звуком упал в воду, навсегда оставаясь пленником глубины.—?А кто ты, Джонатан? —?не оборачиваясь, спросил мужчина.—?Полагаю, Вольный человек,?— легко улыбнулся Пайн, поднимаясь на ноги и отряхивая шорты от песка.***—?Входишь в игру? —?Джонатан даже не вздрогнул, когда позади неожиданно раздался громкий голос майора, что несколько минут наблюдал из-за угла за медленно прогуливающимся парнем.—?Полагаю, да,?— спокойствие наполняло голос англичанина, он смерил Лэнса равнодушным взглядом и вновь развернулся, чтобы продолжить путь.Однако Корки не собирался так просто сдаваться в этот раз. Его выворачивало изнутри оттого, как легко забрал его место какой-то администратор, ограбивший отель, в котором проработал несколько лет. Пайн не вызывал у него доверия, лишь непреодолимое желание жестоко отодрать у ближайшей стены, а затем объяснить выскочке с помощью физической силы, где его место и перед кем он должен вилять своим пушистым хвостиком.—?Благодаря долбанным гомофобам, которым противен труд пидарасов, ты заступаешь на мое место,?— усмехнулся Корки, уверенно спускаясь по лестнице и останавливаясь рядом с блондином, чтобы заглянуть в его глаза.Но Пайн быстро отвел взгляд и продолжил путь, с нескрываемым раздражением выслушивая монолог майора.—?Не понимаю, о чем вы,?— попытался уйти от разговора Пайн, но Корки не затыкался, перебирая ногами быстрее, дабы не отставать от собеседника, который, напротив, хотел поскорее скрыться от назойливого мужчины.—?Наш общий знакомый, как бы яростно это ни отрицал, романтик по натуре,?— Лэнс покосился на парня, от его внимательного глаза не скрылось напряжение, царившее в теле собеседника,?— а вот я?— скептик. И по моему профессиональному мнению, ты… —?обогнав Джонатана, он резко остановился, упираясь указательным пальцем в прикрытую тонкой тканью футболки грудь,?— всеотравляющий яд, золотце. Вдобавок ты спас его сыночка, поэтому неприкосновенен.Но как бы Корки ни ненавидел замершего напротив парня с грозным, пронзающим взглядом, все равно неосознанно поддавался внутреннему порыву, скользя помутневшими от желания глазами по открытым сильным рукам и острым скулам, которые хотелось очертить губами, а затем впиться зубами в бледную кожу у кадыка, оставив яркий след.—?Кажется, вы перегрелись на солнце,?— чуть нахмурившись, произнес англичанин и хотел обойти майора, но тот резко схватил его за локоть, притягивая к себе.—?Босыми ногами шла она по песку, постоянно озираясь по сторонам, к старому домику у моря, где ждал он... — медленно расплываясь в ухмылке, шептал Корки, все сильнее впиваясь пальцами в чужую руку.?— Прекрасная заготовка для третьесортного бульварного романа.С каждым его словом Джонатан сильнее напрягался, до скрежета трущихся друг о друга зубов. Он приблизился к майору почти вплотную, тяжело дыша и мрачно взирая на него сверху вниз. Многие бы посчитали его дураком, ведь он злил не просто очередного доходягу, а военного, который убивал, но Корки ощутил, как внизу все горячо пульсировало от подобной близости.—?Она приходила за советом,?— четко произнес англичанин и быстрым движением освободился из цепкой хватки майора.—?Да ты хоть представляешь, что с ней сделает Ропер, если узнает? —?Джонатан сглотнул, хмуро уставившись на издевающегося над ним мужчиной.—?Как он изувечит ее ангельское личико? Тут даже мастер пластики поначалу разведет руками.?— Корки нервно облизал губы, чувствуя жжение на кончиках пальцев, которыми касался англичанина.?— Представляешь, с каким огнем играешь? —?его голос стал тише, он сделал еще один шаг, оставляя несколько сантиметров между ними, скользя взглядом по выступившей венке на шее парня. — Или тебе все равно?—?Конечно нет! — не задумываясь, ответил Пайн, сжимая кулаки от злости, от осознания, что его почти схватили и прижали к стене.—?Тогда чтобы я больше не видел тебя с ней, понял, звездочка наша? —?как можно уверенней попытался усмехнуться майор, но внутри все дрожало от страха и желания, которые рождались одновременно при виде, мать его, малыша Пайна.Джонатан не ответил. Лишь смерил его нечитаемым взглядом, от которого по спине пополз холодок и появилось отчаянное желание зарыться головой в землю, но Корки выдавил из себя кривую усмешку, всеми силами пытаясь смотреть в ответ не менее угрожающе.В секунду, когда Джонатан молча развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону, Лэнс понял, что неотвратимо сгорит в этом пламени, что при касании оказалось холоднее айсбергов.***?Ты должен найти настоящего себя, даже если потерялся среди чужих мыслей и слов?. Найти себя. Так ли это просто, когда меняешь маски с пугающим спокойствием и присущим этому процессу равнодушием?Джонатан Пайн был неплохим человеком, который отдал своей стране все, что было ему дорого. И продолжал рвать собственное сердце на мелкие кусочки, отправляя их в подарочной упаковке миссис Берр. Джонатан Пайн, как мы уже выяснили, был неплохим человеком, однако его с легкостью можно назвать трусом, что бежал от самого себя многие годы.Томас Квинс был жалким человеком. Наркоман и дилер, что ложными надеждами затащил в постель юную девушку, из-за чего та, как сама и сказала, похерила жизнь. Томас Квинс был отвратительным человеком, бросившим своего ребенка. И Джонатан Пайн не мог с уверенностью сказать, почему выбрал именно его имя для фальшивого паспорта.Эндрю Берч был пугающим и уверенным в себе эгоистом. Он знал цену своим словам, не уважал закон, думал лишь о своей шкуре, благодаря чему идеально вписался в систему бизнеса Ропера, что так легко распахнул перед ним свои двери. За его манерами скрывалось нечто опасное. Нечто, способное придушить человека голыми руками, а через несколько часов с милой улыбкой пить кофе на веранде.Но ирония жизни такова: когда пытаешься примерить роль другого человека, все равно это будет автопортретом. Это не значит, что Джонатан Пайн — эгоистичный наркоман, падкий на секс и сладкую жизнь. Пожалуй, наталкивает на мысль, что Пайн просто видел себя не в том свете, в коем являлся. Ведь добро не только что-то хорошее, как и зло?— плохое. Не существует целиком и полностью злых людей, просто не каждому дано счастье быть собой. В итоге мы лишь пленники собственных представлений как о себе, так и о мире.Сейчас Джонатан мастерски исполнял роль главы компании ?Trade Pass?, занимающейся сбытом сельхозтехники. Играл главную роль в постановке Ропера, оставляя ему возможность дергать за ниточки, которые были привязаны к его рукам. Однако клоунада удавалась с каждым днем все хуже. Последней каплей стала демонстрация оружия, что они собрались продать ?другу? Ричарда из Каира.Джонатан замер и почти не дышал, глядя на пылающие в ночной тишине огненные вихри. Раздавались чужие гортанные крики. Выстрелы. Позади слышался звук мотора беспилотника, которого должны сбить, дабы продемонстрировать эффективность товара. А эти люди, вальяжно сидящие на стульях и широко улыбающиеся, даже не представляют, что такое война, что такое смерть и каково ощущать ее совсем рядом, когда она бесшумно крадется, задевая черным кончиком плаща.Они не видели войну. Они не понимают, что происходит с людьми, что забивают друг друга в ямах среди грязи и чужого дерьма. Потому что смерть?— это не то, что дарует свободу, это то, что ее забирает. На войне Пайн видел такое, после чего несколько лет просыпался от криков во снах. Сейчас он стоял и смотрел с чуть приоткрытым ртом, как один человек продает ?смерть?, а другой ее со счастливой улыбкой покупает.Этой ночью Джонатан не сомкнул глаз. Впервые за долгое время его посетило необъятное чувство страха, настолько давящего красками воспоминаний, что его вывернуло сразу, как он скрылся от посторонних глаз. Горло жгло, а во рту остался отвратительно кислый привкус. Тяжело дыша, англичанин умыл лицо ледяной водой, устало потирая глаза, и промыл рот. Но это мерзкое ощущение никуда не исчезло. Ощущение того, что он несколько часов назад буквально заставил убедительными речами палача взять ?топор?.Однако кто-то сказал, что беда не приходит одна. Тот факт, что этот человек оказался на все двести процентов прав, раздражал. Оказавшись в своей палатке, Джонатан устало завалился на кровать и, нащупав рукой телефон, притянул его к себе. Яркий экран больно ударил по глазам, и мужчина сморщился, листая список сообщений за день. Внимание привлекло только одно?— от миссис Берр.Эта женщина с первых минут вызвала у Пайна доверие и непреодолимую симпатию. Он понимал контекст ее желания уничтожить Ропера и разделял это стремление. Джонатан не согласился бы на это, если бы не был уверен в страховке со стороны Берр. Каждый раз, вспоминая ее уверенность, он снова и снова начинал разгораться. Поэтому Пайн был искренне рад получить от нее сообщение в минуту собственной слабости.Жизнь раз за разом любила измываться над ним. Пайн выронил телефон, крышка которого отлетела в момент столкновения с землей. Удары сердца разносились эхом в голове, больно ударяя по черепу изнутри.?Прости, Джонатан?,?— гласило то письмо. Каждый может удивиться и не понять подобной реакции безвольно лежащего на кровати англичанина. Но им не приходилось переживать момент, когда тебя загоняют в клетку ко льву и вдруг резко запирают ее, отрезая пути к отступлению. Когда Джонатан только согласился на все это безумие, он подписал некоторые бумаги, ?формальности?, как сказала Берр. Да и он понимал, что это ее страховка, если его убьют в случае провала. Помимо этого, они оговаривали вариант, когда Берр будет не способна его вытащить, если что-то с ее стороны пойдет не так.И что-то пошло, ведь она прислала ему ту самую фразу, которая означала ?конец игры?. Джонатан остался один. По какой-то причине он не испытывал злобы или обиды на Берр. Внутри за секунду разлилась пустота, заполняя самые маленькие уголки его души. Пожалуй, именно в таком состоянии он мог бы спокойно подойти к Роперу и сказать, что является той самой ?крысой?, которая сливала черную бухгалтерию.***Уехать, избавиться от духоты Каира стало мечтой для Ричарда за последние несколько дней. Встречи, фальшивые улыбки и пожимание чужих рук, после чего испытываешь непреодолимое желание воспользоваться антисептиком. Кто должен был на отлично справиться со всем фарсом и в идеале притворствовать, так это Джонатан, идеально справлявшийся с ролью богатого владельца компании, который родился с ?золотой ложкой? в одном месте.Однако Пайн после демонстрации оружия словно утонул в пучине своих размышлений. В последние дни общения с покупателем он почти не проронил и слова, лишь коряво выдавливая из себя улыбку, а при любых вопросах списывал такое поведение на ?непривычный климат?. Конечно же, Ропер ему не верил. Только идиот не заметит, что дело не в физическом дискомфорте, а в чем-то более интимном. Ричард испытывал странное желание узнать причину резкого изменения чужого настроения, однако постоянно обрывал себя, встречаясь с равнодушным взглядом серо-голубых глаз.Сделки были заключены, а деньги перечислены на счета. ?Крыса? так и не объявилась после утечки бухгалтерии, и Ричард насторожился. В голове слишком быстро и черным по белому сложилась картина: Пайн будто ?погас? изнутри, и слив какой-либо информации федералам резко прекратился. Очевидно, что-то пошло не так, и Джонатан был вынужден отступиться.Почему же Ропер, глядя на спокойно сидящего перед ним парня, не велел Резвому придушить его? Почему внутри все скрутилось в жгучий давящий узел, когда нахлынуло осознание, что Пайн и не будет сопротивляться при подобном раскладе? Порыв подняться на ноги и подойти к молчаливому англичанину, дабы хорошенько встряхнуть, был прерван большим глотком виски. Горло жгло от крепкого напитка, Ричард нахмурился, перевел взгляд в иллюминатор самолета, который бесшумно плыл среди облаков.Карты были розданы, и, похоже, он побеждал в этой партии, сорвав по пути отличный куш в виде шестисот миллионов за товар. Не чувствовать себя в подобной ситуации победителем попахивало безумием или как минимум завышенными требованиями к этой жизни, которая и без того раздавала ?конфеты? на его жизненном пути. Чувство удовлетворения после крупных сделок исчезло вместе с последней ухмылкой строптивого администратора. С каждой последующей искусственно вежливой улыбкой появлялось отвратительное чувство, будто в него насильно вливали самое дешёвое пойло в этом пропитанном грязью и пылью городе.Спорить с тем, что перед ним ?крыса?, ?липучка?, как ни назови, было глупо. Спор с очевидным всегда вызывал злорадную усмешку на его лице.Но и рисковать своим бизнесом Ропер не собирался, ведь это было равноценно спуску в канализацию всех трудов. Чувство собственника не угасало в нем никогда, оно и сейчас ярко пылало, когда мужчина искоса поглядывал на прикрывшего глаза парня.Пайн расслабленно откинулся в кресле, находясь в легкой полудреме. Он или не замечал, или игнорировал повышенное внимание к собственной персоне. Изредка лишь, приоткрыв глаза, смотрел из-под полуопущенных ресниц на содержимое стакана, в котором на дне одиноко таял лед, разбавляя нетронутый алкоголь.—?Надеюсь, погода на острове тебе нравится больше, чем в Каире,?— наконец попытался завязать разговор мужчина, сильнее сжимая стакан в руке, когда англичанин нехотя открыл глаза и внимательно уставился на него.В царящем полумраке глаза Джонатана блестели зелеными оттенками и казались еще удивительнее, чем есть на самом деле. Ропер замер, вглядываясь в светлые голубые глаза напротив, и не мог подобрать слов, чтобы выразить то желание, что захватило его разум и тело.—?Это был я,?— произнес англичанин и сглотнул. Его голос был осевшим и хриплым, он прокашлялся, пытаясь избавиться от набухшего кома в горле, но давящее ощущение не исчезло. Лишь сильнее стала чувствоваться пульсация.—?О чем ты? —?мужчина наклонил голову чуть вбок, укладывая ее на согнутую руку.?— Ты же знаешь, что я ненавижу, когда люди мямлят, Джонатан,?— громко. Его слова пулями отскакивали от стен и больно впивались в голову.Только Пайн не показал, какую дрожь вызвала подобная интонация Ропера, и чуть приподнял брови, пронзительно глядя на собеседника. В его глазах словно застыла фраза: ?Вы же и так знаете, о чем я?, но он все равно, набрав побольше воздуха в легких, сдавленно произнес:—?Это я отсылал документы в Англию, я ?крыса?, которую вы ищете.То, с каким непоколебимым спокойствием сказал это Пайн, вызвало искреннее восхищение у Ричарда. Где вы еще встретите столь честного шпиона? Однако радости он не ощущал или даже что-то с таким оттенком. Внутри бурлило. Он не один раз прокручивал в голове свои шаги при таком раскладе, но все вылетело, как только мужчина встретился взглядом с глазами напротив.Невыносимо. Он не хотел терять или избавляться от Пайна. Ему хотелось приручить его, показать все прелести своей жизни. Доказать, что верность Ричарду Роперу благодарнее, чем неизвестным спецслужбам.—?Я знаю,?— спокойно выдохнул мужчина, ровно садясь в кресле. — Другой вопрос, почему ты признался? —?он выжидающе взглянул на англичанина, постукивая пальцами по подлокотникам.—?Не все ли равно? —?видно, новость о том, что Ропер был в курсе, не удивила Джонатана, а лишний раз доказала его внутренние предположения.Ричард усмехнулся и резко поднялся на ноги, подходя к креслу Пайна. Тот даже не шелохнулся, его напряжение, а может это было волнение, выдавал подрагивающий кадык. Какое-то время он просто смотрел сверху вниз на администратора, вглядываясь и подмечая детали его лица. Сам того не понимая, Ропер легонько коснулся пальцами подбородка парня, проходясь большим по нижней губе и заставляя поднять голову на него.—?Мне наплевать, по какой причине ты решил во все это ввязаться,?— от стального тона Ропера по спине начал медленно ползти холодок. — Сейчас я хочу, чтобы ты остался, но по своей воле. Мне не нужен пленник, мне нужен Джонатан Пайн, способный заключить многомиллионную сделку за тридцать минут.Ричард наклонился к парню, видя, как тот отводил взгляд. Дыхание его участилось, англичанин боролся со странно сладким ощущением внизу тела и мурашками из-за аккуратных и даже в какой-то степени нежных касаний мужчины.—?Мне нужен настоящий Джонатан, ?верный? — потому что верит, а не потому что так требует ситуация,?— рука Ропера была немного сухой и шершавой, а голос стал ниже и бархатистее.Пайн не заметил, как сам подался вперед, почти ластился о чужую руку, пока мужчина с явным наслаждением наблюдал за сложившейся картиной.—?Я хотел бы верить,?— сглотнув, прошептал англичанин и поднял взгляд,?— но, похоже, не умею наслаждаться извлеченной выгодой от гнили этого мира,?— под конец он чуть усмехнулся и вздрогнул от неожиданно сильного и властного прикосновения.Ропер уверенно обхватил его шею, притягивая к себе почти вплотную, чувствуя сбивчивое горячее дыхание и не понимая, как все еще удерживался от порыва попробовать на вкус манящие тонкие губы, чтобы были приоткрыты.—?Тебе не нужно уметь,?— томно скользя взглядом по лицу англичанина, выдохнул Ропер,?— тебе нужно просто по-настоящему довериться мне, и я научу тебя всему.