1 часть (1/1)

Трель мобильного телефона раздалась в спальне, разрезая идеальную вечернюю тишину, когда Аксель, после очередного ленивого рабочего дня, даже не раздеваясь, упал лицом в подушку в надежде скорее уснуть. Это уже не первый, да и, если честно, не десятый звонок за последние пару часов. Всё разрывается предложениями провести воскресное утро или вечер вместе, поужинать, сходить в кино, просто прогуляться. Но только огромный хер он клал на всё это и на ?праздник?, которому почему-то всё придают так много значения.Нехотя нащупав рядом телефон, подняв лицо и развернув к себе дисплей, он облегчённо выдохнул. От этого человека трубку он возьмёт всегда. Развернувшись на постели, подтянул к уху мобильный и снова закрыл глаза.—?Да, Макс, здорова,?— с ноткой радости эхом по комнате прошёлся голос.—?Чего, дрыхнешь уже во всю что ли? —?на той стороне послышалось воодушевление, больше походящее на тонкую дружескую издёвку.—?А ты что, только проснулся что ли? —?со смешком в ответ выплюнул Аксель, как всегда, посмеиваясь над другом, что тот в отличии от него живёт похоже только по ночам.—?Соврал бы, что нет, но да,?— он звонко рассмеялся,?— у тебя чего как, есть какие планы на завтра?—?А что, тоже хочешь пригласить меня на свиданку на День Святого Валентина?—?Тоже?—?Да весь день сегодня телефон обрывают, всем от меня чего-то надо, заебали уже, честное слово,?— Аксель лениво со вздохом потёр переносицу.—?Ну, а нечего столько тёлок вокруг себя разводить, мелкий ловелас, жилось бы проще,?— прозвучало как-то едко, даже язвительно, голос стал более серьезным, но может быть Акселю так только показалось, он знал, что почти всё, что говорит Максанс произносится с улыбкой. —?Помнишь нас месяц назад приглашали на запуск новой линейки Ami Paris? Ну так вот мероприятие завтра. Если ты не занят, давай сгоняем. Не хочу там одиночкой шататься.—?А чего бы нет, погнали! И врать не придётся, чтобы отмазаться от самых назойливых,?— Орьян открыл глаза, рассматривая потолок, облегчённо выдыхая, что сможет со спокойной душой послать всех завтра к чертям собачьим.—?Начало в восемь, я тогда часам к семи за тобой заеду,?— на том конце чиркнула зажигалка, за которой послышался протяжный выдох. Максанс закурил.—?Договорились. И это, у тебя же осталась та связка ключей, что я забыл пару месяцев назад? Не проебал ещё?—?Обижаешь! —?наигранно обидчиво фыркнул Фовель,?— так и валяются в прихожей, где ты их кинул.—?Шикарно. Прихвати их заодно тогда, а то надоело запасным открывать, он заедает.—?Замётано. До завтра тогда,?— казалось он хотел добавить что-то ещё, может пару слов, но в голову особо ничего не прошло, и попрощавшись, сбросил вызов.—?Свидимся,?— прозвучало уже куда-то в пустоту, когда в трубке звучали одни гудки. Аксель заблокировал телефон и отбросил на другую сторону кровати. Вставать и раздеваться он даже не планировал. Поэтому просто отогнул край одеяла, заворачиваясь в него и прикрывая глаза. Они не виделись из-за работы несколько недель и сейчас Орьян был рад, что наконец-то вырвется из этой немного гнетущей рутины и просто отдохнёт с другом воскресным вечером. Пусть даже и на светском мероприятии, где везде будут в лицо тыкать камерой, но всё же это один из лучших вариантов выходного. Вино, непринуждённая дружеская беседа, шутки?— всё как в старые добрые. Быть честным он уже успел по этому соскучиться. За всеми этими размышлениями за несколько минут провалился в сон.Выехав на час пораньше, по дороге до третьего округа Максанс начал названивать Орьяну ещё в такси, но чего и следовало ожидать, трубку тот так и не взял. Выйдя из такси, остановившись у подъезда подкурил сигарету, зная, что Аксель ему точно в своей квартире курить не позволит. Он на дух не переносит табачный дым, ещё и вечно жалуется, что потом вся обивка дорогущих диванов по три с половиной тысячи евро наверняка впитает этот отвратный запах. Для февраля погода стояла достаточно зябкая, учитывая ещё то, что Фовель накинул тонкое пальто, которое лучше всего подходило его тёмно-синему костюму. Предприняв ещё две попытки дозвониться, он затушил окурок о ботинок и щелчком пальцев отправил куда-то на проезжую часть.?Наверняка опять там два часа выбирает рубашку, чтобы потом надеть футболку??— усмехался мысленно, лениво поднимаясь на нужный этаж. Ещё пара попыток позвониться в дверь тоже не увенчались успехом, поэтому недолго думая, Макс достал из кармана связку ключей и нагло открыл дверь, проходя внутрь. Это уже не первый раз, когда он так свободно заходит в его квартиру, и Орьян сам нередко подкидывал ему свои ключи, с просьбой заходить, если он не отвечает. Бросая на полку рядом со входом ключи, стягивая ботинки и пальто, Максанс прошёл в квартиру. Повсюду, кажется в каждой из комнат горел свет, вещи валялись на полу, а на пороге негромко тявкала радостная Уба. Облизнув несколько раз руки гостю, он гордо удалилась по своим делам. Фовель подал голос, но никто не отозвался. Заглядывая во все комнаты, он наконец-то услышал звук воды в самом конце коридора. Покачав головой Максанс двинулся к ванной.—?Акс, я пришёл, если что,?— прикрикнул, пытаясь всё же оповестить хозяина, что он теперь не один в доме, но ответа опять не последовало. ?Господи, неужели сдох там? Поскользнулся как сын Траволты и отъехал???— подошёл ближе и приложился ухом к двери, чтобы понять, есть ли там хоть кто-то живой. Звук отстукивающей по кафелю воды и тишина.А потом послышались два резких выдоха, через пару секунд ещё несколько, а за ними лёгкий стон. И Максанс отчётливо понял, что он слышит. Чем там так увлечённо занят Аксель. В желудке кольнуло, а сердце сорвалось на бешеный стук, едва не перебивая приглушённые звуки из-за двери. Фовель хотел было отойти, сделать вид, что ему показалось, не обращать внимания. Ну дрочит человек у себя дома, имеет право, ничего в этом такого нет. Был бы это кто другой он бы просто угорел во весь голос, а потом ещё недельку бы язвительно подкалывал. Но это же Аксель. На мгновение прикрыв глаза и задержав дыхание, чтобы не пропустит не единого сладкого вздоха, перед глазами картинками нарисовалось загорелое подтянутое тело, влажные волосы и лицо, то которое он даже не мог чётко представить. Волна тепла пожаром прошлась по коже, взрываясь внутри и выпуская волну какого-то неконтролируемого возбуждения. Максанс сжался, щёлкая пуговицей на рубашке, пытаясь остыть. Но отшагнуть он так и не смог. Вжимаясь ухом в дверь, закусывая до боли щеку.***Сегодня не хотелось делать это быстро, за пару минут, просто чтобы сбросить напряжение. По какой-то странной причине и навязчивой игривости настроения, хотелось растянуть удовольствие. Прикрыв глаза вспоминать каждое прикосновение, каждый невольно брошенный взгляд, сбивчивое дыхание около уха и единожды, но так горячо сорвавшееся с губ имя. Он вспоминал тот единственный вечер полтора года назад, который словно вырезанный ножом отпечатался на подкорке сознания.Sound: The Strokes - Last niteЭто был день рождения Максанса, в каком-то небольшом баре или клубе или вообще бог знает, что это было за место. Маленькое тесное помещение, почти насквозь прокуренное, куча друзей, приятелей и коллег, которые пришли поздравить и как следует накидаться. Потому что каждый его день рождения такой. Дикий, шумный, веселый, с орущей на всю музыкой, льющимся из-за бара пивом и вином. Как в школьные года, когда все собирались, только пили, танцевали, пели и обнимались. И тот день не был исключением. Все развлекались, именинника разрывали на части с поздравлениями и желаниями с ним выпить. Всё тогда шло своим чередом до позднего вечера. Орьян болтал с друзьями, иногда ища глазами в толпе Фовеля, радуясь тому, как тот весел и беззаботен. Сам не заметил, как к концу дня оказался в одиночестве и изрядно выпившим. Половина людей уже разъехалась, и в баре оставались только самые близкие, к числу которых он причислял и себя.—?Развлекаешься? —?незаметно словно из неоткуда со спины появился Максанс, ненавязчиво шепча тому в ухо, пытаясь перебить на всю орущую музыку, которая уже скорее просто долбила по мозгам.—?Ага,?— улыбнувшись хмыкнул Аксель, заливая в себя остатки вина, что оставались в бокале, отставляя его на, и без того заваленный стопками и бутылками, столик в стороне от танцпола. —?Ты как, нормально всё проходит?—?О, да,?— кивнул Макс, пристраиваясь рядом, подталкивая Акселя в плечо и широко улыбаясь во все тридцать два, как он умеет,?— даже не ожидал, что столько народу приедет. Со всеми поболтай, со всеми выпей. Ещё подарков надарили, не знаю, как всё это домой переть, ей богу. Только сейчас смог нормально выдохнуть и хоть нормально с тобой впервые за день поболтать.—?Ой, блядь,?— Аксель ударил себя в лоб, жалобно выдыхая и причитая себе под нос какой же он придурок,?— я совершенно забыл про подарок, и ни черта тебе не купил,?— так стыдливо он никогда ещё себя не ощущал, как в тот момент, осознавая, что он похоже и правда единственный человек, кто приехал сегодня с пустыми руками.—?Да, забей,?— игриво дёрнул бровями Фовель, заливая в себя уже, бог знает, какой по счёту стакан виски. По его шаткому состоянию и чересчур приподнятому настроению было понятно, что ещё чуть-чуть и он уйдет в хламину,?— ты же знаешь, я не очень всё это люблю. Да и мне особо ничего и не надо. Ты здесь и этого вполне достаточно.—?Не, ну, слушай, это как минимум не красиво! Ты мне на день рождение приволок ту коллекционную чертовщину за хрен знает сколько тысяч евро, а я как дебил, даже без открытки явился,?— Аксель отвёл глаза к небольшому дивану в другом конце помещения, разглядывая и правда необъятную гору всякого барахла из подарков, покусывая губы, гоняя мысль, что к следующей встрече надо хоть что-нибудь да придумать.—?Ну если ты хочешь загладить свою вину,?— наверное литры алкоголя играющие в крови дали о себе знать, или что-то другое, до сих пор Аксель так и не смог для себя это понять, но Максанс резко схватил того за запястье и сделал несколько шагов в сторону, отводя их в угол, до которого почти не доходил какой-либо свет. Он поставил Орьяна перед собой, упираясь ладонями в стену по обе стороны от его головы и наклонился к уху, шепча, казалось бы, слишком тихо для столь шумного места, но чересчур громко для самого Орьяна. —?Я хочу, чтобы ты стал моим подарком.В этот момент Аксель кажется воздухом в груди подавился, делая глубокий вдох и ощущая как в одно мгновение начали дрожать ноги. Он резко повернул голову, чувствую слишком горячее и терпкое от алкоголя дыхание на своих губах. Орьян поднял глаза, чтобы в ту же секунду встретиться с парой горящих и мутнеющих. Бог знает, о чём они оба вообще думали в тот момент, но поддавшись какому-то порыву, действующему словно наваждение, не оставляющему шанса на другое развитие событий, через считанную секунду их губы столкнулись. И Максанс тут же простонал в поцелуй: громко, жадно, не боясь привлечь чье угодно внимание. Все здесь друзья, все поймут, если что. Ну, а по правде говоря, никому даже не было до них двоих дела в данную минуту.И это был их первый настоящий поцелуй. Вне камер, вне съемок, не потому что надо и так диктуют условия контракта, а потому что вдруг просто-напросто захотелось. Что-то потаённое вылезло наружу, в момент почти полного помутнения рассудка.—?Блядь, я соскучился,?— на секунду разорвав внезапный поцелуй, прошептал Фовель,?— не думал, что буду так хотеть снова коснуться твоих губ.Не успел Орьян даже что-то произнести в ответ, как чужая рука скользнула по талии, притягивая ещё ближе, не позволяя даже захватить немного воздуха. Он просто отключился, сам растворяясь в этом совершенно неожиданном для такого вечера поцелуе, перемещая ладони на шею и плечи, позволяя себе пустить в дело горячий язык, обводить ими нижнюю губу, оттягивать, прикусывая, и снова нырять в пламенный поцелуй, забывая о том, где они вообще находятся. Музыка становилась тише, а дыхание напротив громче и глубже. Словно изголодавшийся, он полностью поплыл, всецело отдаваясь тому, что вспыхнуло в груди. Но они ведь друзья. Да, приходилось целоваться на съемках, обниматься, делать вид, что они два возлюбленных немыслящих этот мир друг без друга, но всё это было совсем другое. Он даже никогда всерьез не обращал внимания на промелькнувшие в голове мысли о том, чтобы быть друг другу хоть чем-то большим чем коллеги и хорошие друзья.Но отчего-то остро вспыхнувшее возбуждение стало давить на грудь и ремень брюк. Все те картинки, когда они были обнажены, хоть и понарошку, но слишком интимно касаясь разгорячённых тел, под пристальным вниманием других людей, стали заполонять рассудок. Заставлять вспоминать, как эти самые губы когда-то касались его шеи, груди, руки гуляли по обнажённым бёдрам, вынуждая фальшиво стонать.Они целовались жадно, страстно и влажно, позволяя языкам сплетаться, подаваясь все ближе навстречу друг другу. Всё происходило хаотично, слишком стремительно и живо. Пальцы Максанса скользнули по груди, забираясь под ткань смявшейся футболки, очерчивая напряжённый пресс, стремясь ухватится за бляшку ремня. Орьян выгнулся навстречу, не рассчитав, врезаясь бедром в самую напряженную часть тела Фовеля, отчего тот сдавленно застонал, отстраняясь и роняя голову.—?Боже, Аксель,?— ладонь около головы сжалась в кулак и звонко ударила по стене. Они оба глубоко дышали, пытаясь осознать, что происходит, почему в данную секунду всё, что движет обоими?— это дикое, животное возбуждение, которое доселе никогда так остро не испытывали друг к другу. Замки сорвало, вместе с остатками мозгов и выдержки. Максанс поднял глаза, медленно пробираясь под ремень Акселя, умирая от того, что чувствует влажность и нежную кожу кончиками пальцев, сам бессознательно сильнее вжимаясь пахом в его бедро.—?Макс,?— сбивчивый, подрагивающий, но резкий голос вернул его в реальным мир,?— нам нужно остановиться.—?Зачем? —?в бессознательном состоянии, почти неслышно выжал из себя Фовель, замирая, пытаясь справиться с дикой пульсацией, что не даёт трезво мыслить.—?Мы друзья. Боюсь, если не прекратим, это может всё испортить. И наши отношения, и карьеру. Ты сам это прекрасно знаешь.—?Знаю. Ты прав,?— обречённо выдохнул тогда Максанс, отстраняясь, вытаскивая руку и запуская её в собственные волосы, сжимая пряди между пальцев,?— прости…—?Не извиняйся. Всё хорошо. Мы не перешли черту.И на удивление тогда всё закончилось нормально. Их обоих даже несколько удивило, как легко удалось пережить этот момент и не предавать ему значения. Ну напились, ну поцеловались, ничего плохого они не совершили. На дружбе это никак не отразилось, даже, кажется, наоборот, в какой-то момент сделало их ещё ближе. Словно они хранили какую-то общую тайну, которая сближала, позволяя быть максимально открытыми друг перед другом и обсуждать даже самые интимные и сокровенные проблемы. Ничего ведь не случилось. Даже ничего, кажется, не дрогнуло после этого внутри. Они такие же друзья. Встречаются, выпивают, смеются, обсуждают девушек, всякие интересы, созваниваются по вечерам, когда грустно, поддерживают друг друга когда что-то не клеится по работе. Всё как у всех. Ничего не изменилось. Никто не страдал.Но есть одно но… Стоит Акселю закрыть глаза, скользнуть рукой ниже, как эти серо-мутные глаза полные желания каждый раз вспыхивают перед лицом, вот уже почти год. Мерещится этот поцелуй, который мог бы иметь весьма интересное продолжение, рука на его животе и два стона, которые Максанс себе позволил отпустить в тот вечер. Такие острые, слишком сексуальные, разжигающие всё внутри до неиссякаемого пламени. Ни одна девушка, порнушка, фантазия не встаёт перед глазами, когда он пытается подрочить. Только тот самый момент, продолжение которого воспалённый мозг каждый раз всё равно дорисовывает в разных подробностях. И если первое время это его тревожило, то сейчас он давно отпустил всё, свыкаясь с мыслью, что это всего лишь чёртова фантазия и ничего больше, которая не должна хоть каким-то образом влиять на его жизнь. Ну шепчет он имя одного из лучших друзей, когда кончает, но кому это вообще важно? Это же ничего не меняет, он не хочет запрыгнуть на того, когда они видятся. Значит это не имеет никакого значения. Правда ведь?Но всё же, стоя под тёплыми струями воды, медленно ведя ладонью по себе, упираясь свободной в скользкий кафель душевой, прикрыв глаза, он думает о том, чтобы было, если бы он не остановил его тогда, если бы губы прошлись по шее, а большая и красивая ладонь Максанса сжала его, заставляя всё естество дрожать в помещении полном людей. Адреналин бы впрыскивался в кровь, а он беззастенчиво и тихо стонал тому на ухо, вышептывая как безумный его имя, пока не кончит от этих пальцев себе на новенькую белую футболку. Или, если кроме руки он ощутит те губы, что сотню раз наигранно и один раз по-настоящему целовали его. И стоит ему только представить, как он тянет Фовеля за волосы, когда тот стоит перед ним на коленях, он в экстазе дёргается, зажмуриваясь и изливаясь на мраморный пол, не желая открывать глаза, чтобы не вспоминать, что сейчас он просто у себя в ванной, а не в том баре, где почти был готов умереть. Это не должно на него влиять.Коротко выдохнув, сделав ещё пару движений рукой, дёргаясь от легкой судороги в ногах, Аксель поднял лицо, смывая с себя всё остатки дурных мыслей, наваждений и всего прочего, что мешало бы провести нормально сегодняшний вечер. Выключив воду, убрав влажные волосы назад, он вытерся и вышел из ванной.—?Ой, еб твою мать,?— чуть не подпрыгнул на месте, заходя на кухню, снимая с плеч полотенце и тут же обвязывая им бёдра. Ничего такого, Максанс уже видел его голым, но приподнятый член, всё-таки слишком смущает, чтобы вот так смело щеголять по своей же квартире нагишом перед гостем,?— не слышал как ты пришёл. Давно тут?—?Нет, минут десять, наверное,?— Фовель потирал шею, расстегнув рубашку на несколько пуговиц ниже ключиц, пытаясь дышать глубоко и спокойно, но это было слишком тяжело. Все его лицо покраснело, казалось, что вот-вот потеряет сознание от гипоксии. Он лишь изучающе обвёл всего Акселя взглядом и тут же уткнулся в свои руки, которые отчего-то леденели.—?Сок? Воды? Кофе? Чай с мёдом? Водочки? Чего-то ты рано,?— Аксель тут же отбросил всё мысли и включил обычного весёлого и язвительного ?братана?.—?Да думал, может перекусим перед мероприятием. Пришёл, а ты там жопу намыливаешь. Водочка, конечно, было бы хорошо, но давай лучше чай с мёдом,?— фыркнул Максанс, пытаясь держать себя в руках и лишний раз не показать насколько он взволнован тем, что довелось услышать.Аксель поставил чайник, достал из одного из ящиков с верхней полки небольшую банку мёда, две кружки и поставил рядом с собой на столешницу. Он пытался гнать от себя мысли, что Фовель мог услышать чутка лишнего, когда зашёл в квартиру. Но тут же отогнал всё это. Все дрочат, и друзья это спокойно обсуждают, естественная потребность, тут нечего стесняться. Но всё же какое-то тонкое волнение и смущение посетило его на несколько минут.—?Давай помогу что ли,?— Максанс встал с места, снимая пиджак и откидывая на спинку стула. Он закатал рукава белоснежной новенькой рубашки, что надел по случаю важного светского мероприятия, и подошёл ближе, когда чайник начал свистеть, оповещая о том, что конфорку можно уже и выключить.—?А ты сам чего на четырнадцатое число один-то? —?заинтересованно повернул голову Орьян, раскладывая по чашкам пакетики с черным чаем. Надо бы сходить одеться, а то он так и продолжает стоять в неглиже с одним лишь полотенцем, но так лениво.—?Та ты же знаешь, разбитое сердце, хуё моё, ничего интересного. Не с кем мне проводить этот день, да и как-то не особо хочется,?— подхватил с плиты чайник, аккуратно разливая по чашкам кипяток, пытаясь сосредоточиться. Дурацкие картинки никак не хотели выходить из головы. А обнажённое и влажное тело Орьяна рядом, на и без того тесной кухоньке, по которому всё ещё сбегали капли, ситуации никак не помогало.—?Да всё это херня. День Святого Валентина?— праздник для придурков, его придумали, чтобы найти повод кого-нибудь трахнуть, или напомнить тебе какое ты одинокое чмо. Терпеть не могу этот праздник. Повод сделать бабки на цветах и конфетах,?— раздражаясь начал Аксель, закатывая глаза.—?Не могу не согласиться,?— Максанс отставил чайник и развернулся, опираясь поясницей на столешницу, поворачивая голову и заворожённо следя за всеми движениями парня рядом. За тем, как выступают вены на его руках, пока он пытается отвернуть крышку банки. Внезапно снова бросило в жар. ?Он же правша, наверняка… Ой бля, хватит??— осёкся возвращаясь обратно в диалог. Он должен держать себя в руках. Что из этого он не видел ранее? Обнажённое тело? Влажные убранные волосы? Вздувшиеся сексуальные вены? Десятки родинок на плечах и спине? Капли бегущие по груди? Кончик языка, что облизывает губы? То как он чертовски возбуждающе, не задумываясь, облизывает пальцы от остатков мёда? Как выдыхает? Так же горячо, как несколько минут назад в душевой? Чёрт, всё это кажется слишком. Макс покусывал собственные губы, пытаясь не поддаваться какому-то внутреннему крику, который подталкивает его на нечто безумное. Они друзья! Он должен об этом помнить! Всё решено давным-давно, надо просто расслабиться, сейчас отпустит. Всегда же отпускало.Но не тут-то было… Аксель переставив кружки на обеденный стол, опустил ложку в мёд и тут же незатейливо сунул в рот, довольно морщась от сладости, не замечая, как тонкая тягучая полоска, тянущаяся за столовым прибором, падает ему на грудь. И что-то перемкнуло в затылке. Осознанно или неосознанно, не отдавая отчёта своим действиям, или скорее просто не придавая им должного значения, Макс протянул руку, подхватывая капли, стирая их с кожи и облизывая собственные пальцы. Аксель вопрошающе поднял глаза, нервно сглатывая. Атмосфера как-то напряжённо сгустилась вокруг. Даже кажется свет на кухне перестал быть таким ярким. Сейчас перед ним будто стоял другой человек, не тот вечно весёлый улыбчивый, безумно милый и добрый Максанс, а серьезный, сексуальный и даже слегка пугающий, под взглядом которого хотелось сжаться.Sound: Paul McCartney - Heaven On A Sunday—?Аксель,?— и это выдохнутое так тихо и непринуждённо имя отдалось ожогом животе, словно далёкое и одновременно близкое воспоминание их прошлого, которое не особо хотелось ворошить,?— а ты…Непонятно откуда взялось это настроение. Хотя нет, скорее всего понятно. Если бы Фовель не слышал всего этого несколько минут назад, или если бы у него хотя бы было время остыть, успокоиться, задвинуть все эти мысли и спокойно жить дальше, то возможно всё бы не приняло такой оборот, но это оказалось выше его. Может быть прыгнуть вниз головой и всё? Попробовать и потом пожалеть, чем не попробовать и пожалеть? Он знает, что дружба всё равно рано или поздно даст трещину и виноват всё равно будет он, только не известно когда это случится. Скорее всего, прямо сейчас.—?Ты никогда не думал о нас не как о друзьях? —?он всё-таки озвучил свой вопрос. Это же всего лишь слова. Он имеет право поинтересоваться, ведь друг от друга у них нет никаких секретов. Ну почти нет.—?Нет,?— на автомате отчеканил Орьян, не думая ни секунды, словно боясь признаться самому себе, что думал, что каждый раз, когда касается себя думает об этом слишком откровенно. То ли хотелось скорее закончить этот разговор и сбежать от него, то ли позволить зайти непозволительно далеко, чтобы вскрыть наконец-то все свои карты. Но ведь даже когда на руках фулл хаус, жизнь иногда решает поиграть с тобой в шахматы, не так ли? Так и Орьян, от чего-то вдруг загорелся. Захотел поиграть совсем в другие игры. Посмотреть как далеко они шагнут, если он спровоцирует. Сам не зная зачем вообще всё это затевает, ведь наверняка в последний момент пожалеет. Но не все человеческие поступки поддаются логике. Да и не все думаю, перед тем как сделать. Орьян подхватил ещё одну ложку с мёдом, поднося её ко рту, чувствуя, как, на этот раз намеренно, сладкая золотистая патока растягивается по идеально гладкому животу к солнечному сплетению.—?Почему? —?И опасная игра сработала, не так как ожидалось. Максанс не стал думать, стесняться, ведомый одними лишь углями горящими под кожей, а совершенно неуместно наклонился вперед, словно любовник, кончиком языка повторяя сладкую липкую нить мёда снизу вверх.—?Это слишком многое изменит,?— Аксель дёрнулся, впиваясь пальцами в столешницу, пытаясь устоять на месте, понимая, что от одного лишь тёплого дыхания на уровне пупка, полотенце уже остаётся висеть на бёдрах на добром слове. Слишком красноречиво шевельнулось всё ниже пояса. Он перестал дышать.—?Почему ты думаешь, что изменит непременно в худшую сторону? —?Фовель выпрямился, перемещаясь ближе, ставя ладони на стол по обе стороны от Орьяна, нависая чуть сверху и заглядывая в глаза, в которых плескалась целая буря противоречивых эмоций. Но он не отшатнулся, а это уже слишком многое говорило.—?Потому что если у нас не получится, мы навсегда потеряем друг друга. А пока ты мой друг, ты всегда будешь рядом, и не имеет значение чего я на самом деле хочу,?— поднял руку, упираясь ею в грудь напротив, словно желая оттолкнуть, но не прилагая и доли усилий, чтобы это осуществить. Дыхание начало рваться, от такой интимной близости. Одно лишь его положение, зажатое между кухонным столом и изящным и красивым, а в чертовой рубашке еще в десять раз более божественным, телом Максанса, уже заставляет теряться. А пронзительный взгляд и прямые вопросы делают только хуже.—?А чего ты хочешь?—?Это не важно. Если я скажу, дороги назад уже больше не будет.—?Почему ты думаешь, что я не могу хотеть того же, Аксель? —?голос ужасающе обжег ухо. Может быть это всё ещё не закончившаяся фантазия или один из тех снов, в которых он слышит своё имя именно этим голосом, но противиться просто не получается.—?Пожалуйста, не произноси моё имя так. Это лишает контроля,?— взмолился Орьян, отклоняя голову в сторону, намеренно вытягивая шею, будто ожидая того момента, когда ощутит там чужие губы.—?Дай нам хотя бы шанс. Просто попробовать,?— Максанс оторвал одну руку от стола, двумя пальцами слишком аккуратно, словно боясь, что Орьян в следующую секунду растворится, почти не касаясь, провёл по рёбрам и изгибу талии, останавливаясь у кромки кремового полотенца.—?Я не хочу сделать тебе больно,?— прошептал, напрягаясь, не понимая чего он хочет, чтобы Фовель остановился, или чтобы уже сдернул с него это проклятый кусок мягкой ткани.—?Ты делаешь мне больно каждый день,?— уронил голову, утыкаясь Акселю в плечо лбом Максанс,?— Каждый раз, когда я вижу всех этих девок, коллег, подружек, что вьются вокруг тебя как мухи, не могу перестать злиться. Я ненавижу каждую из них, за то, что им дозволено прикасаться к тебе, а мне нет. Ненавижу всех их, потому что ревную. Потому что мне невыносимо даже слышать о них. Когда звонишь и радостно рассказываешь, что идёшь на свиданку, я хочу разбить телефон. Когда слышу твой расстроенный голос, когда тебе одиноко и грустно, а я ничего не могу с этим сделать. Я ненавижу себя за то, что не могу больше притворяться, что мне легко быть твоим другом.—?А почему ты молчал?—?А ты помнишь наш разговор полтора года назад? Я вспоминаю его каждый божий день, когда ломаю себе руки, чтобы не позвонить, чтобы не надоедать, не выдать себя и не испортить тебе жизнь. Я думал, что справлюсь, что смогу довольствоваться дружбой и всё пройдёт, но нет. Я не рассказывал, но в тот вечер… Когда ты уехал, я подрался с каким-то знакомым бармена. Он просто как-то тупо пошутил о нас двоих, а я с размаху дал ему в ебало, потому что был настолько зол и расстроен, что не сдержался. Мне хотелось позвонить тебе тогда в четыре утра и сказать, что я не согласен, ты не прав. И, может быть, сейчас было бы проще,?— Максанс с силой сжал тонкую талию под своим пальцам, без желания вообще когда-либо теперь поднимать лицо, потому что не может контролировать то, что говорит. Зашил бы себе рот и жил бы спокойно дальше, но уже изрядно сболтнул лишнего.—?Пожалуйста, только не говори, что все твои последние отношения за это время пошли прахом из-за меня? —?Аксель грубо ухватился за рубашку на чужой груди, стискивая то ли от злости, то ли от какой-то тонкой и совершенно ненормальной радости. Тщеславно в тайне мечтая быть для этого человека важным.—?Не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, но да. Просто потому что я не могу отдавать себя кому-то целиком, каждый раз как ебнутый срываясь к телефону, когда вижу звонок или сообщение от тебя. Я всегда мыслями где-то в другом месте. И блядь, я сейчас, как ты и сказал, порчу всё своими руками, но… Прошу, просто скажи, чего на самом деле ты хочешь? Забудь про все, просто скажи,?— пересилив себя Фовель оторвался от плеча, снова выпрямляясь, тяжело выдыхая и заглядывая в глаза, в которых в сотый раз просто хочет утонуть. Сколько лет прошло, а он как будто впервые его увидел. Того юного тощего мальчишку, что кусал губы и совершенно нелепо шутил, заливаясь дебильным смехом, озаряя голубизной своих глаз все вокруг.—?Сегодня ведь дурацкий День Святого Валентина, да? —?а, да пусть всё будет гореть синим, красным, золотым, да каким угодно пламенем, если уже нечего спасать. Он этого больше всего боялся, но и, наверное, больше всего хотел. Где-то внутри неосознанно ждал, что один из них наконец-то станет смелее и в последний момент не даст заднюю. Полтора года ведь хорошая проверка для чувств, да? Если они всё ещё здесь, значит вряд ли дальше будет по-другому? Можно делать вид, что нет, закрывать глаза, но тогда рано или поздно это взорвётся и сметёт под чистую вообще всё.—?Да, но какое это име…—?Я хочу, чтобы ты стал моим подарком.И бросив последний остатки здравого рассудка, Аксель обхватил ладонями шею, подаваясь вперед, втягивая Максанса в поцелуй. В совсем не такой как прошлый раз, более смелый, жадный, требовательный, но с тем нежно и трепетно, упиваясь каждым новым прикосновением, прикрывая глаза, притягивая максимально близко, зная, что на этот раз не оттолкнёт, не позволит остановиться. Проводя языком по ровным зубам, тонкой верхней губе, рассыпаясь на отдельные клетки от рук, которые на этот раз смело касаются его обнажённой кожи, огненно скользят по ней, вновь так сильно возбуждая.—?Не верю, что прошло столько времени. Будто целовал тебя только вчера,?— Максанс оторвался, наблюдая за тонкой блестящей паутинкой слюны, растянувшейся между ними, падающей на подбородок Орьяну, которую от тут же подхватил пальцами.—?А мне кажется прошла целая вечность,?— облизнулся, цепляясь за пуговицу на рубашке, щёлкая ей и ведя пальцами вниз к следующей.—?О чём ты думал? Там в душе, когда ласкал себя? —?игриво выпалил Фовель, больше не желая скрывать, что прекрасно слышал, что нагло подслушивал, жадно ловя каждый вздох и стон, желая оказаться рядом.—?О тебе,?— Орьян покраснел до самых ушей, грубо срывая последнюю пуговицу на рубашке. Он хотел соврать, сказать, что тому послышалось, или тупо отшутиться, чтобы избежать столь щекотливой темы, но какой в этом смысл, если он как открытая книга?—?Врёшь,?— Максанс прикусил нежную кожу под подбородком, выбивая из Акселя шипение.—?Нет. Я пытался представить, что было бы, если тогда мы не остановились на одном поцелуе,?— сразу сдал себя с потрохами, подставляясь под всё новые и новые мягкие укусы, опуская ресницы.—?Я могу тебе показать,?— Максанс легко подхватил Акселя, усаживая того на самый край столешницы, скользнув вниз рукой, медленно пробираясь под полотенце, оглаживая самое чувствительное место, внутреннюю сторону бедра, от чего Орьян чуть не простонал в голос. Такие легкие касания, а он снова чувствует себя шестнадцатилетним девственником, которого впервые трогают ниже пояса. —?Ты не остановишь меня на этот раз? —?облизнулся, вышептывая в губы, слишком самонадеянно улыбаясь, обхватывая тремя пальцами член у основания и ведя медленно верх, ловя глубокий и протяжный стон. Чёрт, он готов слушать это часами, сутками напролёт, лишь бы вечно болтливый Аксель, который порой раздражал, никогда не замолкал. Как долго он этого ждал. Как они оба ждали. Орьян ухватился за бляшку ремня на отпаренных синих брюках напротив, желая скорее запустить внутрь руку и услышать в своём ухе, такой же сладкий и наполненный удовольствием выдох, который не переставал представлять в своей постели.Нетерпеливо срывая и ремень и пуговицу на новеньких штанах, Аксель не стал ждать, и пропустил руку сразу в нижнее белье, надавливая ребром на тугую резинку, заставляя Максанса тоже оголиться, игриво обводя подушечками пальцев головку. Фовель вдохнул и закинул голову, словно болезненно сводя брови к переносице и приоткрывая губы. Безумно приятно лишь от малейших прикосновений. Таких, до колкости в лёгких, желанных и потрясающих. Плохо верилось в то, что это происходит по-настоящему.Фовель свободной рукой дёрнул Орьяна за бедро ближе, заставляя полотенце окончательно упасть, а их соприкоснуться внизу и пустить по венам очередную дозу несинтетического наркотика, яркого удовольствия, горячего и неразбавленного. Упираясь одной ладонью в стол, приподнимаясь на носочках, чтобы дотягиваться, сплюнул на вторую и обхватил их вместе, сдерживая разрывающий грудь почти крик. Аксель в ту же секунду начал сходить с ума, притягивая Максанса за шею в горячий и долгий поцелуй, впитывая губами каждый сдавленный и несдержанный вздох, тихое шипение. Никогда за последние, наверное, несколько лет не было так безумно хорошо.—?Не останавливайся. Прошу, только не останавливайся! —?сам не свой причитал Орьян, смотря то вниз, то в ошалевшие от похоти серые глаза, утопающие в угольно-чёрной радужке. Он метался по столу, извиваясь, не думая ни о чём. Хотелось в кровь раздирать себя, кричать и никогда не терять это острое ощущение. Остановить время, задохнуться в этих больших, мягких и горячих руках.—?Ещё. Быстрее, пожалуйста, быстрее,?— умолял Аксель, перекладывая поверх и свою руку, ведя резче, чувствуя как оргазм уже маячит перед глазами. Им обоим не нужно долго ласкать друг друга, чтобы просто рассыпаться и умереть от счастья. Несколько рваных толчков на грани, подбрасывания бёдер в переплетённые ладони, чтобы догнаться вместе и одновременно.—?Аксель.—?Максанс.—?Я люблю тебя,?— он даже не думал это говорить, но слова вырвались сами, вместе с эйфорией, что ударила в затылок и посыпалась перед глазами всей тысячей звёзд, что разгорались сегодня где-то под свинцовыми февральскими облаками накрывшими Париж.Аксель задохнулся в этот момент, грудь словно разорвало шрапнелью от ощущений, слов, эмоций. Он резко дёрнулся и начал падать вперед, утыкаясь Фовелю в голую и влажную от пота грудь лбом, приоткрывая глаза, наблюдая как они одновременно со стоном приходят, как по сцепленным в замок пальцам растекаются следы их внезапно вспыхнувшей, и затерявшейся где-то на маленькой кухне, страсти. И это выглядело так жарко и звеняще пошло, но идеально. Он двинул ладонью ещё раз, догоняя остаточное чувство, вздрагивая, прошибаемый крупной дрожью, что прокатилась до самых кончиков пальцев, оставаясь приятным покалыванием.—?Мне кажется мы уже никуда не успеем. Ты рубашку запачкал, пока поедем за новой уже будет слишком поздно,?— переводя дыхание, решил мгновенно перевести тему Орьян, чтобы не чувствовать такую дикую неловкость.—?Да нет, она вроде чистая, ничего не попало,?— Максанс осмотрел себя сверху вниз, ища на одежде признаки их мимолётного общего помутнения рассудка.—?Точно? —?Ухмыльнулся Аксель, нахально и тщательно вытирая влажную ладонь прямо о рубашку на груди. Максанс только рассмеялся в голос, прикрывая глаза и качая головой. —?Отнесешь меня в комнату одеться, а то чего-то ноги дрожат?Тихо выругавшись себе под нос, Фовель молча поднял Акселя на руки, которые и без того плохо слушались, и понёс в комнату, отшатываясь от углов.—?Бля, я соскальзываю, Макс! Только попробуй меня уронить,?— взвизгнул Орьян, ощущая как выскальзывает из рук. Отчаянно хватаясь тому за плечи, впиваясь в кожу через рубашку.—?Не выёбывайс… —?не успел договорить Фовель, как заходя в комнату, запнулся о ковёр и с грохотом полетел вперед, роняя Акселя на спину и падая сверху, успевая лишь подставить тому ладонь под голову, чтобы смягчить удар. Уба подскочила на своей постели и с озабоченным тявканьем кинулась к ним, прыгая вокруг.—?Твою мать, какой ж ты неловкий придурок,?— в голос рассмеялся Аксель, закрывая ладонями лицо, не справляясь с какой-то накатившей истерикой. Какого хрена они вообще творят, какого чёрта происходит? Как их вечер закончился на том, что они оба со ?стволами наголо? валяются посреди квартиры, под заливистый вой собаки? Жизнь их обоих к такому не готовила.—?Ты хочешь быть сверху или снизу? —?склонившись и кусая Орьяна за губу, с неприкрытым желанием спросил Максанс, играя бровями.—?Предлагаю не останавливаться на одном варианте,?— оскалился, хватаясь за воротник всё той же несчастной рубашки, пытаясь наконец-то до конца стащить её и отбросить куда подальше, чтобы не один он тут валялся полностью голый.—?Мне кажется, я могу полюбить День Святого Валентина,?— Фовель откатился рядом на пол, торопливо подцепляя джинсы, и вместе с остальной одеждой снимая с себя, откидывая куда-то в сторону, снова напрягаясь от предвкушения.—?А мне кажется, я тоже тебя люблю,?— слишком тихо и как-то немного боязливо пробормотал Аксель, пытаясь подняться на локтях, но в ту же секунду оказался вновь припечатан к полу, с заведёнными за голову запястьями.—?Что ты сказал?—?Что слышал, дурачина. Неси уже на кровать.