Крах всего хорошего. (1/1)

Невесомые облака рослого ладана медленно плыли в воздухе, уносясь ввысь, ближе к огромному изображению Спаса Вседержителя, благословляющего собравшихся в храме этим воскресным утром. А людей в этот день пришло очень много! В церкви шло таинство венчания.Чинно и поистине одухотворенно с переливами пел хор на клиросе, седовласый священник в сверкающих серебряных одеждах с любовью глядел на двух людей, которым предстояло связать друг друга священным союзом брака во образ союза Господа Иисуса Христа и Церкви. Пред ними стоял аналой с крестом и раскрытым Евангелием. Позади венчающихся стояли родители невесты и украдкой утирали слезы...Но плакали они отнюдь не от радости. Невеста, Марья Ильинична, единственная дочь князя Белозерского, подняла голову вверх и посмотрела на образ Спасителя. Свет, струящийся из окошек на барабане, мягко падал на Его лик и одеяние, отчего старинная фреска, украшенная вкраплениями сусального золота, блистала в величии и небесной красоте. Один из лучей ложился на Новый Завет, который Господь держал в правой руке. На страницах были начертаны слова: "Да любите друг друга...". Княжна Мария была одета в легкое воздушное платье из шелка и муслина, которое украшали кружева, специально привезенного из Вологодского уезда, рукава и перелина были обрамлены морским жемчугом, а на покатые узкие плечи ложилась полупрозрачная длинная фата.Все шло так, как она себе представляла... Только в эту самую минуту, когда одно слово отделяло ее от супружеской жизни, подле Марии стоял не ее возлюбленный Аркадий, а человек, которого она ненавидела всей душой.Воск от свечи, которую она держала в руке, плавился и капал на тонкие белоснежные перчатки, что натягиваются щипцами. Свечи словно тоже оплакивали ее незавидную участь нелюбимой и нелюбящей супруги его превосходительства. Маше вдруг подумалось, что венчание во многом напоминает маленькую смерть. Здесь и саван-белое платье, цветы, слезы... Наступает конец одной жизни, начинается другая. Конец детства и девства, начало супружества. Плачут папенька и маменька - от радости и горечи одновременно, они отпускают свою возлюбленную пташку из гнёздышка, плачет сама невеста - от ощущения тайны и преддверия новой жизни. Только для Маши это венчание означало смерть буквальную. Ее тело словно окаменело и сделалось холодным, будто душа уже его покинула, а сердце с трудом билось в остывшей хладной груди. - Отвечай же мне, Мария, являются ли твои намерения твердыми и чистыми? Любишь ли ты стоящего пред тобой раба Божия Димитрия? Берешь ли ты в законные мужья свои сего человека? Марию проняла дрожь. Она сжала губы в прямую линию и посмотрела на мужчину, о котором сейчас шла речь. Он уже дал ответ и принес клятву. Теперь ее черед. Дмитрий был выше ее и много старше. Он казался ей таким уродливым, и дело было не только в его наружности. Чернота души проглядывалась сквозь тленную оболочку тела. Он стоял спокойно и ухмылялся себе в усы, его лицо не выражало ни малейшего беспокойства. Он твердо знал, что сейчас ответит его избранница. У Марии Ильиничны попросту не было иного выхода. Красивое лицо Маши сделалось белее снега. Она медлила с ответом. Сегодня для нее был день, который должен был стать самым счастливым днем в ее жизни, но все обернулось ужасом и крахом... Она вспомнила, как еще неделю назад была полна надежд, мечтая, как любая юная барышня, о любви.***- Машенька, если б ты знала, как мне не хочется покидать тебя... - Аркадий с трепетом и нежностью протянул к своей невесте руку, но так и не решился к ней прикоснуться, - мне кажется, чуть я дотронусь до тебя, мой Ангел, как ты сгоришь ль огня моей любви к тебе.... И стоит лишь мне уехать от тебя, как ты исчезнешь, точно дыхание на стекле.Аркадий был так дивно поэтичен. И умён, прекрасно образован, утончён и храбр... Мария могла без устали перечислять те добродетели, которые таились в его прекрасной и мужественной душе. Они стояли в липовом парке, что примыкал к имение князя Белозерского, ее отца, и прощались. Аркадию, молодому корнету, надлежало быть сегодня на смотре войск. Молодые люди все никак не могли расстаться, никак не могли наглядеться друг на друга. Любовь в их сердцах была столь сильна, что они уже не мыслили жизни по отдельности, став одним целым. Маша шутя провела бутоном синего колокольчика по мягкому пушку на щеке Аркадия, юноша ещё не успел обзавестись шикарной бородой, которомы так похвалялись служивые с Кавказа. - Милый мой, совсем скоро Господь соединить два наших огонька в один, который будет гореть вечно. И уж тогда мы никогда не расстанемся. Подумать только, ещё неделя и мы станем мужем и женой...- Эта неделя покажется мне вечностью ... - пылкий Аркадий взял цветок из рук любимой и, поцеловав его, бережно вложил ей обратно в ладонь. - Мне порой кажется, что я умру ожидаючи. Маша рассмеялась, ее смех был упругим и звонким, как будто вдалеке зазвучал перезвон маленьких колоколов.- Скажешь тоже... Зачем говорить о смерти столь рано, когда у нас целая жизнь впереди? Всего только неделя сроку и каждый Божий день мы будем встречать с тобою вместе, со всеми его невзгодами и радостями... Но для меня каждое мгновение, проведенное с тобой, будет исполнено радости и счастья! Я люблю тебя и буду ждать.- И я тебя люблю, Машенька!Аркадий вскочил на коня, он был так хорош собой в отутюженной форме, безупречно облегающей его прекрасно сложённую фигуру. Махнув на прощанье рукой, Аркадий залихватски свистнул и ударил пятками сапог по надутым бокам вороного коня. Скакун, всхрапнув и встав на дыбы, помчался по подъездной дороге во весь опор.Маша стояла у скамейки под раскидистой шелестящей липой, посылая воздушные поцелуи вслед жениху. - Люблю... люблю тебя... - повторяла она нараспев заветные слова, отчего у нее в груди разливалась приятная нега.Мария Ильинична легко бежала по парку, окрыленная любовью, простите мне эту избитую фразу. Но в тот момент она и вправду была так счастлива, что ей казалось, будто она сейчас воспарит над землей. Первые дни июня в этот году выдались удивительно солнечными и теплыми. Свежая зелень на липах шепотом передавала клумбам и кустам роз тайны старого парка, весело щебетали ласточки, поселившиеся под козырьком крыши конюшни. А голубые колокольчики, гордость поместья Белозерских, разливались на поляне цветочным морем, чуть колышимым ветерком. Сама погода располагала к приподнятому настроению.Конечно, впереди ожидалось много приготовлений к свадьбе, но то были приятные хлопоты. Мария живо рисовала в своем воображении прекрасные картины венчания, празднества и начала семейной жизни. Однако в этот же вечер, под конец дня, начавшегося так хорошо, разразилась внезапная гроза, в прямом и переносном смысле этого слова. От светлой радости, переполнявшей юную душу Марьи Ильничны, не осталось и следа.Под вечер небо, остающееся светлым до самого позднего часа, поскольку нынче стояли белые ночи, заволокла такая темень, будто сверху кто-то накрыл непроницаемым платом. Издалека до усадьбы гулким эхом доносились тяжелые шаги грома, предвестника скорого ненастья, иссиня-черное небо разрывали молнии. - Что-то долго они беседуют, - заметила княгиня, обращаясь к своей дочери, - ох, не понравился мне этот господин, батюшкин новый знакомец! Варвара Семеновна Белозерская происходила из купеческого семейства и называла по старой традиции мужа Илью Васильевича "батюшкой". Они с Машей сидели в уютной малой гостиной в вольтеровских креслах у камина. Княжна вышивала гладью на льняном полотне синюю птичку, напевая французскую песенку."Братец Яков, Братец Яков, Что ты спишь, что ты спишь?Колокол на башне, колокол на башне,Бом-бом-бом, бом-бом-бом..."- Должно быть, они с папенькой обсуждают дела, - отозвалась безмятежно Мария, - может, Дмитрий Анатольевич из столичных сановников?- Не похож он на государственного мужа... И прежде Илья Васильевич никогда не принимал его у нас, когда бы он успел обзавестись новым приятелем ? Марьюшка, у меня нехорошее предчувствие... Что-то есть такое в этом человеке... Дъявольщина, прости Господи, какая-то! Лишь только он переступил порог нашего дома, я тотчас углядела в нем червоточинку.- Маменька, пустое! - Марья, отложив пяльца на круглый столик, подошла к княгине и обвила руками ее плечи. - Ты преувеличиваешь. Признаться, мне наш визитер тоже не очень приглянулся... Такой заносчивый и неприятный месье...Озорной огонек сверкнул в глазах Марии. Она взяла прислоненную к каминной решетке кочергу и провела пальчиками по совку со свежей золой. Затем она гордо вскинула голову, развела плечи и чуть нахмурилась, держа кочергу в руке как трость.- Позвольте представиться, ваша светлость, Дмитрий Анатольевич Напыщенно-Индюкский, я к вам, князь, по весьма сурьезному делу-с, такому-с сурезному-с, что даже улыбнуться лишний раз не могу себе позволить-с, ибо я сам очень серьезный-с, - Марья с театрально низким голосом изображала их гостя.Княгиня, стараясь не засмеяться, махнула на нее рукой.- Манечка, дружочек, когда ты уже за ум возьмешься? Уж без пяти минут замужняя особа, а озорничаешь, как дитя малое. А ну как тебя он увидит? Давай, сию же секунду снимай свой грим, пока такое позорище не стало достоянием гласности! Тоже мне, Cendrillion*. Княжна Марья-шутница взяла протянутый матушкой платок и вытерла нарисованные усы. Она подошла к Варваре Семеновне и поцеловала ее в щеку. - Маменька, даю слово, что я со всей серьезностью отнесусь к замужеству, я буду примерной женой, Аркаша будет мною гордиться. Обещаю, что не опозорю наше доброе имя.Княгиня осенила дочь крестным знамение, погладив по голове.- Я ничуть не сомневаюсь в этом, родная. Вижу, что вы друг друга очень любите. Но пойми, любовь - это великий труд, труд обоих сердец. Любовь это дар Господень, она не посылается нам за так, надобно много трудиться, чтобы стать достойными этого дара. Порой он приходит далеко не сразу...- Ну уж это не про нас с Аркадием, мы полюбили друг друга с первого взгляда, - умильно протянула Маша, - скажите, маменька, а вы разве не сразу влюбились в отца?Княгиня задумчиво посмотрела на горящие в камине уголья.- Машенька, дитя мое, видишь ли, любовь подобна хорошему вину, так говаривал мой покойный папонька. Она со временем только крепчает, никогда не угасает, но иной раз стоит ее распробовать, она не всегда возникает сиюминутно. Иногда нужны целые годы, чтобы распознать эту любовь. Когда я отдавала руку и сердце батюшке Илье Васильевичу, я и думать не думала, что полюблю его. А много после вдруг как жаром обдало - люблю его до горячки, до того люблю, что хоть в Торуханск на бричке с ним готова ехать. Знаешь, на Востоке мудрецы говорят: "Золото испытывается огнем". Это и чувств касается, любовь должна быть подобной каленому металлу. - Но у меня уже теперь крепки чувства к нему, - возразила Мария и любовно погладила колечко на правой руке, подаренное ко дню помолвки, на котором задорно плясали огненные искорки, - я доподлинно знаю, что и в его сердце горит негаснущий огонь! - Поживем - увидим, - коротко отозвалась матушка, - не загадывай, Марьюшка. Богу все человеческие сердца ведомы, ему виднее, когда какие из них соединить.***Так вышло, что дверь в кабинет папеньки оказалась не заперта. Мария подошла к ней безо всякой крамольной мысли, она лишь хотела пригласить Илью Васильевича и его нового товарища к накрытому столу. Она уже было поднесла руку, чтобы постучать по лакированной деревянной поверхности костяшками пальцев, как вдруг до нее долетели слова:-...посему, голубчик Илья Васильевич, положеньице у вас не из приятных. Но вы можете все исправить.- Попрошу без фамильярностей, сударь, я как-никак князь! Назовите свою цену и давайте уже оставим сию пренеприятнейшую беседу. Услышав, каким тоном ее отец произнес эти слова, Мария Ильинична вопреки всем правилам благочестия осторожно придвинулась к дверному косяку и затаилась, боясь лишний раз вздохнуть и не желая пропустить ни словечка. Она украдкой заглянула в щелку. Папеньки с чрезвычайно удрученным видом сидел за своим столом, а по другую сторону от него стоял худощавый высокий гость. В этот момент за окном сверкнула молния, бросив на бледное лицо Дмитрия Анатольевича отблеск, отчего оно приняло какое-то зловещее и инфернальное выражение. В ответ на вопрос князя он лукаво улыбнулся.- Илья Васильевич, вы меня удивляете, это равносильно оскорблению. Неужто вы всерьез полагаете, что я бы стал так затеваться ради денег? Нет, избавьте, меня это совершенно не интересует, я не испытываю финансовых затруднений. А вот ваши опрометчивые решения могут повлечь за собой такие и иного рода трудности, если мы сейчас не достигнем согласия. Князь Белозерский, коренастый мужчина с бакенбардами и густыми волосами с проседью, участник войны, уважаемый всеми человек, вхожий в окружение императора, сейчас выглядел по меньшей мере обескураженным. Он расстегнул на высоком воротнике пару пуговиц, учащенно дыша, его лицо покрылось багровыми пятнами. Илья Васильевич выдвинул верхний ящик своего стола и извлек пузырек с сердечными каплями. Затем он посмотрел на собеседника взглядом, полным презрения.- Вы бессовестный шантажист...Дмитрий Анатольевич, ничуть не смутившись, гордо прошелся по кабинету, постукивая тростью о ковер. - Напрасно вы такого обо мне мнения, я вовсе вас не шантажирую, напротив, предупреждаю. Я искренне желаю вам добра, Илья Васильевич, и не хочу, чтобы по всей столице ходили россказни о ваших похождениях. Князь враз побледнел и выронил затейливую хрустальную крышечку от флакона.- Вообразите, какой это будет скандал, - продолжал Дмитрий, словно получая удовольствие от того, какую боль причиняет князю, - потомственный дворянин обретается во французском публичном доме в обществе карточных шулеров, профурсеток и прочего сброда. С вами никто и знаться не захочет. Это наложит такое пятно на вашу безупречную репутацию, что ваши внуки и правнуки не отмоются. Я же и ваших близких пекусь... Какой это удар будет для бедной Варвары Семеновны, а ваша дочь, Марья Ильнична...Маша вздрогнула всем телом и почувствовала, как пол уходит из-под ее ног.- Замолчите... - Илья Васильевич вытер платком пот со лба. - ...а Марья Ильинична, завидная невеста и красавица уезда, останется старой девой до последних дней, ибо никто из уважающих себя господ не согласится связывать свою жизнь с барышней из семьи с опороченной честью.- Замолчите! - князь резко выпрямился, одернув свой мундир. - Я достаточно наслушался вашей мерзости... Что вы хотите за молчание? - Вот так бы и сразу, Илья Васильевич, - гость присел напротив стола князя, - вижу, мы поняли друг друга. Я предлагаю вам договор, выгодный для нас обоих. Я прошу руки вашей единственной дочери, вы даете свое согласие, а также в качестве свадебного подарка оказываете мне одну любезность. Вскоре освободится место посла Российской империи в Стамбуле, сию должность без надлежащих родственных связей получить крайне сложно... Однако вы можете использовать свое положение и замолвить за вашего затя словечко. И тогда эта беседа останется между нами и не покинет дверей вашего кабинета.Князь сначала сделался бледнее смерти, а затем побагровел. Его глаза метали молнии.- Вы... - он наставил дрожащий палец на Дмитрия Анатольевича, как дуло пистоля, - вы... да как вы смеете... Вы в своем уме выставлять такой ультиматум? Не бывать этому! Никогда и ни за что я не отдам свое дитя и не стану ходатайствовать о такой скотине, как вы. Только через мой труп! Помяните мое слово, я тоже могу дознаться, откуда у вас такие стремления на службу Государю. Князь схватился за горло и зашелся удушающим кашлем. Дмитрий никак не отреагировал на такую вспышку гнева, однако его тонкие губы плотно сжались, а скулы заострились. - Вы что, вздумали мне угрожать? А вы уверены, что ваше нынешнее положение вам позволяет так лихо высказываться? Вы ведь рискуете не только своей честью...Что же до трупа, это вам я могу устроить, коли вы настаиваете.Он достал из внутреннего кармана небольшой футляр, обтянутый кожей. - Вы слыхали об акупунктуре, восточное баловство, - Дмитрий раскрыл футляр, и в свете свечей блеснул ряд тонких длинных иголок, - китайцы верят, будто иглоукалывание способно излечить любые болезни. Но вот если одна такая малюсенькая иголочка содержит на своем конце каплю яда черной гадюки... Вы даже и ахнуть не успеете, как ваше сердце остановится. И никто не обратит внимания на крошечную царапину... Прежде чем Илья Васильевич успел что-то сделать или сказать, двери его кабинета распахнулись, и в него буквально влетела бледная дрожащая дочь его Мария.- Нет... - прошептала она осипшим голосом, но ей казалось, что она кричит во всю силу своих легких, - не троньте моего отца! Я стану... Стану вашей женой... Только не убивайте папеньку! ***- Мария, - низкий бархатный голос пожилого батюшки вернул невесту из мрачных воспоминаний в настоящее, не менее мрачное, - так станешь ли ты супругой Димитрия?В это мгновение в храме воцарилась звенящая тишина, все перешептывания умолкли. Маша облизала пересохшие губы и сделала глубокий вдох. Но не смогла вымолвить ни слова, у нее будто отнялся дар речи. Она бросила взгляд на лицо жениха, которое вдруг стало нетерпеливым и раздраженным. Мария в сотый раз представила, как ей придется жить с этим страшным человеком под одной крышей, каждое утро просыпаться и видеть его перед собой, каждый вечер засыпать и снова видеть его, каждый день находиться в его обществе и прятаться по комнатам, осознавая полную свою беспомощность перед его жестокость... И так всю жизнь... Без любви, без даже маленькой надежды на счастье, боясь за свою жизнь и за жизнь своих близких. И в сотый же раз она велела своему существу подчиниться и смириться, ибо это необходимо. Она должна переступить через себя ради своей семьи. Но все ее существо противилось этому решению, ей было одновременно и страшно, и мерзко, и просто невыносимо больно от собственной беспомощности. Мария все ждала, что вот-вот в церковь вбежит Аркадий и потребует остановить венчания, ибо это грешно и неправильно... Ведь она солжет священнику! Таинство свершается в присутствии Самого Господа, а значит, и Ему она тоже солжет. Но Аркадий не явился в это день и не спас ее... Мария была совершенно одна во власти этого чудовища в человечьем обличии, известного под именем Дмитрий Анатольевич.Жених, одетый в элегантный синий сюртук с завязанным на шее белым галстуком, незаметно взял свободную руку невесты и с силой сжал ее, как бы намекая, что неловкая пауза затянулась. - Я... - слетело с губ остолбеневшей Марии. - Я... я не...Со стороны присутствующих послышался чуть уловимый ропот удивления и недоумения. Дмитрий еще сильнее стиснул тонкую девичью руку, отчего Мария закусила губу, чтобы не вскрикнуть.- Я не представляю жизни без него, - произнесла Маша голосом, похожим на похоронный звон, - я согласна делить с ним радость и горе, благоденствие и болезнь, изобилие и нищету, зенит славы и позор изгнания...Она замолчала на миг, собираясь с духом, чтобы произнести слова, который произносятся один раз и на всю жизнь одному-единственному человеку, слова, полные глубоко смысла, величайшей тайны и сакральной мудрости, постичь которую очень трудно. - Я люблю Димитрия и согласна стать его женой.Священник совершил благословение, зазвучали молитвы, на головы невесты и жениха благоговейно возложили венцы.- Господи, Боже наш, славою и честию венчай я раб Твоих Димитрия и Марию...***Новоиспеченная мужняя жена Мария Ильинична сидела за трюмо и глядела в свое зеркальное отражение. Выглядывающая из зазеркалья молодая сударыня никак не была похожа на светящуюся радостью девицу, которую сегодня выдали замуж. Девушка в зеркале была бледна и очень испугана, на ее лице виднелись свежие следы слез, ведь оказавшись в одиночестве, Мария первым дело чисто в женском духе упала на постель и зарыдала. Дорогое подвенечное платье, сшитое искусными мастерами, было упрятано подальше в шкаф, так как Мария не могла его видеть и с радостью бы сожгла. Супруг привел ей в свой дом сразу после венчания, она не успела еще обзавестись собственным гардеробом, а вещи из дома родителей должны были привезти наутро, поэтому Марья Ильнична сидела в пеньюаре, плотно укутавшись в вязаную шаль. Комната, которую любезно выделил ей Дмитрий Анатольевич, (именно так она звала этого человека, ибо не могла заставить себя называть его мужем) была просторной и хорошо обставленной. Высокие потолки украшала узорная лепнина, высокие решетчатые окна с закругленным верхом были зашторены тяжелыми вишневыми гардинами из дорогой ткани, мебель, выполненная в стиле ампир, изобиловала изящными мелочами, так, к примеру, ручки пузатого комода представляли собой львиные головы, а подсвечники выглядели как воины со шпагами. Все было красивое и изысканное, но чужое. Единственной отрадой для одинокой Маши была икона Казанской Божьей Матери, оставшейся после венчания. Посмотрев на царственный и одновременно такой родной Лик Богородицы, Мария перекрестилась и начала читать вечерние молитвы, встав на колени. Огонь лампадки, подвешенной у святого образа, чуть подрагивал, наполняя холодную комнату душевным теплом и уютом. Закончив вечернее правило, сударыня стала готовиться ко сну грядущему. Наконец, этот кошмарный день закончился... Но завтра начнется такой же ужасный.Вдруг в дверь постучали. К счастью, она оказалась заперта. Мария плотнее закуталась в шаль, съежившись. Она не знала, кто в вечерний час вздумал бы ее навестить, но догадывалась. Слуг в доме почти не было, а хозяин уже вернулся. Стук раздался повторно и с новой силой.- Простите, я не могу вас сейчас принять, - выдавила из себя она, - позвольте отложить все до завтра. Доброй ночи.Вместо ответа в замочной скважине повернулся ключ. В следующее мгновение дверь со скрипом отворилась. Перед растерявшейся девушкой предстал ее супруг Дмитрий Анатольвич собственной персоновой.- Вы кажется не поняли, Мария Ильинична, - насмешливо произнес он, по-хозяйски пройдясь по комнате и остановившись в двух шагах от побелевшей жены, - я не приемлю отказа ни в чем.