Глава 10 (1/1)

Ах, снова больница и этот запах лекарств... Ничего хорошего с этим местом явно не связано. Столько ранений было, я действовала неосмотрительно, поддалась эмоциям и в итоге прикончила врагов. — Ва-а, Кушина-сан, она так похожа на вас, — голос подростка, полный восторга.Что происходит? — Да что ты такое говоришь, Рин? Она наша с Минато ровесница, если и есть родство, то я об этом даже не подозревала, — я открыла глаза и увидела девушку с алыми волосами и глазами темно-фиолетового цвета.— Вы так нахваливаете ее красный цвет волос, но почему другая часть блондинистого цвета? — задумчиво спросил подросток, поворачиваясь к блондину, стоящему справа от него. — Точно такой же, как у Минато-сэнсэя! — гордо воскликнул парнишка, ударив кулаком о ладонь.— Очевидно же, что она полукровка. Не знать такого, я даже сомневаюсь, что ты академию закончил.— Ах, ты!.. Да я тебя!..— Ну же, ну же, успокойтесь, — взволнованный голос заставил детские голоса умолкнуть.Да неужели. Спасибо, чувак, я тебе благодарна, хоть ты этого и не слышишь, но мне уже осточертели эти громкие голоса. А?— Так вы все это время в сознании были? — девчонка, Рин, вроде так ее называли, убрала чёлку с моего лица. Ее темно-серые глаза буквально впились в мои, а сама она подхватила моё лицо ладонями. — Такие... красивые, — на выдохе сказала девочка, а стоило мне выгнуть бровь в немом вопросе, как ее лицо густо покраснело, и та в спешке отстранилась, сделав пару неустойчивых шагов назад.— Ха! Да у неё даже брови и ресницы разноцветные! — громко удивился мальчишка, мягко придержав подругу за локоть, когда я приняла сидячее положение, чуть массируя виски. Значит, обезболивающим накачали. — Ик! Ее зрачки, что с ними?! И где ты там красоту нашла-то? Они же так светятся...— Обито, так говорить неприлично! — Кушина... стукнула мальчишку по голове и с сожалением на меня посмотрела.— Ты прости его, — я перевела взгляд на блондина, посмотрев в его голубые глаза. — Твоя внешность очень.. необычна, вот он и сказал, не подумав. Как тебя зовут? — сомнений быть не может. Так куда же я попала на этот раз? Почему здесь они? И они явно не знают обо мне ничего. — Узумаки Наруко, — сжав простынь до глухого треска, я медленно опустила глаза. Вновь ли это игра моего сознания? Ох, да, обычно иллюзии нематериальны, верно. Поэтому, если я дотронусь до кого-то из них, то смогу избавиться от этой жестокой, бессмысленной игры.— Ты плачешь? — женская рука дотронулась до щеки, проведя большим пальцем, собирая чёрную влагу. А ведь Рин касалась меня... Я не обратила на это внимания, не полностью пришла в себя.И есть ли право сказать это при ней, позвать папу... — Кха! — простыни мгновенно пропитались черным, как неловко. Волноваться будут.— Какаши, позовите госпожу Цунаде! Рин, возьми полотенца и положи на колени, Обито убери волосы Наруко-сан назад!— Сейчас тебе помогут, только не закрывай глаза, хорошо? — аккуратно прижав к груди, мама шептала и шептала что-то несвязное. Не закрывать глаза? Всего лишь?* * *— Теперь все будет в порядке, — Цунаде аккуратно провела ваткой, пропитанной спиртом, по месту, где мне вкололи препарат. — Я надеюсь, у тебя нет привычки сбегать из палаты, когда твоё тело не до конца восстановлено. Я сейчас главная здесь, и от своих пациентов я требую подобающего поведения, от этого зависит время твоего пребывания.Медленно кивнула и, забрав бинт из рук Сенджу, я самостоятельно забинтовала руки, они пострадали больше, чем остальное тело. Кожа стала полностью чёрной, но раз Цунаде не бьёт тревогу о том, что четвёртая степень ожогов очень и очень проблематична, то, значит, знает о моей регенерации. Цунаде недовольно сморщилась, но, посмотрев мне в глаза, только устало вздохнула.— Любого другого пациента я бы отчитала за столь халатное отношение к собственному здоровью, но что-то мне подсказывает, что это не в первый раз, так ведь?Пожав плечами, я задрала бесформенную майку.— Забинтуй.— Я как раз собиралась, — фыркнула она и скальпелем чакры разрезала лоскуты марли для замены на свежие, перед этим хорошенько обмыв мое тело.Вода в тазу была чёрной, сверху плавали красные сгустки или даже тонкие слои кожи. Я могла сейчас лежать там в пропасти за компанию с Ооцуцуки, но братец как обычно выкинет что-то неожиданное.— Спасибо, — тихо сказала в мыслях, не надеясь на ответ. Давненько не было такой тишины.— Ты же понимаешь, что твои руки могут не восстановиться? — Цунаде отложила в сторону лишние предметы и села на край кровати.— Я знаю, на что способно моё тело, — безучастно ответила, посмотрев ей в глаза. — Не стоит об этом так тревожиться...— В мои обязанности входит лечение пациентов и уход за ними. Так что неважно, какая у тебя регенерация, ты не уйдёшь отсюда, пока я не решу.— Я не против.— Вот и славно, — она встала с койки и подошла к дверям. — Заходите, можете ещё минут двадцать побыть с девушкой, а дальше обеденный сон. Незаметно для входящих я благодарно кивнула, увидев едва ли усмешку ее губ. Какое счастье, что она не расскажет об этом. Видимо, девчонка может пользоваться мозгами не только в медицине.— Ками, Наруко! Я так волновалась! — красный ураган налетел на меня, к удивлению, нежно и аккуратно прижав к себе.Минато неловко улыбнулся, поставив пакет с фруктами на тумбу и легонько потрепал волосы мамы.— Минато, — неохотно проворчала она, расцепив руки и освободив меня из своих объятий, теперь уже кидаясь на папу, и, судя по его красному лицу, сил мамочка не жалела.Решив-таки маму отвлечь от ненамеренного убийства, я робко потянула край светло-зелёного платья. — Что-то болит? — заботливо спросила она, запустив пятерню в мои волосы, нежно поглаживая. С трудом скрывая свою растерянность, я указала на уши.— Ты не слышишь? Я отрицательно качнула головой.— Может, у неё чувствительный слух? — озвучил свою догадку Минато, доставая из пакетов яблочки и мандарины. — Нет, ух, — я потянулась за яблоком, которое папа хотел почистить от кожуры, но я не люблю их так есть. Может, это и выглядит мило, и другим кажется это особым проявлением заботы, но мне — бесполезной тратой времени и наличием лишнего мусора. Люди так усердно вычищают семечки яблок, хотя они даже полезны для сердца в небольшом количестве.Выдрав яблоко из его рук, отчего тот едва ли не потерял равновесие, я целиком закинула фрукт в рот, мгновенно превращая в пюре. У меня будет немного времени, чтобы не говорить.Я в полной растерянности! Я так... не знаю. У меня слишком много противоречивых чувств. Что существенно усложняет процесс логического и критического мышления.Если живы родители, то жив и этот двуглазый (пока еще) ублюдок. Как только приведу себя в подобающий вид, изничтожу!С чего бы им меня вообще подбирать...— Это Узушио? — спросила я, делая чуть растерянный взгляд. — Почему я не вижу сад? У нашей больницы всегда был сад, в котором гуляли пациенты... Скажите, где мой дом? — чуть ли не шепча, спросила я, прикрывая лицо ладонями, имитируя безмолвный плачь.— О каком саде речь? Его тут никогда не было... — Выметайтесь! — сердце невольно сжалось, стоило увидеть шокированные лица родителей, но мне, правда, нужно все обдумать. — Я... я хочу все обдумать. Просто вы можете не тревожить меня пару дней? — Да, нам не трудно, мы понимаем, — папа кивнул и, взяв маму за руку, в темпе вышел за дверь.— |Простите, я причинила вам боль. Разрешим ли мы недопонимания?|— Госпожа, оказывается, такая ранимая...Что?