вступление. они теперь ?братья?? (1/1)

Родители Бэкхёна не жили вместе уже почти год. Но это не мешало им встречаться друг с другом хотя бы раз в месяц, чтобы немного покапать на мозги своему единственному сыночку.—?Бабушка, скажи, что я умер!Бён Бэкхён был от природы в принципе высоким… если поставить его рядом со среднестатистическими корейскими девушками, которых называли ?метр с кепкой?. Но, стоит лишь отбросить прочь все осуждения вечно критикующего всё подряд общества, как рост его можно вполне справедливо отнести к среднему. А ещё Бён Бэкхён от природы и от дарованной природой же неряшливости был вечно растрёпанным и лохматым, но от этого его пшеничные волосы менее солнечными не становились. А ещё Бён Бэкхён от природы и от своей компьютерной зависимости был вечно не выспавшимся, вечно ноющим и вечно всем недовольным подростком, который, к тому же, уже давно считал себя вполне взрослым и самостоятельным человеком. На такие заявления бабушка обычно думала: ?эх, чем бы дитя не тешилось!?, и не спорила с ребёнком.Собственно говоря, просто бросаться словами не мужицкое дело, поэтому Бён Бэкхён свою зрелость решил доказать наглядно, со всеми удобствами расположившись под собственной кроватью в одних синеньких трусишках с изображением золотых рыбок. Хоть попа с ногами и торчали почти на полкомнаты, в целом его план вышел очень беспалевным, да.Бабушка Бён Боа знала своего внука как облупленного и поэтому даже бровью не повела, когда, открыв дверь в комнату молокососа, узрела воинственную попу, обтянутую тканью мультяшных боксёров, и волосатые ноги с не такими уж и гигантскими ступнями.—?Хённи, пришли твои родители. Выйди и поздоровайся. Уже вторая половина дня пошла, а ты до сих пор в трусах, даже не умылся и не почистил зубы. Про завтрак я вообще молчу.—?Ба, скажи им, что я ушёл! —?плевать, что пыльно, плевать, что крошки, плевать, что старые диски до боли упираются в бок.—?Куда ушёл, сынок? —?интересуется мама из кухни.—?В магазин, мам. Тебе что-нибудь взять?—?Да, себя захвати. Но сначала приведи свой внешний вид в порядок. У нас очень серьёзный разговор! —?от стального голоса матери дрожат потолок и стены. Надо же. Кажется, Бэкхён не слышал её уже довольно давно. Месяц точно.Семья у него никогда не подходила под определение ?обычная?. Родители у него с самого начала были странные. Отец какой-то зануда, а мама какая-то ветреная. Но было нечто, бесконечно объединяющее их и с годами всё больше выводящее из себя Бэкхёна. Чёртов перфекционизм. На протяжении шестнадцати лет ругаться с ним на тему вечного беспорядка… Вот стальные нервы же у людей! Столько лет никак не могли смириться с непримиримым упрямством своего сына и просто благословить его, так сказать. Вообще-то они накосячили ещё при его рождении. Оба красавцы, оба успешны. У обоих красивые и прекрасные имена, произносить и перекатывать на языке которые одно удовольствие! Только послушайте: Пэ Дуна и Ли Донук! Ну идеально же! И вот родился у них Бён Бэкхён. Спросите, почему Бён? Почему не Ли или на худой конец не Пэ? А потому, что его родители?— грёбаные перфекционисты, которым нужно, чтобы всё звучало красиво. Вот и досталась несчастному ребёнку фамилия его бабушки. Но ничего, живёт же как-то! И неплохо живёт, кстати. Точнее, жил. Вот ровно до этой самой секунды.—?О боже! —?Пэ Дуна сокрушается, сидя за кухонным столом. —?Сколько лет ты не гладил эту рубашку?То была женщина с чёрными волосами, постриженными под горшок, упорно скрывающая свой возраст, намеренно преуменьшая его временами в разговоре с кем-то, и тщательно ухаживающая за своей внешностью. Белое кружевное платье до колен подчёркивало её молодость, красоту и привлекательность, не утраченные за все годы ни на грамм, как говорила она сама себе каждое утро перед зеркалом. И ведь действовало же!—?Одна прядь выбивается! —?быстро заправляет это безобразие за ухо малому Ли Донук.То был мужчина с тёмными волосами, припрятанными за широкими концами шляпы, отдающей разящей за километр загадочностью, несмотря на тёплую погоду, замотавшийся в длинный плащ цвета той же шляпы — синий. Одеяния под плащом — брюки и водолазка — были полностью чёрными, что лишь добавляло его образу таинственности. Не хватало лишь тёмного туннеля, обхватываемого пугающим туманом, интригующей музыки и второго такого же чудика за компанию.—?Почему ты так криво стрижёшь ногти! —?хватает Пэ Дуна руки своего сына. —?Больше не бери в руки ножницы, лучше ходи в салон! — Бэкхён же с этим категорически не согласен, хоть и помалкивает разумно, так как считает, что ногти для парня он стрижёт вполне себе нормально, а ходить в салоны из-за такой ерунды и вообще ходить в салоны бред полный.Исходя из всего вышеописанного, получается, что своей внешностью Бэкхён обязан бабушке. И редкими веснушками на носу и щеках, проступающими особенно заметно ближе к тёплым временам года, и пшеничными шелковистыми прядями, и светло-карими невероятно солнечными глазами, и даже улыбкой, такой редкой, но порой такой ослепляющей...Правый глаз Бён Бэкхёна всё ещё был закрыт. Он не смог бы его открыть полностью, даже если бы очень постарался. Его клонило в сон. Но никто в этом мире не мог в полной мере понять его истинных мучений. Да что они вообще знают! Они ведь даже не догадываются, что их сын почти побил мировой рекорд в самой потрясающей игре с танками ?World of Tanks?! Вот только эти все вряд ли будут ?подобным? гордиться.—?Бабушка, зачем ты их впустила? —?в сердцах не понимает юноша. Ещё только 2 часа дня, так ему выспаться вообще не дали, учитывая то, что спать он лёг часов 7 назад после того, как не спал почти сутки.—?Хённи, они твои родители. И если я буду укрывать твою тощую задницу, они могут подать на меня в суд! —?бабушка Боа ни разу не выглядит на свой истинный возраст. Она полна энергии и огонька в глазах. И, возможно, впервые в жизни в чём-то немного согласна со своей дочерью и её почти бывшим мужем.—?В общем,?— начинает Дуна.—?Выключаем перфекционизм,?— продолжает Донук.—?Да, выключаем,?— поддерживает Дуна.Оба глубоко выдыхают и на несколько секунд закрывают свои глаза, словно возвращаясь из своих астральных тел в реальные.—?Неужели? —?переводит взгляд с одного чокнутого родителя на другого с крайним скептицизмом Бён Бэкхён. —?Значит так,?— берёт первым слово на этот раз Донук.—?Теперь мы просто твои родители.—?Самые объективные и справедливые.—?И мы, конечно же, ставим твои интересы выше всего на свете.—?Мы немного посовещались,?— Донук поправляет шляпу на своей голове и улыбается.—?И решили,?— ещё более загадочно, чем он, улыбается Дуна, если такое вообще возможно.—?Что в твоей жизни нужно что-то менять!—?Бабушка, мне это не нравится! —?пытается призвать Бэкхён к помощи своего единственного возможного соратника.—?Терпи, Хённи. Они же твои родители,?— бабушка Боа вытирает полотенцем помытую посуду, пока трое сидят за столом со скатертью в спелую клубничку?— родители напротив сына. И они уже ощутимо напирают на него, из-за чего малой пугливо жмётся к спинке стула.—?Ты посмотри на себя,?— говорит мама.—?Ты же совершенно не похож на человека,?— развивает тему дальше отец.—?Словно какая-то бледная поганка сидит перед нами!—?Словно ты только что вышел из подвала, в котором просидел с самого рождения!—?Почему вы вообще развелись? Вы же идеально подходите друг другу! —?влезает Бён Бэкхён, который с каждой сказанной фразой становится всё мрачнее.—?Ты совсем ничем не интересуешься! —?напирает, как танк, Пэ Дуна.—?Как не интересуюсь! —?отбивается как может сын. —?Ещё как интересуюсь!—?Ты интересуешься только своими компьютерными играми, которые лишь портят твоё зрение и пожирают нервные клетки! —?отрезает Ли Донук.Оба родители неотрывно смотрят своему сыну в глаза, почти даже не моргая при этом. Бэкхён чувствует, что ещё немного и сойдёт с ума. Это всё выглядит со стороны, как дешёвый спектакль, вот только ему не дали сценария! Эти двое бьют его каждым сказанным словом наотмашь, не давая и шанса попытаться отбиться!—?Ты даже не читаешь книги!—?У тебя совершенно нет друзей!—?Ты не занимаешься спортом!—?Ты даже на улицу подышать свежим воздухом не выползаешь!—?В твоей комнате вечный бардак!—?Ты совершенно ничего не делаешь по дому!—?Ты даже чайник ставить не умеешь!—?Ты даже учиться нормально не можешь!—?И не хочешь!—?И тебя даже твоя девушка бросила!—?Единственная за столько лет, между прочим!Вот последнее самое обидное! Неужели они не знают, насколько болезненно пережил это расставание их сын… Ему до сих пор плохо. Настроение опустилось ниже нуля и ушло в минус.—?Да полно вам! —?внезапно вступается бабушка Боа. —?Накинулись на ребёнка, как стая волков! Зато он очень добрый и милый мальчик…—?Который даже не утруждает себя стиркой собственного белья,?— но родители непреклонны.—?Но мне же не сложно стиральную машинку загрузить…?— вновь влезает бабушка Боа. —?Она же нормально работает… зачем руками…—?В общем, всё! —?машет на свою мать рукой Дуна.—?Мы всё решили,?— ледяным тоном вторит почти бывшей жене Донук.—?Да, решили. Мы лучше знаем, как тебе будет лучше. Поэтому взяли на себя груз в принятии такого важного и ответственного решения.—?Ты переводишься из обычной школы в спортивный интернат!—?Все документы и бумаги подписаны. Ты уже числишься в списках.—?Вещи можешь не собирать. Ничего из старого тебе и не пригодится там. Даже сотовый телефон.—?Ими нельзя там пользоваться. Только стационарным.—?Мы будем звонить тебе раз в неделю.—?Стоп. Какой ещё спортивный интернат?! —?растерянно переводит Бён Бэкхён свой взгляд с одного чокнутого родителя на другого.—?Самый лучший в стране!—?И даже один из лучших в мире!—?Наконец-то ты займёшься спортом!—?Интернат находится в лесу, так что свежим воздухом надышишься!—?И друзей заведёшь!—?И учёбу подтянешь!—?И нормальным человеком станешь!—?Которым мы будем гордиться!—?Так, но… Погодите! Я же занимаюсь спортом! —?неведомым образом, словно по взмаху чьей-то волшебной палочки, Бэкхён снова превращается в лохматый комочек, хоть родители и зализывали каждые двадцать секунд одну его прядь за другой за ухо.—?Компьютерные игры и просмотр аниме?— это не спорт!—?Я отжимаюсь! Каждый день! Почти сто пятьдесят раз!—?От стены,?— скептически изгибает свою бровь Пэ Дуна.—?Ну да! Не сразу же от пола, блин! Я пока только учусь отжиматься! Скоро от стола буду пробовать. Моё тело пока не готово к большим нагрузкам, не всё же сразу, блин… Я ещё молод!—?Нет, уже всё решено.—?Но…—?Уже всё решено, Бён Бэкхён, почему ты ноешь? —?гремит Ли Донук.—?Но…—?Спортивную форму и одежду тебе там выдадут. Тебе ничего не нужно с собой брать. Только если бельё. Но стирать придётся самому!—?Мылом, а не гелем для душа.—?И питаться здоровой пищей тебя там научат!—?Но…—?И от компьютерной и телефонной зависимости отучат! Никаких игр, аниме и социальных сетей!—?Никакого телевизора!—?Рай!—?Ты, должно быть, на седьмом небе!—?У тебя лучшие родители в мире!—?Будь по гроб нам благодарен!—?Бабушка…?— кажется, даже губы Бэкхёна постепенно всё больше бледнеют вместе с его кожей и волосами прежде пшеничного цвета. —?Спаси…—?Ой! —?смотрит Дуна на ручные часы на своём тонком запястье. —?Боже мой! Меня же муж мой будущий ждёт! Ох, засиделась я, засиделась с вами, болтушки! —?она поднимается со стула, поправляет свои солнцезащитные очки и отправляет воздушный поцелуй почти бывшему мужу. —?Ой! —?раздаётся настойчивый звонок в дверь. —?Сынок, это уже за тобой! Ты ведь уже готов?—?Чего? —?таращится на них Бён Бэкхён, который ещё не до конца переварил даже ту информацию, что два этих психа и впрямь родили его когда-то…—?Конечно, готов! —?поднимается из-за стола Донук. —?Он же мужик! А мужикам долго собираться и прихорашиваться, как вам, не нужно. Пошли, наша будущая гордость,?— поднимает он сына за локоть и тащит его слабое тельце в прихожую.—?Но…?— пытался намекнуть Бэкхён на то, что он как бы в рубашке и… трусах до сих пор… синеньких с золотыми рыбками…—?В здоровом теле здоровый дух! Вернёшься через два года совершенно другим человеком!—?Но у меня почти тысячный уровень…—?И станешь самым завидным женихом в нашей стране! —?напоследок поправляет волосы сыну Дуна.—?Но у меня сто шестая серия ?Блича?…—?В какой стране! Самым завидным женихом во всём мире!—?И твоя бывшая будет ещё локти от досады кусать!Вот опять они разбередили старые раны…И даже грустная бабушка Боа была бессильна против этих двух монстров, которые ?наставляют сына на путь истинный?. Но с другой стороны она даже в чём-то была согласна с ними. После того, как Бэкхёну разбили сердце, он вообще перестал из своей комнаты выходить. К тому же, извечные крики ?Да сдохни ты уже, тварь!? и ?Вот так, на тебе, паскуда!? посреди ночи отнюдь не способствовали её крепкому бабушкинскому сну…Хоть Бэкхён и смотрел на неё глазами кота из Шрэка, но…Против родителей не попрёшь. И надо же ребёнка в ?человеки? выводить, в конце концов. А если бабушка Боа сейчас вмешается, они ещё её и обвинят в том, что она преграждает путь будущему их сына! Ведь в её смену Бэкхён всегда делает, что захочет.***Пэ Дуна хоть и была довольно ветреной женщиной для своего возраста с потребностью вечно строить из себя перфекциониста, но, вцепившись чуть ли не зубами в мужчину своей мечты, отпускать его она была не намерена.—?Боже мой! Я так волнуюсь! Так волнуюсь! —?она ещё не до конца успела отойти от разговора с сыном, как ей теперь предстоит очередная наверняка очень напряжённая встреча с пасынком. Каким бы тернистым не был этот путь, она намерена пройти его до конца, не взирая ни на что, и преуспеть!—?Просто выключи в себе излишние эмоции и всё будет отлично,?— Гон Ю тот ещё красавец, к тому же, безумно богатый и обольстительный красавец. Безусловно, почти бывший её муж Ли Донук тоже был весьма хорош собой. Но ведь она столько лет прожила с одним красавцем, надо же хоть немного разбавить это всё и пожить с другим красавцем, правильно? К тому же, второй красавец намного богаче.В росте и комплекции бывший муж ничуть не уступает будущему, отличается характер, но не самым коренным образом. Оба стараются быть тверды своим словам. Что касается конкретно Гон Ю, то здесь вместо замашек перфекциониста, присущих несколько другой чете, явно проступают замашки бизнесмена, не терпящего собственной неправоты. Твёрдый взгляд, насыщенно-чёрные волосы, длиннее, чем у Ли Донука, вьющиеся на концах. Прослеживается аристократизм до самых кончиков пальцев. Для Пэ Дуны Гон Ю словно глоток свежего воздуха после стольких изнурительных лет брака.—?Ох, конечно! —?Пэ Дуна делает три глубоких вдоха и выдоха, широко улыбается и, захватив корзинку с фруктами, до безумия обожаемыми пасынком, отправляется в гостиную вслед за будущим мужем.После того, как автомобиль останавливается в назначенном месте, Пак Чанёль сидит какое-то время в салоне, не торопясь выходить. Потом, правда, понимает, что это бесполезно, вздыхает и покидает пропитанный насквозь тошнотворным пафосом салон, отполированный своей дороговизной, в которой совершенно нет никакого смысла.Вид родного отчего дома проходится ножом по самому сердцу. Давно он здесь уже не был. Даже последний их ?семейный? ужин проходил в каком-то фешенебельном ресторане, что, конечно же, в итоге закончилось скандалом…Водитель и телохранитель также выходят из машины вслед за ним. Оба всё ещё тяжеловато дышат.Пак Чанёль не может скрыть своей довольной ухмылки. Бедолагам пришлось побегать за ним пять кругов вокруг интерната, дабы привести в итоге сюда. Им и не снится то, что сам Пак Чанёль бегает каждый день в десять раз больше. Хотя в последнее время он бегает всё меньше и меньше.Роста в Пак Чанёле хоть отбавляй. Он лёгким движением огромных ладоней поправляет свои угольного цвета волосы и идёт в сторону шикарного дома в самом богатом и обустроенном районе города, не желая больше оттягивать этот момент. Как говорит тренер, перед смертью всё равно не надышишься. Ткань джемпера скрывает от всего мира его сильное накаченное годами тренировок тело. Плечи широкие, спина крепкая. Ноги немного худоватые, правда. А так почти всё в нём идеально.Вот только его хоть какое-то настроение мгновенно улетучивается, стоит зайти внутрь. Сразу появляется раздражение. Отец снял все фотографии матери. Словно её здесь никогда и не было. Словно её вообще никогда не существовало в природе, что, конечно же, не так.Трое сидят за шикарно накрытым столом. Часы тикают, а напряжение витает в воздухе, по-наглому проникая в ноздри и начиная их тут же неприятно щекотать, вынуждая раздуваться.Гон Ю привычно сидит во главе стола, разделывает ножом и вилкой кусочек отменного стейка и бросает терпеливые взгляды то на сына, то на свою невесту.—?Ой, у тебя выбилось! —?не выдерживает Пэ Дуна подобного отклонения от нормы и тянет свою руку через стол к лицу Пак Чанёля, чтобы заправить угольную прядь за ухо. Вот только холодный и практически кишащий ядовитой ненавистью взгляд останавливает её на полпути и вынуждает отдёрнуть руку.Гон Ю откашливается, дабы разрядить обстановку, и чуть высокомерно приглядывается к сыну. Тот не очень хорошо держит себя в руках. Вены на шее ходят ходуном. Пухлые губы плотно сжаты. Пальцы на руках едва заметно подрагивают. Но он надеялся, что сегодня обойдётся без сцен, ведь ему стоило таких усилий устроить этот ужин и вызволить из ?заточения? на какое-то время этого ?хулигана?. Дуна очень уж выпрашивала посидеть вот так всем вместе снова, несмотря на довольно горький прошлый опыт. Слишком нетерпеливая женщина.—?Ты же вроде не развелась ещё со своим старым супругом,?— Пак Чанёль чеканит каждое слово, хотя выглядит это так, словно резкими движениями натачивает острый нож. —?Или ты решила позабавиться сразу с двумя мужчинами?—?Думай перед тем, как открывать свой рот,?— ещё более холодно отвечает ему Гон Ю, вторя тону сына, взросление которого слишком стремительно прошло мимо него.—?Ты же не подумал перед тем, как расстегнуть перед ней свою ширинку,?— Пак Чанёль вроде и хотел промолчать, да и изначально он не собирался снова скандалить с отцом. Ведь у него на носу важные соревнования. Да и доктор явно не будет им доволен. Но испарившиеся мамины фотографии…—?Ах, ты! —?Гон Ю тут же вскакивает со своего места. Чанёль вскакивает сразу же вслед за ним, всем своим видом показывая, что он готов к удару. Пускай бьёт. У него самого, наверное, никогда не поднимется рука на отца, но вот он пускай бьёт. Может, так станет даже легче. Обоим. Может, Чанёль тогда вообще окончательно успокоится.Несколько секунд их глаза безмолвно мечут молнии друг в друга.—?Эй, тише! Успокойтесь! —?влезает Пэ Дуна, и они оба, придя в себя, возвращаются на свои места. —?У нас же семейный ужин, парни!Дальше тишина разбавляется только какой-то бессмысленной болтовнёй Дуны, которой, как казалось, и не нужны были слушатели. И отец, и сын уныло ковырялись в своих блюдах и думали о том, что, возможно, перегнули палку. Но вслух ни один из них этого, конечно же, ни за что не скажет!—?Ты придёшь на мой турнир? —?наконец, подаёт голос Пак Чанёль, не поднимая своего носа с так и не тронутой тарелки. —?Я тебе уже давно говорил про него.—?У меня много дел, ты же знаешь.—?А мама бы пришла,?— жёстко замечает Чанёль, внимательно рассматривая кусочек мяса в тисках своих деревянных палочек. Он ещё долго не сможет забыть отцу снятые фотографии, но прямо об этом не скажет. Не сегодня. Ёль относится к тому типу людей, которые либо держат всё до последнего в себе, практически уничтожая себя изнутри, либо выпаливают всё сразу, не раздумывая. Рубят, одним словом. Интересно. Что дальше? В скором времени у него от матери останется только фамилия?—?Ну прости, что я такой занятой человек! —?вновь почти взрывается Гон Ю и смотрит на своего сына, наверное, слишком прямо в такой ситуации, а тот, напротив, всё ещё не поднимает на него своих глаз.Пэ Дуна отчаянно думает, как бы ей разрядить обстановку, которая опять не задалась с самого начала. И тут её осеняет.—?Ох, Чанёлли! —?тут же спохватывается она. —?Чуть не забыла сообщить тебе невероятно радостное известие! Уверена, ты будешь прыгать до потолка! Мой сын теперь тоже будет учиться в том же интернате, что и ты! — какая же театральная женщина всё-таки. Поначалу Пак Чанёль хочет отреагировать со всем равнодушием, какое только имеется в его сердце по отношению к этой проклятой женщине и вообще целому миру вокруг неё. Потому что ему совершенно искренне посрать на её сына. Не так. Даже не зная этого выродка, он уже готов ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть всем сердцем и… и просто всё. Что ещё-то? Нафиг она ему это говорит? Прыгать до потолка? А почему не до седьмого неба сразу?—?Ты серьёзно? —?внезапно поднимает Пак Чанёль свои глаза на ?мачеху?. До него словно вдруг снисходит озарение. Он даже впервые не торопится отводить свой взгляд, хотя смотреть на неё по-прежнему неприятно. Быть может, встреть он её в других условиях, всё было бы иначе, но здесь она… определённо не вписывается и никогда не впишется в его жизнь. И в его дом.—?Да! —?радуется, почти не помня себя, Пэ Дуна тому, что пасынок обратил на неё своё внимание и даже вроде как проявил интерес. Они сдвинулись с мёртвой точки! Она так долго к этому шла! Но она даже не подозревала о том, какой шторм сейчас творится внутри юноши напротив неё. Какие тучи сгущаются прямо на дне его зрачков, призывая страшные грозы и гром. —?Он теперь тоже будет там учиться! И вы будете вместе! Как братья! Вы сможете подружиться! И будете поддерживать друг друга во всём! А ты поможешь ему стать таким же, как и ты сам!Как братья, да?Братья.Пак Чанёлю с огромным трудом давит в себе желание выплюнуть это слово прямо ей в лицо. Перед этим разжевать приготовленную ею пищу и выплюнуть потом вместе с едой. Но внешне он только улыбается. Надо отдать ему должное, даже родной отец не замечает ничего неладного.—?Он у меня такой милашка!—?Правда? И как же его зовут? —?внутри Чанёля всё клокочет от предвкушения. Он даже начинает разговаривать на несколько тонов выше, изображая неимоверный интерес. —?Бэкхён! Бён Бэкхён!Неужели… Неужели у Пак Чанёля, наконец, появится тот, на ком он совершенно справедливо сможет вымещать свою агрессию? В этот момент у него даже настроение немного поднимается, и он соглашается чокнуться бокалами, в которых сок, с этой женщиной. Пак Чанёля трясёт. Как же долго он копил в себе свою злобу. За такой дар мачехе можно даже ещё разочек улыбнуться.Гон Ю вздыхает облегчённо. Кажется, у его сына мозги начали вставать на место. Возраст всё-таки. Рано или поздно оно должно было пройти.Пак Чанёль откидывается на спинку стула и поднимает свою голову к потолку, чувствуя, как тьма постепенно заполняет все внутренности и даже окрашивает в чёрный цвет его глазные яблоки. Он предвкушает и ждёт эту встречу. Кто-то же должен заплатить ему за всё. Пусть этим кем-то будет это ничтожество. Выродок этой стервы. О да, будет весело.