Признание (1/2)
Признание— Трион? – в покои старшего принца просунулась мордочка Торрена. – Можно к тебе?— Тор? – Трион оторвался от бумаг. – Заходи. Что такое?— Да ничего, — Тор проскользнул в комнату. – Просто скучно. Дариэль уехал…— Дариэль? Кто это? – Трион сделал вид, что не помнит. – А, тот светлый, с которым ты мне изменяешь. Я его до сих пор не убил?Тор фыркнул.— Очень смешно.Старший дроу вздернул уголок рта, снова зарываясь в бумаги. Тор потоптался на месте.— Трион, можно, я посижу у тебя?Кронпринц вздохнул.
— Можно.Тор просиял. Побегав по кабинету и осмотрев все, что можно, он вдруг сел на пол рядом с креслом Триона и положил голову ему на колени. Старший дроу вздрогнул.— Торрен, не сиди на полу, холодно.— Да ты что, — фыркнул Тор. – У тебя теплый ковер и натопленный камин.— Простынешь…— Будешь меня лечить! – нагло заявил Торрен и поудобнее пристроил голову на коленях брата. Трион вздохнул и вернулся к бумагам.
Когда через четверть часа он закончил с делами, Тор уже дремал, изредка посапывая. Трион, не сдержавшись, наклонился и поцеловал его в макушку, получив в ответ неразборчивое сонное ворчание.
Старший принц осторожно взял брата на руки и перенес в свою постель. Тор, кажется, даже не проснулся. Зато когда Трион отнес просмотренные бумаги отцу и вернулся, Торрен лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел на брата зовущим и томным взглядом, против которого Трион, разумеется, не мог устоять.Торрен протянул к нему руки – и Трион, упав на край кровати, склонился над братом, припадая к его губам нежным поцелуем.
Тор был сонный, разморенный, послушный, но тело его пылало под руками Триона как всегда неистово и горячо, и выгибался он, как и всегда, откидывая голову назад и приподнимаясь над кроватью, и стонал, хватаясь за плечи брата и утыкаясь лицом в его волосы, и подавался навстречу, желая отдать себя целиком, без остатка, и шептал что-то тихо-тихо, нежно-нежно, с такой любовью заглядывая ему в глаза, что Трион невольно замедлял движения, забывая обо всем и утопая в изумительно яркой изумрудной радужке, кажущейся еще глубже из-за отбрасываемой длинными ресницами тени.
Огонь в камине трещал тихо и как-то умиротворенно. Торрен, ластящийся к брату, как котенок, приник к его боку и, положив руку ему на грудь, что-то довольно мурлыкал – кажется, расписывал предстоящую поездку на озеро, — а Трион отрешенно поглаживал его по голове, пересыпая пальцами мягкие черные пряди, и смотрел в огонь.
— Трион, ты вообще слышишь, что я говорю? – недовольно забухтел младшенький. Трион улыбнулся.— Слушаю.— Тогда повтори, что я сказал! – потребовал Торрен.— Что надеешься во время отдыха на озере смыться от остальных и найти тот берег, на котором в прошлый раз наткнулся на земляничник, — покорно ответил Трион. Младшенький надулся, и кронпринц засмеялся – выглядел его братишка неописуемо мило, — и, притянув его к себе, поцеловал в губы.— Не урчи. Ну хочешь, смоемся вместе? Сирин и Оллеро нас прикроют.— Угу, на эту белобрысую язву только полагаться, — проворчал Торрен, прижимаясь еще ближе к брату и почти ложась на него.
— А Оллеро ты тоже не доверяешь?Тор что-то еще пробурчал и замолк, уткнувшись лицом в грудь брата. Помолчал и вдруг тихо произнес:— Трион…— Ммм?— Ты меня любишь?Трион поперхнулся воздухом.
— Тор?Торрен приподнялся и посмотрел в лицо брату. Как-то жалобно, с детской мольбой и почти с обидой.— Ты меня любишь? – упрямо повторил Торрен, не сводя с брата взгляда.Трион вздохнул и, сграбастав братишку в охапку, выдохнул ему на ухо:— Люблю. Больше жизни люблю. Так что перестань задавать глупые вопросы.Тор засопел.— Я хочу знать! Я хочу, чтобы ты мне это говорил!
— А моих действий недостаточно? – Трион изогнул бровь.— Недостаточно! – надулся младшенький.
— Ладно, — вздохнул Трион. – Сколько раз в день мне признаваться тебе в любви?Тор задумался, склонил голову и хитро улыбнулся.— Я подумаю. Один раз – как минимум.
— Значит, сегодняшнюю норму я выполнил, — подытожил Трион и улегся поудобнее, собираясь спать, но Тор вдруг навис над ним.— Сегодня – двойная норма! – нагло заявил он. Трион опешил, а потом фыркнул про себя.«Мда, моему младшенькому палец дай – он всю руку откусит и скажет, что так и было».Кронпринц как бы невзначай положил руки на талию брата и вдруг дернул его вниз, крепко прижимая к себе.— Я. Тебя. Люблю, — шепнул он ему на ухо. – Очень. Люблю.Торрен довольно замурчал и полез целоваться.
Трион обожал эти утренние часы. Когда Торрен еще спит, положив голову ему на плечо, и его длинные черные волосы рассыпаются по белым простыням и по груди Триона, спит, доверчиво приникнув к брату, словно желает слиться с ним в единое целое. Трион любил эти минуты спокойствия и тишины, когда можно просто любоваться любимым братишкой, жадно вглядываясь в каждую черту его хорошенького лица, ласково перебирая шелковистые черные локоны и прижимая их к губам, касаться самыми кончиками пальцев нежной светлой кожи, чуть приоткрытых во сне губ и трепещущих стрелок ресниц.Трион был бы счастлив не вылезать из кровати весь день – и порой в ущерб делам позволял себе поваляться в постели с братишкой на полчаса, а то и часик подольше. На сегодня дел было меньше, и он само собой, не смог устоять перед соблазном.— В день по признанию, да? – задумчиво произнес Трион, глядя на брата, и вдруг улыбнулся.Кронпринц встал, бесшумно оделся и вышел.
Вернулся он через пару часов – Торрен, конечно, еще спал. Время было ранее, а после их совместных ночей младший принц мог валяться в кровати до полудня.