Часть 1 (1/1)

Детектив Карл Хорват забыл, когда спал нормально: в провинциальном Гейополисе орудовал маньяк.И не какой-нибудь милый шизик, уважающий городские устои и воспитанный трудолюбивой одиночкой-матерью, пасмурным утром в одночасье съехавший крышей, не найдя на привычном месте коробку хлопьев для завтрака. А вот прямо-таки маньяк-маньяк, достойный, по мнению Карла, самого развратного города мира, Нью-Йорка.Про вечно пьяную разудалую Ибицу и ночную трансформацию тайских пляжей старина Хорват никогда ничего не слышал, да и Нью-Йорк видел разве что по телевизору. Для сравнения у Карла был лишь Спринг-Сити, штат Юта, где он добросовестно почти дослужился до пенсии, немного не дотянув до обязательного стажа, когда злодейка судьба, отобрав у него жену, несравненную Джоан, от тоски заставила переехать поближе к единственной дочери.Людей не хватало, и дело подсунули ?новенькому?, в надежде что скоро передадут инстанции посолиднее. Ловить серийников — работёнка для ФБР.За последнюю неделю трупы появлялись один за другим. Мёртвый качок — хозяин собственного небольшого спортзала обнаружен небрежно засунутым в мусорный бак, головой вниз. Известная на районе горластая проститутка найдена примотанной скотчем к столбу на парковке. Глуховатый пузан с перерезанным от уха до уха горлом отошёл в мир иной прямо на скамейке у собственного дома. Его особенно было жалко. Из-за недопитой бутылки элитного канадского виски. Каким же подонком нужно родиться, чтобы обломать кайф беззлобному бедолаге, от скуки или по иной ментальной потребности раз по сто за минуту вопрошающего у случайных прохожих, который час. К вчерашней жертве маньяка претензий не было. Растерзанная в клочья старушка — любительница хвостатых, предводитель кошачьего прайда, численностью немногим не дотягивающего до пятидесяти. Признаться, Хорват и сам задумывался над тем, как бы по-дружески поговорить с гражданкой, подкараулив тёмной гейополисной ночкой. Но двуногая очкастая тварь — рассадник кошачьего ора и вони на милю вокруг — даже днём не выходила за пределы пряничного домика с гераньками и кружавчиками на окнах. А разделать её вручную, под корм для четвероногих питомцев, у Карла и в мыслях не было.Хорват ломал голову, по личным мотивам пытаясь быстрее объединить преступления, но как не крутил, жертвы по всем мыслимым признакам казались абсолютно несвязанными друг с другом. Общими были лишь ареал обитания, подведомственный участку, и наградные часы с гравировкой ?от фонда 457? (личного пенсионного фонда полицейских Нью-Йорка) — насмешка над всей правоохранительной системой страны.Этого бы с лихвой хватило, чтобы скинуть проклятое дело федералам. Но агенты — не идиоты, и мигом прознали бы, что фура с китайской дешёвкой перевернулась за городом месяца два назад. Такие были у многих, даже у консьержки в его кондоминиуме.?Как бы я это сделал? И главное, зачем…?, — пытался представить себя на месте преступника Хорват. Женщине сотворить такое было бы не под силу. Даже сегодняшняя ночная жертва, в целях тренировки шалившей памяти прозванная ?одуванчик? за скудные белые кудряшки, представляла собой помесь болонки с борцом сумо, явно способная при жизни вытеснить с круга не только противника, но и всю полицию штата.Общего не находилось, но исключения присутствовали: преступник был на редкость политкорректен — среди жертв отсутствовали геи и афроамериканцы.?Странно, ни чёрных, ни заднеприводных?, — подумалось Карлу. И он тут же заозирался, проверяя, не ляпнул ли крамольную мысль вслух?Нет, Хорват не был расистом. Просто всегда справедливо считал, что если нарушил, то похер какого цвета у тебя портки или кожа, или в какую дырку даёшь. И если в криминальной статистике чёрных в зелёных штанах было больше, то это вина чёрных в зелёных штанах. Или статистики. Но точно не Карла Хорвата, за всю свою жизнь не перешедшего улицу даже на затухающий красный.Правда, геи и лесбиянки в статистику фигурантов не вписывались, но и на них было лихо — виктимное поведение никто не отменял. Вечно с ними творилась какая-нибудь хуйня.***За несколько месяцев до кровавых событий в Гейополисе С каждым днём Гнев терял голову, ненавидя весь мир вокруг и совершая несвойственные супергерою плохие поступки. Первую шалость он помнил: помешавшая редкой прогулке и громко сигналящая проезжавшая мимо машина с каким-то дерьмом, наводнившим потом весь город. Про остальные проступки Гнев предпочёл бы не вспоминать, с расстройства от невинных забав сразу перейдя в разряд криминала.Так надолго они еще не расставались.Пиздёныш Джей Ти, начитавшись неуравновешенных русских романов замшелого девятнадцатого века, наверняка заданного недоёбаной преподшей из пиздец какого дорогого университета (?за который он, Гнев, между прочим, до сих пор платил!?), ушёл в себя. А когда вернулся, потребовал сладкой сахарной ваты в форме сердечка, признаний и супружеских уз — цепей счастья, посчитав их сублимацией, равной подвигу декабристов в борьбе с царизмом.Гнев даже не подозревал, как сильно он ненавидел классическую литературу. Все эти Эн, выбравшие вместо обеспеченной жизни с надёжным мужчиной вечернюю встречу с поездом. Или Таньи, удачно избавленные от легкомысленных пресыщенных ловеласов, и оттого почему-то страдающие без меры. И такие же юные возвышенные влюблённые во всех и вся Натали. Все они, далёкие непонятные, непонятые своими, как и впрочем и пизданутые требования Джей Ти ?ни поцелуя на сторону? и ?возвращаться не позже трёх? — не укладывались в рационально-бихевиористские принципы Гнева.Надо было сразу напомнить пиздёнышу, что происками царизма он первоначально обзывал поправку, ограничивающую права гейского населения США, а никак не отказ пожениться.Но юности свойственна легкость суждений, смена объектов и целей борьбы, посему благоразумно не перечил молодому любовнику, лишь легкомысленно угукнул в ответ, но предложение так и не сделал.Ему было плевать на всех. А значит, и на любое частное, входившее в общее. Но остаться без привычного качественного, если хотите — душевного, блядь, секса — этого он не планировал. И теперь готов был примкнуть к любой политической партии, лишь бы заполучить задницу мелкого обратно в постель.Любое не подразумевало освоение скрипки. И он решил подождать, полагая, что зарвавшийся поганец сам вернётся — здесь тому было комфортно, сытно и регулярно оттрахано с огоньком и придумками. Чего не скажешь о ?там? — судя по репликам, звукам и стонам, раздающимся из окна — классическая скучища. Даже подглядывать не пришлось, всё очевидно.Ты так хотел, чтоб я перестал долбить крэкСпать с фанатами и ни о чём не паритьсяТы так хотел, чтоб я посвятил тебе свой рэп(Самый охуенный рэп)Надеюсь, тебе нравитсяИ твоему новому парню С каждым днём без пиздёныша Гнев грустнел, хирел и слабел, держаться позволяли предметы, напоминавшие о Джей Ти, но потом и они перестали действовать. От отчаяния ухватился за последние ниточки, связывающие с мелким засранцем, — оставленные пиздёнышем книжки. Первой подвернулась Энн. Без суперспособностей было непривычно собирать слова в предложения, вместо того, чтобы листнув книгу веером, мгновенно запомнить всю целиком. Но сейчас он был почти человеком. Потом втянулся. И даже понравилось — так можно было убить ненавистное время, появившееся из-за потери работы спасителя мира.?…на то дан человеку разум, чтоб избавиться от того, что его беспокоит??Избавиться от того, что беспокоит?, — задумчиво вторил он Анне, закономерно веря ей как конченой морфинистке со стажем.?Нет, я не дам тебе мучать себя?, — читал то, в чём миллион раз пытался сам себя убедить.?…туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя?, — а вот это через плечо, лучше хер им всем в морду.Тратя последние супергеройские силы, Гнев явственно видел, как что-то ?вспыхнуло более ярким, чем когда-либо, светом, осветило все то, что прежде было во мраке, затрещало, стало меркнуть и навсегда потухло?.Дальше читать он не стал. И без того в его замкнувшихся кругом мыслях глупая запутавшаяся женщина снова и снова отправлялась в вечную ночь умирать ради бессмысленной эгоистичной любви. Но почему-то теперь это было совсем не смешно. Прикрыв глаза, Гнев заплакал. Силы супергероя окончательно покинули его. Словно сверхчеловек умер в нём за компанию с той русской истеричной аристократкой. Оставив после себя непонятно кого.***Зефир на расстоянии почувствовал состояние Гнева, заявившись в считанные минуты. Когда лучший друг в раздрае, котята, которых Зефир снимал с дерева на радость собравшейся детворе, могут и подождать.— Послушай, ну так нельзя…— А что, у тебя в запасе волшебный эликсир для восстановления суперсил?— Нет, — растерялся Зефир, но тут же нашёлся: — Вспомни, как ты вылечил волшебным минетом покалеченного пиздёныша? Наверняка, и у меня сработает.Мигом Зефир оставил Гнева без штанов и трусов, жадными губами протянувшись к давно вожделенному члену. Но тот, как и его владелец, не желал принимать сколь деятельного участия в надвигающейся вакханалии — отвязной череде ?горизонтальных инцестов?. И не только сейчас, но и во все дни отсутствия Солнышка на личностном горизонте.— Ещё движение в нашу сторону и я… — Гнев запнулся. Что они вместе с членом могли сделать против супергероя? — …заявлю на тебя в полицию.И это сработало. Не то чтобы Зефир был законопослушным, скорее трусливым. Да ещё его мать якшалась теперь с полицейским.***Эротически обломавшийся Зефир не затаил обиды на друга и, выправив ему ксиву, как обычному человеку, под именем Брайана Кинни (в честь американского борца, победителя в смешанном единоборстве) по знакомству устроил на работу, хозяйкой кассы в BQ. Но Гнев продержался недолго, до той минуты, когда в магазин заявился Джей Ти. Сука Тейлор как сраная лесбиянка прижимал к груди наибанальнейший букет розовых роз. Сапожник без сапог. Гнев презрительно скривился от примитивного восприятия мира художником. И тут же окаменел, глядя, как подоспевший любовник с гордостью вывалил дорогое бухло и презервативы размера ?Extra Extra Large?, в то время как его собственный член окончательно утратил угрожающие размеры, навсегда укрывшись в безопасных складочках крайней плоти.Помнишь тот фестиваль?Я заблевал твои берцыГруппа Louna отжигаетА ты разбил мне сердцеНо сердобольный Зефир вновь не подвёл, пристроив доставщиком пиццы. Разъезжая на скутере по Гейополису, Гнев радовался тому, что хотя бы гиподинамия ему больше не угрожала. Пока случайно не оказался в новом гнёздышке голубков. Небольшое, но довольно уютное — от входа сразу упираешься в роскошный гигантский траходром. Какие члены, такие и спальни. В приоткрытую дверь он мог рассмотреть Джей Ти, возлежащего на ложе тюльпанов. А сотни разноцветных роз, чтобы не покалечить изнеженную задницу, стояли поодаль в огромных вазах, но сначала о них напоминали рассыпанные от самой двери лепестки. Немой вопрос: ?Куда подевалась аллергия пиздёныша?? остался за кадром.Кто там следующий — не важно, просто будем откровенныМы персонажи из разных ВселенныхВ твоих глазах Вселенская печальЭто видно, и я сердцем чуюЧто тебе явно не хватает крепкого плечаИ кого-нибудь с огромным…И твоему новому парню...