Песнь Лебин (1/1)

***Цзян Чэн провожал Лань Ванцзи, Вэй Усяня и Цзинь Лина во владения клана Цзинь, он стоял на причале перед ними и смотрел на собственные руки.—?Тебе точно не нужна помощь, А-Лин? —?неуверенно уточнил глава Цзян,?— Здесь нет недостатка в прислуге, главе Лань будет хорошо и без нас, мы могли бы позже его забрать. Если я нужен, то просто скажи об этом.—?Спасибо, дядя, но учитель Вэй и Ханьгуан-Цзюнь помогут мне, к тому же, в Благоуханном дворце находится Верховный Заклинатель,?— успокоил его А-Лин,?— лучше подумай о себе и своём госте.—?Не волнуйся, Цзян Чэн, мы присмотрим, чтобы всё было в порядке. Береги Цзеу-Цзюня и доставь его нам вовремя,?— поддержал Вэй Ин.—?Ага, я понял,?— притворно надулся тот,?— А у вас, Ханьгуан-Цзюнь, нет какой-нибудь просьбы или приказа?—?Мгм,?— отрицательно ответил Лань Чжань, игнорируя его колкость.Они вошли в лодку, Ваньинь перевёл взгляд на воду, где отражались звёзды… ЗВЁЗДЫ!!! Когда на самом деле был ясный день. Он пошатнулся и на мгновение прикрыл глаза… всё исчезло, звуки воды, голоса брата и племянника, гомон толпы с площади… зато появилась нарастающая тревога. Она зародилась где-то в солнечном сплетении маленьким холодным кристаллом, разрослась, пустила щупальца, проникла в самые тайные уголки души и вспыхнула пламенем, вздыбилась огненной всепоглощающей жестокостью… Цзян Чэн распахнул глаза… теперь стояла глубокая ночь, вода в реке не двигалась, ветра не было, зато позади… он развернулся… горло сдавило, и дышать стало невозможно… Пристань Лотоса горела, языки пламени лизали крыши, ограждения, мостики… деревья, погибшие в страшных муках, чёрными корявыми ветками тянулись к небу, будто ещё пытались найти воздух в клубах чёрного, как смоль, дыма… ему не хватало сил даже пошевелиться...— Нет, пожалуйста, нет! — НЕТ!Цзян Чэн проснулся от собственного крика и резко сел на кровати. Дыхание никак не удавалось выровнять, руки тряслись, как при лихорадке, а тревога никуда не ушла… Он собрался с мыслями: что стало причиной кошмара? Что происходит? И, когда сон немного отступил, а болезненное воображение затёрло яркие картины пожара, Ваньинь понял?— играла флейта. Странно, переливисто и надрывно… играла так, словно разливала тревогу по воздуху и прогоняла любую радость, которая хоть на краткий миг могла появиться здесь.—?Что за?.. —?он взглянул на время* и, позабыв о страшных картинах ночных грёз, подорвался с постели; Сиченю пора было принимать лекарства.На самом деле, Цзян Чэн уже не первый раз слышал эту мелодию, но конкретно такой её вариант ещё никогда. С тех пор, как он проводил Цзинь Лина, Лань Ванцзи и Вэй Усяня, минула неделя, в которую случилось несколько удивительных и странных вещей. Сначала, глава Цзян не особенно следил за своим гостем, веря, что такой чистый и светлый человек лгать и недоговаривать не станет, но на четвёртый день выяснил, что тот тайком выбрасывает лекарства, так же, как и еду. Ваньинь хорошо помнил, как вспылил из-за этого. Честно говоря, его и сейчас бросало в ярость от одного воспоминания: он тогда влетел в комнату главы Лань и, не думая о том, что несёт, просто наорал на него. Смутно вспоминалось, какой именно дал ему ответ Цзеу-Цзюнь, но с тех пор Цзян Чэн не смыкал глаз и не уходил, пока лекарства не были приняты должным образом и в срок, он так же оставался и наблюдал до конца трапезы, пока кувшин с водой и чаша с рисом окончательно не пустели.Сегодня, видимо, от усталости, Ваньинь едва не проспал приём лекарства, и теперь торопливо покинул свою комнату, чтобы снова за всем проследить. Ещё на полпути его сердца коснулось нелепое предчувствие, он ускорил шаг и вошёл в комнату без стука,?— глава Лань стоял к нему спиной и играл на сяо.В первый раз с непривычки Цзян Чэн решил, что играет Вэй Усянь, но потом прислушался и понял — звуки эти звучат глуше, мелодичнее и чуть более проникновенно… А может, это было только его личное впечатление, но, во всяком случае, ни одна флейта так не трогала душу главы Цзян, как Лебин.Прямо сейчас музыка разливалась в ночи волнующими трелями, от неё становилось душно, тягостно и горько, как от противного лекарства, сердце забивалось в приступе непонятной истерики. Ваньинь до боли сжал кулаки, откашлялся и произнёс всё ещё хриплым от сна голосом.—?Глава Лань, время принимать лекарство.Его слова ухнули в пропасть тишины, музыка оборвалась, но ощущение спокойствия так и не вернулось. Стало ясно, что сейчас произойдёт, за секунду до того, как это случилось?— Шоюэ звякнул, блеснув в лунном свете, эфес мягко лёг в руку Первого Нефрита. Цзян Чэн среагировал молниеносно, потянулся к Саньду, но поймал воздух, попробовал ещё раз и вспомнил, что в спешке, оставил его в своей комнате. Выбора не было?— Цзы Дянь заискрился на пальце, формируясь в длинный кнут, а Цзеу-Цзюнь тем временем уже развернулся и направил на главу Цзян остриё меча.—?Глава Лань... —?полувопросительно обратился к нему Ваньинь, всё ещё надеясь на ошибку.Он отметил, что глаза Сиченя были закрыты, губы плотно сжаты, а движения отличались мастерством и чёткостью. Цзян Чэну удалось трижды уклониться от атаки, прежде чем Цзы Дянь сформировался в полноценное боевое состояние… он рассёк воздух, опутал Шоюэ молниями, но не сдержал стремительного выпада… Меч метнулся к горлу Ваньиня, тот отпрянул и крикнул за мгновение до того, как остриё коснулось кожи.—?Лань Сичень!Клинок застыл на месте, однако он успел нанести, хоть и незначительный, но, всё-таки, удар… тонкая струйка крови сбежала за ворот фиолетового ханьфу. Глава Лань открыл глаза, и Ваньинь поразился тому, как именно они выглядели?— это не были глаза праведного, светлого и чистого Цзеу-Цзюня, это были глаза убийцы. Однако, такая видимость длилась недолго, и в следующий миг взгляд прояснился, Шоюэ юркнул в ножны, а руки владельца меча безвольно опустились.—?Простите меня,?— на выдохе произнёс глава Лань.Цзян Чэн, будучи шокированным настолько, что даже не испугался летящего в него оружия, недовольно качнул головой и коснулся шеи, а после посмотрел на ладонь?— кровь окрасила пальцы, но рана была лишь царапиной, потому он сразу заговорил не о себе, игнорируя тот момент, что секунду назад был на волосок от смерти.—?Глава Лань, вы в порядке? —?У вас кровь… —?невпопад ответил тот, качнулся и прошептал, прежде чем потерять сознание,?— глава Цзян.—?О, этого ещё не хватало!?— возмутился Ваньинь успевая поймать его у самого пола.***Время тянулось невероятно медленно, и хотя ночь уже приближалась к концу, глава Лань так и не пришёл в себя. Сонный лекарь снова осмотрел его и сварил снадобье, которое требовалось дать, когда тот очнётся, но более ничего не сказал. Цзян Чэн, разочарованный неточностью диагноза, так и провёл ночь в этой комнате, не смыкая глаз. Нефритовая кожа Сиченя в лунном свете казалась серебристо-матовой, умиротворённое лицо?— чуть ли не лицом бога… портил всё только рваный неустойчивый пульс и кровь, иногда тонкой линией стекавшая с уголка губ. Так продолжалось до самого рассвета, но когда небо окрасилось в светлые тона, а первый луч коснулся крыш, глава Лань очнулся. Он долго смотрел в одну точку, его дыхание сбивалось, ресницы вздрагивали так, будто ему невероятно тяжело открывать глаза.—?Цзеу-Цзюнь,?— позвал его Ваньинь, стараясь говорить мягко, но настойчиво.Тот вздрогнул от этого обращения, попытался повернуть голову, но снова лёг ровно…—?Не нуж… но, не зови… те меня… так,?— он резко вдохнул, и кровь снова контрастным бликом легла на его кожу, на этот раз у носа.Цзян Чэн видел, что Сичень не в состоянии даже поднять руку, поэтому взял снадобье, обеспокоенно взглянул на него и не нашёл ничего лучше, чем опуститься на колени перед кроватью, чтобы было удобно им обоим. В таком положении их лица оказались очень близко, Ваньинь и сам не знал, почему его так смутило это обстоятельство?— он, не отдавая отчёта своим действиям, взял чашу со снадобьем в правую руку, а левой вытер кровь. Судя по всему, прикосновение сработало, как лекарство. Глава Лань широко раскрыл глаза и уверенно встретил его взгляд.—?Выпейте, это поможет,?— тихо сказал Цзян Чэн, но слишком быстро понял, что Сичень пить сам просто не сможет,?— глава Лань, прошу вас,?— Ваньинь приподнял его голову и поднёс чашу к губам.Тот попробовал, поморщился и покорно допил остатки маленькими глотками. Всё это время глава Лань не отрывал пристального взгляда от лица Цзян Чэна и был так настойчив, что, в конце концов, вызвал вполне ожидаемый вопрос.—?В чём дело? У меня что-то с лицом?—?Нет,?— Сиченю приходилось делать длинные паузы между словами, слабость создавала впечатление, будто он тратит на это все физические и духовные силы,?— зачем… вы… занимаетесь… мною лично… глава Цзян?Глаза Ваньиня сделались стеклянными: он не то, что бы не знал ответа на вопрос, просто никогда о нём не думал.—?Вы бредите, вам нужно поспать,?— ответил Цзян Чэн, поправил подушку и встал.Это его действие будто оставило главу Лань без духовной поддержки, он легко вздохнул и мгновенно провалился в сон. Глава Цзян не ушёл, вместо этого стал зачем-то убирать наведённый ими хаос, хотя мог позвать слуг, сам поднял упавшее покрывало, поставил опрокинутый кувшин и вообще вёл себя так, словно пытался занять руки.—?Зачем занимаюсь лично? Зачем занимаюсь лично? —?проворчал он и снова взглянул на прекрасное лицо Сиченя,?— Затем, наверное, что ты один из тех светлых моментов моих воспоминаний, которых и так мало осталось. И затем, что из них ты один так упорно стремишься избавить меня от своего существования… да и не только меня. Чёрт! —?Ваньинь сжал кулаки и рассёк воздух. Он бы с удовольствием долбанул по чему-нибудь хрупкому, но будить никого не хотел, поэтому просто заткнул свою злость и попытался справиться с ней другим способом.