Глава первая, в которой всё только начинается (1/1)

― Слабо?С этого слова начинались все приключения Энтони Джэйсона Кроули. Стоило кому-то усомниться в том, что он готов пойти на что угодно и когда угодно, как он тут же загорался и лез в самое пекло. Его друзья знали об этой его особенности и никогда не теряли шанса подловить Кроули на ней. Как сейчас, например. Лигур криво ухмылялся и смотрел на него выжидательно, точно зная, каким будет ответ. ― Чё вякнул? ― тут же отозвался Кроули. ― Мне? Слабо? Ты меня ни с кем не путаешь, нигга? ― А тебе не кажется, что это перебор, Кроули? ― безразлично спросила Вельз, пока Лигур медленно закипал, как всегда заторможено реагируя на расистское обращение. ― Всё же территория охраняемая, да и призраки там водятся, как говорят. Не хватало, чтобы тебя снова повязали. К своим пятнадцати Кроули уже успел разок побывать в полиции, тоже, кстати, за проникновение на частную собственность. Правда тогда его просто поругали и отпустили, всё же он ничего не крал. Но кто знает, как всё пойдёт на этот раз? С другой стороны, полуслепой и полуглухой охранник Шедвелл может его даже не заметить, а забор… Ну что забор? Ему сто лет в обед, точно дыра найдётся. ― Ты охуел меня так называть? Я тебя сейчас сам в суд потащу, за оскорбление! ― наконец среагировал Лигур. Кроули и Вельз синхронно хмыкнули. Было бы что оскорблять. ― Всё равно пойду, ― ухмыльнулся Кроули. ― Пойду и докажу, что Хастур ― трус и ничего там на самом деле нет. Хастур, который всё это время молча стоял рядом, смотрел куда-то вдаль и курил, смерил Кроули хмурым взглядом. Он был на год старше их всех и вечно делал вид, что из-за этого он лучше них, но стоит отдать должное: сейчас он среагировал как самый настоящий скучный взрослый.― Ну и доказывай, мне плевать. Пусть тебя повяжут или ты убьёшься в этом сраном госпитале, меня это никак касаться не будет.― Да что ты там такого увидел? ― вздохнул Лигур. ― Задницу Шедвелла? Или как он в носу ковырялся.Хастур от него лишь отмахнулся. Он жил рядом с заброшенным военным госпиталем времён то ли первой, то ли второй мировой войны. Вроде как там даже осталось какое-то оборудование, вещи, во всяком случае охранник этого места всё ещё получал зарплату и отгонял любопытных. Но всех врачей и больных перевели оттуда уже, наверное, лет десять как, да и в помещениях давно прекратили убираться. Пара окон были разбиты местными мальчишками, соревнующимися в меткости, а само здание обросло кучей легенд о призраках и другой нечисти. Обычно Хастур же их и рассказывал, а может даже сам придумывал, но вчера вечером, поздно возвращаясь с прогулки их компании, он что-то увидел. Что именно, знала только Вельз, но, судя по всему, это было что-то реально страшное. Хастур правильно поступил, что рассказал ей, потому что, когда об этой истории услышал тот же Кроули, он засмеял её. Собственно, поэтому Лигур и ляпнул, что самому Кроули было бы слабо залезть в госпиталь, а Кроули, как обычно, решил, что сделает. Чего бы ему это не стоило.― Значит я достаю фотки госпиталя, доказываю, что это просто старая свалка, а Хастур признаёт, что нассал в штаны из-за неё, ― довольно заявил Кроули и спрыгнул с забора, на котором чудом удерживал равновесие всё это время. ― Мне нравится. Начну прямо сейчас.С этими словами он вышел из закоулка за школой и привычным расхлябанным шагом направился на окраину города. Никто его останавливать не стал, только Хастур сплюнул чётко в то место, где пару секунд назад были ноги Кроули.Как только компания оказалась достаточно далеко, Кроули полез проверять заряд телефона: если он собирался опять лезть в приключение, нужно было удостовериться в том, что он сможет хотя бы позвонить, чтобы его вытащили, когда он попадёт в настоящую задницу. Почему-то сомнений в том, что попадёт, не было ни на миг. К тому же в телефоне был фонарик и какая-никакая камера, что было бы очень кстати в заброшенном здании. Если придётся перелезть через проволоку или битое стекло, у Кроули есть куртка, а больше для покорения заброшки ничего и не нужно. Город, в котором он жил, был крошечным, и городом-то назывался с большой натяжкой. Тут всего-то была одна центральная площадь с мэрией, один скучнейший музей, посвященный военным действиям в этой местности, библиотека, совмещённая с архивом, и тот самый заброшенный госпиталь, который являлся единственной стоящей достопримечательностью. Кроули и десяти минут не потратил, чтобы добраться от двора закрытой на выходные школы до старого здания, даже несмотря на то, что оно находилось на окраине. Старые кованые ворота покрылись ржавчиной и наверняка бы заскрипели, если бы кто-то попытался их открыть, но их не трогали уже много лет, а пользовались только небольшой дверцей в них, которая почти вплотную подходила к будке охраны. ― Маленький дьявол! Проваливай отсюда! Зона закрыта для посещений! ― внезапно заорала будка. Точнее, не будка сама по себе, а Шедвелл, сидевший внутри, но из-за того, что видно его не было совсем, создавалось впечатление, что орёт всё же будка. "Вот и первый призрак этого места", ― подумал Кроули с усмешкой, но вслух ответил только: ― Знаю, знаю, я просто мимо проходил. Спорить со стариком, а тем более просить его впустить посетителя в госпиталь не было никакого смысла: тот удачно не слышал половины аргументов, поэтому прежде чем тот разобрал его слова, Кроули двинулся дальше, обходя госпиталь вдоль забора. Зайти с парадного входа у него не было ни одного шанса, но вот со стороны леса… На самом деле Кроули знал не очень много о госпитале. Вроде как он был построен в начале двадцатого века и работал достаточно долгое время, как положено: сначала для военных, потом и для штатских. Правда, у военных до последнего были привилегии, например, они получали более просторные отдельные палаты, могли проходить тут реабилитацию за счёт государства, и многое другое. Во всяком случае так говорила соседка Кроули, мадам Трейси, общаясь с его матерью за чаем раз в месяц по как-то самой собой сложившейся традиции. Сейчас же госпиталь больше напоминал дом-призрак из страшной истории, а парк за ним, который когда-то был любимой зоной для прогулок больных, разросся и стал естественным продолжением леса за ним. Разделял парк и лес только старый забор, который чудом ещё не растащили на металлолом, и колючая проволока поверх него. Последнюю протянули, когда госпиталь покинул последний пациент, а территорию объявили закрытой и чуть ли не засекреченной местностью.Пройдя немного вдоль забора и осознав, что за все годы тот не удосужился даже немного покоситься, Кроули со вздохом остановился у места, где колючая проволока была примята. Придётся карабкаться через неё: высоковато, но вполне реально, особенно если повезёт ничего не порвать. Переложив из карманов куртки в джинсы телефон и какую-то мелочь, Кроули принялся штурмовать забор. Раза с третьего ему удалось вскарабкаться по железным прутьям до самого верха и, перевалившись на ту сторону, с шумом упасть в сухие ветки и листья. Куртка целой, к сожалению, не осталась: когда Кроули стягивал её с колючей проволоки, подкладка разорвалась сразу в трёх местах. Стоило не забыть зашить их до того, как мать заметит, а то опять начнутся вопросы и ссоры. ― Ну и что могло тебя тут так напугать, а, Хастур? ― пробормотал Кроули себе под нос, окидывая взглядом заброшенный парк. Деревья разрослись и теперь выглядели почти так же, как их соседи по ту сторону ограды; клумбы, где раньше росли цветы, теперь были покрыты сорняками; прудик стал болотом, и только когда-то тщательно выложенные брусчаткой аллеи не потеряли своей формы. Пейзаж был скорее умиротворяющим, чем пугающим. Правда, стоило пройти немного вглубь парка и картина менялась. Госпиталь строился буквой "П" и имел что-то вроде внутреннего двора между правым и левым крылом. Тут в кучу были свалены инвалидные коляски ― это первое, что бросалось в глаза. Потом уже были и чёрные провалы окон, и забитые досками двери, и запах заброшенного места, состоящий из пыли, трухи и ржавчины. Когда Кроули подошёл ближе к зданию, с карниза взлетели с громким карканьем вороны, теряя по пути перья. "Мрачнее некуда", ― подумал Кроули, грустно смотря на всё это. Но унывать пока было рано. Достав свой телефон-раскладушку и повернув его камерой к себе, Кроули сделал первое селфи на фоне госпиталя и тут же отослал его на номер Хастура с подписью: "Сыкло". Ответ пришёл на удивление быстро: "А зайти внутрь ссыкуешь?". Кроули цыкнул. Хастур-то сдрейфил даже на расстоянии, а теперь выпендривается. Ну ничего, он ему ещё покажет. ***― А ты не перегибаешь? ― спросила Вельз, как всегда не выражая заинтересованности в вопросе ни голосом, ни выражением лица. ― Он же реально туда полезет. Убьётся ещё. ― Похуй, ― просто ответил Хастур. ― Он и так задрал, пусть лезет куда хочет, чёртов малолетка. ― Скажешь тоже, ― хмыкнул Лигур и отобрал у друга очередную сигарету. ― Он всего на полтора года тебя младше. Но бесит, да. И всё же провоцировать его… Такое.Хастур смерил его своим хмурым взглядом и протянул зажигалку. Через секунду Лигур уже затягивался дымом. ― А сам-то что сделал? Скажешь не провоцировал?― Я считаю, что вы всё равно перегнули палку, ― буркнула Вельз недовольно. Её чёрные густые брови сползли к переносице, а губы сжались в тонкую линию. ― У вас могут быть проблемы из-за этого. Отчасти, госпиталь ― военная территория. Да и сами знаете, что о нём говорят.― У нас не будет проблем, если Кроули не настучит, ― хмыкнул Лигур. ― А он не настучит, больно благородный для этого. Благородный дебил, блин, выпендривается как может, а на деле ссыкует, как все. Если какой-то призрак оторвёт ему голову, это будет исключительно его проблема и я станцую на его могиле.― Какой ты злой, однако, ― ухмыльнулась Вельз. Лигур скривился и поспешно заткнулся. ― Идём лучше на пиццу, пока Кроули не вернулся: грязный же придёт, а это аппетит портит. ***Кроули влез в госпиталь через окно подвала, понадеявшись, что лестницы между этажами ещё целы. Он бы с удовольствием сунулся бы на первый этаж, но попросту не доставал даже до подоконника, а решётка на подвальных окнах и так уже болталась на одном честном слове. Внутри пахло сыростью, а в углу комнаты что-то копошилось. Когда ноги Кроули ударились об пол, под подошвами кроссовок заскрипело стекло об бетон, а к стенам с характерным звуком разбежались крысы. Двери видно не было. Свет из окон, которые находились почти под потолком, неверно освещал комнату, наполненную всяким хламом. Удивительно, что Кроули не свалился на него: видимо, этим ходом до него пользовался кто-то ещё. Присмотревшись, можно было различить среди мусора старые одеяла, каталки, какие-то вёдра, шкафы и панцирные сетки со старых кроватей. По последним бегало что-то маленькое, шустрое и явно гадкое.― Тут нет никаких призраков, ― пробормотал Кроули себе под нос и вздрогнул от прокатившегося эха. Идея говорить с самим собой для ободрения оказалась не такой уж удачной. Включив фонарик на телефоне и внимательнее оглядев стены, Кроули с тихим стоном всё же увидел дверь: она была под завалом из того самого мусора, состоящего в основном из металлолома. ― Да мать твою! Чтобы вернуться наружу и попробовать влезть в другое окно, пришлось бы что-то подставить, чтобы дотянуться до высокого подоконника: внутри он оказался намного выше, чем снаружи. Выбирая между двух зол, Кроули решил попытаться выбраться в коридор. Снова сняв куртку и обмотав ею руки, он с гримасой отвращения на лице скинул с кучи мусора первый матрас. С него во все стороны побежали какие-то насекомые, больше всего похожие на очень крупных тараканов. Хоть не клопы, и то хорошо. Поначалу матрасы издавали жуткие скрипящие звуки, но Кроули быстро привык и уже через четверть часа оказался c фонариком в руке перед дверью со сломанным замком. Как и положено страшной двери в страшном заброшенном доме, она тоже скрипела. В коридоре было темно хоть глаз выколи, а из открытого проёма веяло холодом. Кроули нервно сглотнул и направил луч фонарика в темноту, почти сразу вскрикнув: из темноты на него пристально смотрело желтое лицо. ― Бля-ять, ― протянул Кроули, медленно выдыхая. Всего лишь плакат на стене напротив: дядя Сэм со своим дурацким цилиндром со звёздами. Плакат выцвел, но явно был отпечатан не столетие назад, скорее всего, кто-то решил пошутить над коллегами, либо же сразу после закрытия госпиталя ― над любителями лазить в закрытые здания. Собственно, чем дальше, тем чётче Кроули осознавал, что он тут далеко не первый паломник по старым палатам: сначала слишком уж легко поддавшаяся решётка на окне, потом расчищенное место под ним, ну и дверь, заваленная изнутри комнаты. Зачем кто-то решил, что дверь нужно забаррикадировать, Кроули предпочитал не думать.Коридор был длинный и тёмный, но в том конце, что был ближе к комнате, виднелся свет с первого этажа и ступеньки наверх. Другой конец скрывала тьма, и туда Кроули не тянуло от слова совсем. Подсвечивая себе дорогу телефоном, он двинулся на свет, уже спокойнее оглядывая стены и пол: судя по всему, подвал служил складом и подсобными помещениями для персонала. На одной из дверей была видна потемневшая и покрытая пылью табличка "Посторонним вход запрещён", по полу бегали пауки, посреди коридора стояло инвалидное кресло, а вот у рентгеновского кабинета, почти у самой лестницы, сохранилась лавочка для пациентов, ожидающих в очереди. На ступеньках, ведущих к первому этажу, кучей валялась медицинская форма. Когда Кроули уже занёс ногу, чтобы подняться наверх, в тёмном, далеком конце коридора что-то упало с металлическим лязгом и эхо от этого звука раскатилось по коридору. Кроули замер. Сердце ушло в пятки, а потом взмыло к горлу и заколотилось так, будто собиралось выскочить через рот и убежать подальше от этого места. "Просто сквозняк, ― сказал себе Кроули, заставляя ноги двигаться и переступать ступеньки, ― просто я открыл дверь и пустил сквозняк, ― повторял он про себя, смотря ровно вперёд, на свет, ― даже оборачиваться не буду, чтобы посмотреть". Ноги слушались с трудом, будто бы что-то их тормозило, но всё же переступали. Ступенька за ступенькой, всё ближе к дневному свету. Последний шаг оказался самым сложным, и Кроули мог бы поклясться, что холодный ветерок в последний момент коснулся его затылка, но стоило ему оказаться в дневном свете, и страх отпустил моментально. Будто бы сжимающие горло и ноги оковы рассыпались и дали спокойно вдохнуть. Кроули наконец позволил себе обернуться: конечно, на ступеньках, уходящих в тёмный подвал, никого не было.А вот первый этаж и холл госпиталя заслуживали внимания. Тут были огромные окна, из-за которых было светло почти как на улице, и вот они-то остались целыми, со всеми сложными узорами рамы. Холл занимал два этажа. Если бы Кроули зашёл через центральную дверь, ему бы открылся красивый вид на закруглённые лестничные пролёты, ведущие на балкон второго этажа, и старые лифты с ручной дверью. Под потолком висела огромная люстра, с лампочками, похожими на свечи, и в её стеклянных подвесках играл солнечный свет. Направо и налево уходили широкие коридоры, ведущие, скорее всего, к каким-нибудь медицинским кабинетам. В отличие от подвала, тут почти не было мусора, разве что куски отсыревших обоев валялись под стенами, да на ступеньках лежала одинокая, отвалившаяся от потолка декоративная плитка. Кроули подумалось, что небольшой ремонт мог бы привести это место в порядок, снова сделать госпиталем или санаторием: клиентов бы набралось порядочно, даже на такое огромное количество палат. Странно, что это место вообще забросили, вряд ли оно несло серьёзные убытки, хотя по какой-то причине его всё же закрыли… Решив не зацикливаться на этих мыслях, Кроули сделал ещё пару фотографий на фоне парадной двери и центральной лестницы, а потом двинулся дальше ― на второй этаж. Ходить по боковым коридорам он не рискнул, всё же Шедвелл мог увидеть его в окно, поэтому взбежал наверх по центральной лестнице. С балкона было лучше видно люстру, оказалось, что она держалась на одном честном слове: крепления выгнулись и казалось, один сквозняк — и эта красота с грохотом упадёт на пол. Также стало видно, что лифт не рабочий. Если на первом этаже решётка была закрыта на замок и за ней была видна только шахта, то на втором этаже можно было заглянуть в эту самую шахту и не обнаружить кабины ни сверху, ни снизу. Это было как минимум странно. ***Рыжий молодой человек с интересом осматривал коридоры и опустевшие палаты. Было заметно, что теперь ему совсем не страшно, он даже пнул найденную на полу одного из кабинетов клизму с таким пакостным выражением лица, что его самоуверенности можно было только позавидовать. Хороший молодой человек, любопытный, как положено в его возрасте. Правда, не всё в его действиях было понятно: время от времени он доставал из кармана смешную раскладывающуюся коробочку, корчил ей рожи и нажимал кнопки. Наверное, это какая-то новая мода? Первый за последние года посетитель этих коридоров был не самым аккуратным, но самым весёлым из тех, кто в принципе удостаивал это место визитом со времени закрытия. Наблюдать за ним было интересно и весело. Особенно когда он нашёл анатомический скелет в одном из кабинетов и разыграл с ним целую юмористическую сценку. Но когда он начал подниматься на верхние этажи, это вызывало некоторые опасения. Всё же конструкции госпиталя нуждались в ремонте ещё до его закрытия, а из-за вечно протекающей крыши здание вообще находилось в аварийном состоянии. Пора было вмешаться и уберечь молодого человека от серьёзных травм. ***Кроули осмотрел второй и третий этажи с любопытством юного исследователя, оказавшегося в пещере с сокровищами. Конечно, оборудования тут особо не было: что можно было вывезти, вывезли, а что нельзя было, убрали куда-то, наверное в подвал, как и матрасы с каталками. Зато осталась мебель и документация. Покосившиеся столы, подгнившие шкафчики, подточенные насекомыми стулья под слоем пыли. Чем выше был этаж, тем грязнее было вокруг. Уже на третьем Кроули заметил подтёки на стенах: будто кто-то выше разлил воду, а на четвёртом этаже вообще обнаружил дыру в потолке. Прогнившие доски просто обвалились, но зато, благодаря этому провалу, стало понятно, что пятый этаж по сути является чердаком и хранит в себе коробки с документацией по старым пациентам. Один металлический ящик провалился вместе с полом, и Кроули с любопытством заглянул в него: большая часть бумаг расползлась или отсырела настолько, что в них завелась новая жизнь, но были и папки, тронутые временем и влагой лишь с краю. Фамилия этого больного поплыла, но имя ещё можно было разобрать ― Майкл. Судя по дате, он был тут в двадцатых годах, а это значит, что бумаги хранились тут почти девяносто лет. Кроули хотелось бы разобрать, что именно лечил тут некий полковник Майкл, но там, где записи не расплылись, они были написаны таким почерком, что невозможно было разобрать и слова. "Вот бы им нашу учительницу правописания", ― подумалось Кроули. Перед воображением тут же встали серьёзные мужчины с усами, сидящие за школьными партами, и миссис Даулинг, которая орала бы на них: "Пишешь как курица лапой! Ещё одна строчка этого непотребства и я буду жаловаться твоим родителям!". Кроули ухмыльнулся своим мыслям и пошёл искать проход на чердак: возможно там остались другие, менее повреждённые документы. Он бы с интересом почитал их. Ступеньки наверх обнаружились довольно быстро, в конце коридора, за покосившейся на петлях дверью. Они были деревянные и не слишком внушали доверия, но любопытство было сильнее. Стоило Кроули сделать первый шаг, как ему будто кто-то на ухо шепнул:― Не надо…Кроули замер и прислушался к своим ощущениям. Страха не было, но появилось чувство, будто кто-то стоит рядом, прямо за плечом, даже тепло ощущалось, как от человека. Но Кроули был в здании один, как бы ни вертел головой.― Не ходи туда, там опасно, ― снова появился голос и ухо будто бы обдало тёплым воздухом, как бывает, когда кто-то шепчет тебе посреди урока, перегнувшись через парту. ― Нифига себе воображение разыгралось, ― пробормотал себе под нос Кроули. ― Осмотрюсь наверху и надо выбираться отсюда… Оставалось только окончательно убедить себя, что это была игра воображения, а не поехавшая крыша, но с этим Кроули справился довольно быстро, особенно при том, что больше голос он не слышал. И всё же по ступенькам он поднимался осторожно, выбирая места посуше и понадёжнее. Чердак оказался мрачным и влажным местом: ни окон, ни других источников света, разве что та самая дыра в полу и места, где съехала черепица (или чем там крыли крышу в этом здании?). В этих просветах даже была своя эстетика, но прежде чем двинуться к ним, Кроули всё же включил фонарик. Практически везде стояли такие же металлические ящики, как тот, что валялся внизу, ближе ко входу были и картонные коробки, видимо, с картами последних пациентов. К сожалению, эти коробки не уберегли содержимое от влаги и давно покрылись плесенью и покосились. Не то чтобы металлические ящики выглядели лучше, но хотя бы немного сохранили первоначальный вид. Медленно пробираясь по узким проходам между документацией, Кроули пытался разобрать при неверном свете фонарика года, указанные на ящиках. Восьмидесятые, семьдесят пятый, семьдесят второй, шестьдесят девятый… Когда Кроули добрался до начала сороковых годов, папок стало так много, что в один ящик часто не помещался даже один месяц. Видимо, это место было популярным в военное и послевоенное время. Оно и не удивительно. Пол под ногами скрипел. Может быть, раньше тут и было какое-то дополнительное покрытие, но похоже до сегодняшнего дня оно не дожило. Подбираясь всё ближе к дыре, Кроули всё больше смотрел под ноги, а не на бумаги. Конечно, если что, падать недалеко, но всё равно будет неприятно, особенно если сверху на него упадёт тяжелый ящик.― Стой! ― раздался крик в самом ухе Кроули и тот замер как вкопанный, с поднятой в воздух ногой. Опять тот голос, что шептал ему на ступеньках. Но на этот раз это был натуральный крик, Кроули даже показалось, что он слышит эхо от него и из-за этого он боялся пошевелиться. Лишь минуту спустя, когда стоять так стало сложно, он аккуратно опустил ногу на прежнее место. Страха не было, только шок, как если бы на него очень внезапно наорали, что собственно и произошло. Можно было предположить два варианта происходящего: либо у Кроули проснулась вторая личность с даром предвидения и сейчас предупреждает его об опасности, либо с ним говорит довольно заботливый призрак. Ещё с минуту подумав, Кроули осторожно спросил:― Там опасно? Пол прогнил?― Да, ― тут же послышался ответ над ухом. Кроули резко обернулся, но никого не увидел. Снова. И всё же присутствие другого человека здесь ощущалось и очень явно. Теперь можно было даже почувствовать его взгляд. ― А… есть способ пробраться дальше? Я бы… Я бы хотел достать старые документы, медицинские карты людей, которые тут лежали. Если можно, ― последние слова Кроули ляпнул, подумав о том, что если говорит с призраком, то, пожалуй, стоит быть вежливым. А то мало ли что тот подумает о нём, ещё чего доброго решит, что проще избавиться от надоедливого визитёра, чем спасать его шкуру. ― Боюсь что нет, ― печально сообщил голос, ― дальше доски не просто в аварийном состоянии, но вот-вот рухнут из-за любой дополнительной нагрузки, а вход на чердак с другой стороны завалило этими самыми ящиками и коробками. Так что, боюсь, тебе придётся довольствоваться документами исключительно до тридцать девятого года. А призрак-то болтливым оказался. А может это не призрак? А просто бездомный, спрятавшийся где-то за ящиками и разыгрывающий Кроули. Хотя вряд ли, голос звучал практически рядом, спрятаться было бы негде. ― Понятно, ― рассеянно пробормотал Кроули. ― Мой следующий вопрос прозвучит довольно бестактно, но знаешь, я обязан знать и всё такое… ― он медленно выдохнул, резко вдохнул и на одном дыхании выпалил: ― Ты ― самый настоящий призрак? Типа как мёртвый? Мёртвый, застрявший в этом мире и не способный уйти в иной?На секунду на чердаке повисла тишина, и Кроули даже успел подумать, что совсем с катушек съехал и разговаривает сам с собой. А потом он услышал смех: негромкий, но такой искренний и тёплый, что последние тени страха и опаски отступили. Вместе со смехом, призрак начал будто бы проявляться, складываться из проникающих на чердак солнечных лучиков: вьющиеся светлые волосы, широкое улыбающееся лицо, морщинки у глаз, рука, прикрывающая смеющийся рот, ворот неопределённого цвета рубашки, застёгнутой на все пуговицы. Незнакомец сиял и походил на маленькое человекообразное солнышко в этом мрачном месте. Невольно Кроули вслух ляпнул первую ассоциацию, которая приходила при виде этого призрака: ― Ангел…