Ты смотришь на звезды (1/1)

Черт. Черт. Черт. Раэлль взывает ко всем высшим силам, чтобы Анакостия еще не начала тренировку. Стремительно, почти отчаянно она врывается в раздевалку. Секунда на осмысление. Желудок девушки делает сальто-мортале, потому что худшее опасение оправдывается. Тренер на месте и, судя по ее позе и сосредоточенным лицам сокомандниц, уже делает установку на предстоящее занятие. Анакостия прерывается на секунду, бегло осматривает внезапно прибывшую и вновь обращается к команде. – Я… – начинает Раэлль. Но тренер больше не удостаивает девушку вниманием. – Этот вопрос мы решили, – продолжает Анакостия, отмечая в своем блокноте выполненный пункт. – Все контракты должны быть подписаны до конца месяца, поэтому прошу вас не затягивать. Раэлль стоит в дверях, не решаясь пройти дальше. Она все еще ожидает гневную тираду или какое-нибудь едкое высказывание в свой адрес, но Анакостия полностью игнорирует ее присутствие. И это непостижимым образом делает ситуацию еще более неловкой. – По организационным вопросам все, – объявляет Анакостия. – А теперь ступайте. Тренер Тэнзи ожидает вас на улице. Раэлль отходит в сторону, пропуская других хоккеисток. Ее подруги выходят из раздевалки последними. – Невероятно, Коллар. Просто невероятно, – произносит Эбигейл и качает головой.Талли лишь сочувственно сжимает плечо Раэлль.– Я буду через пять минут, – уверяет их блондинка. – Не будешь, – резко отчеканивает Анакостия. – Для тебя тренировка закончена. – Что? Но ведь…– Никаких оправданий, – обрывает она. – В тренерскую. Анакостия уходит без дальнейших объяснений, и Раэлль не остается ничего другого, как следовать за ней. В тренерской – светлой комнате с двумя столами и массивным книжным шкафом – как и в прочих помещениях спортивного комплекса, царит ремонтный разброд. То тут, то там стоят банки из-под краски и шпаклевки, на подоконниках лежат инструменты и куски защитной строительной пленки. Несмотря на это, здесь отчетливо ощущается твердая рука Анакостии. У каждой вещи в шкафу и на столах, кажется, есть свое точное предназначение, правильное место. Все структурировано и четко выверено. Даже кубки, возвышающиеся на полках, ранжированы по размеру и достоинству. – Садись, – командует тренер, показывая на небольшой стул рядом со своим рабочим столом. Раэлль делает, как велят. Некоторое время Анакостия молчит, собираясь с мыслями. – Коллар, позволь мне быть с тобой откровенной, – начинает тренер уже не так резко. – Новое руководство поставило передо мной чрезвычайно амбициозную задачу – вывести ?Ледяных ведьм? в плей-офф. Амбициозно, но не невозможно. В прошлом сезоне нам это почти удалось. Анакостия вышагивает по комнате из стороны в сторону, заложив руки за спину.– Для осуществления этой задачи мне велено усилить тылы, приобрести новых игроков и провести чистку кадров. Внутри у Раэлль все холодеет. – Чистку кадров? – переспрашивает она, стараясь чтобы голос не дрогнул, не выдал внезапно накрывшую ее тревожность. – Именно так. Пришло указание избавиться от менее результативных единиц…Раэлль немного расслабляется. Кем-кем, а нерезультативной единицей или балластом она не была. –…или от тех, кто неблагоприятно влияет на работоспособность команды. Может быть, от тех, кто систематически нарушает спортивную дисциплину, опаздывает на тренировки и не понимает слова ?режим?. Анакостия в упор смотрит на Раэлль. – Вы хотите выгнать меня из команды за пару опозданий? – Нет, – со вздохом признает Анакостия и наконец-то садится за стол напротив Раэлль. – Я хочу, чтобы ты перестала заниматься ерундой. Не спорю, твой премьерный сезон прошел просто замечательно. ?Восходящая звезда хоккея?, ?надежда команды? – так эти журналисты тебя называют? Раэлль вспоминает несколько весьма претенциозных статей о себе в городской газете и на новостном спортивном портале. – В том, что ты талантлива нет никаких сомнений, – Анакостия невесело улыбается, – но этого недостаточно. Вся эта спесь, пижонство… мешают раскрыться тебе по-настоящему. А твоя недисциплинированность серьезно подрывает идеологическую составляющую команды. Как будто остальные в этой команде святые. Девушка сама удивляется своим злым мыслям. – И я могла бы закрыть глаза на твои вечные опоздания, – тренер потирает свою переносицу, как будто бы пытаясь справиться с жуткой головной болью, – но пьянка в баре в тот же самый день, как мы возобновляем тренировки. Ты серьезно? – Ничего такого не было, – быстро рапортует Раэлль. – У меня на этот счет совсем другие сведения.– Не отрицаю, мы зашли в спорт-бар, но только для того, чтобы посмотреть матч…– Мы? – строго переспрашивает Анакостия. – То есть ты и кто-то еще из команды? Беллвезер? Крейвен? Твою ж мать.Именно с ними она и сидела в этом пресловутом баре. Пара стаканчиков пива, но ничего серьезного. – Нет, – врет Раэлль и выдает первое, что приходит ей на ум, – я была там со своей девушкой… Сциллой. Да что ты несешь!?Но сказано то, что сказано, и Раэлль приходится играть до конца.– Она очень любит хоккей. – Вот как? Ну, раз девушка, тогда совсем другое дело, – язвительно произносит Анакостия. – Развлекайся, пожалуйста, Коллар, не обращай внимания на свою работу и на свои обязанности. – Простите, этого больше не повторится, – выдавливает из себя Раэлль. Стыд, злость и обида сплетаются в тяжелое чувство, оседающее неприятным осадком в самой глубине ее души. Она вынуждена признать, что все эти обвинения и укоры небеспочвенны, но в то же время совершенно гиперболизированы, доведены до какого-то абсурда. Слова возражения крутятся у девушки на языке, резкие и обжигающие. – Я очень на это надеюсь, – говорит Анакостия. – Я надеюсь на тебя. В тебе столько потенциала, а ты растрачиваешь его на какую-то шелуху. Спустись на землю и начни вести себя как профессионал, черт возьми. Раэлль просто кивает. – Я поняла вас, могу идти? – спрашивает девушка нетерпеливо. – Да, ты можешь идти. Раэлль буквально вскакивает со своего места и покидает тренерскую. Она не понимает на кого злится больше: на Анакостию или на саму себя. ***Девушка спускается на первый ярус комплекса, намереваясь выйти и дождаться Талли и Эбигейл в их любимой кофейне. Она проходит мимо дверей, ведущих в один из секторов арены, когда слышит доносящуюся оттуда музыку и приглушенные голоса. Повинуясь скорее некому предчувствию, секундному порыву, нежели взвешенному решению, Раэлль приоткрывает двери и проникает на каток непрошенной гостьей. Задние ряды трибун не освещены, так что девушка может сесть на место в отдаленном углу и остаться незамеченной. На льду она видит два уже весьма узнаваемых силуэта. Сцилла и ее партнер прокатываются по площадке под мощное сопровождение оркестровой музыки. Несмотря на тесное сосуществование с фигуристами, Раэлль никогда не интересовалась внутренней кухней этого спорта. Поэтому первое, что приходит ей на ум – фраза, которую она сама не раз слышала в тех или иных вариациях от людей, попавших на настоящий хоккейный матч впервые.Как быстро они двигаются! Никакого сравнения с тем, что показывают по телевизору или в записи. Девушка наблюдает завороженно. Всматриваясь в эти изящные, но вместе с тем точные, уверенные движения, скользящие шаги, синхронные вращения, она невольно затаивает дыхание. Раэлль даже начинает следить за ходом истории, показываемой парой. Нет сомнений, что это история о любви. Но любви неправильной, болезненной, одержимой. Героиня Сциллы как будто бы постоянно пытается оттолкнуть своего возлюбленного, убежать от него, скрыться. Боже, парень, уже оставь ее в покое! Вовлеченной в этот процесс Раэлль остается только догадываться, чем все закончится, потому что неожиданно музыка прерывается. – Сцилла, дорогая, ты уверена, что знаешь, как кататься!? – гнусавый мужской голос разрывает внезапную тишину. Раэлль переводит взгляд с площадки и замечает присутствие других людей. Мужчина и женщина стоят у бортика и следят за парой. – Последняя часть была просто отвратительной. Сплошное разочарование, – произносит мужчина, и у Раэлль спирает дыхание от возмущения. Как будто только что она сама откатала всю программу. Это Фредрик?– Очень "грязная" дорожка после твизлов… Хореограф начинает перечислять остальные технические проблемы, но Раэлль не особо вникает в тонкости, потому что, по ее субъективному и непрофессиональному мнению, ребята откатали на десять из десяти. Сцилла просто кивает, выслушивая все нарекания.Скорее просто придирки. – Байрон, дорогуша, все было замечательно, но больше экспрессии, – уже елейно проговаривает Фредрик, – хоть кто-то же должен вытягивать пару. Боюсь, эта ноша целиком и полностью на твоих плечах. Чувак, ну, ты и душнила!Женщина более корректна в своих замечаниях. Она соглашается с Фредриком по поводу "грязных" дорожек, но потом добавляет:– Мистер Берггрен, думаю, вы немного несправедливы, чего-чего, а экспрессивности и артистичности этим двоим не занимать. Это, похоже, их тренер. – Нет-нет, они совершенно не понимают своих персонажей…И вновь череда неприятных сравнений, витиеватых и округлых фраз, от которых у Раэлль голова идет кругом. Наконец-то Фредрик заканчивает свою демагогию, и все на катке вздыхают с облегчением. – Почему бы нам не пройти в мой кабинет и не обсудить планы на произвольную программу? Ребята предложили замечательную идею, – говорит женщина. Жестом она подзывает фигуристов. Сцилла и Байрон подъезжают к бортику. Тренер дает им какие-то указания, а затем чуть ли не утаскивает Фредрика с площадки – Вау, – говорит Байрон, когда они остаются одни. – Не то слово, – отвечает Сцилла сухо. – Но зато сегодня он не сказал, что хочет ?проблеваться? после нашего выступления. Я считаю, что это успех. – Ты так говоришь только потому, что легко отделался. Он тебя даже похвалил. – Экспрессия мое все, – шутит Байрон и корчит гримасу, пытаясь развеселить Сциллу. – Это правда, – соглашается брюнетка и хлопает его по плечу. – Может, останемся подольше и поработаем над дорожками? – Прости, – быстро отвечает Байрон и складывает руки в умоляющем жесте, – но вообще-то мне уже пора бежать. Мы и так уже задержались на полтора часа, и я жутко опаздываю. – Что, очередная интрижка? – Ты слишком хорошо меня знаешь. Его зовут Диего, он из одиночников, и я надеюсь, что на этот раз все серьезно. – Ага, – недоверчиво протягивает Сцилла, – так же серьезно, как с парнем из бара? – Боже, перестань издеваться!– Хорошо-хорошо, – сдается девушка, – беги к своему одиночнику. – А ты?– А я еще позанимаюсь.– Нет, я про хоккеистку твою спрашиваю. Как все вчера прошло? Раэлль напрягается, не зная, что ей делать: бежать или прятаться. – Все прошло нормально. – Нормально? И это все? Не умопомрачительно хорошо, не невообразимо горячо, а просто нормально? Черт, а я-то думал, что она более опытна…– Господи, Байрон, оставь свои сексуальные фантазии при себе! Она просто извинилась, и мы разошлись по домам. Кровь приливает к лицу Раэлль, и это действует отрезвляюще. Девушка начинает искать пути отступления к двери. Не хватало еще, чтобы ее поймали за подслушиванием таких разговоров. Медленно но верно она выбирается из своего темного угла. – Вы такие скучные. Номер она хотя бы у тебя взяла? – По-моему, ты куда-то спешил. – Ох, ладно, – парень шумно вздыхает, – конечно, давай, держи бедного Байрона в неведении. Я тебе вообще-то все рассказываю. – Да, рассказываешь. Даже когда я тебя об этом не прошу. – Обязательно быть такой грубой? – Байрон обнимает Сциллу и открывает калитку площадки. – Это чертовски обидно. – Ну-ну, – подтрунивает девушка, – шагай уже. – Не думайте, что этот разговор закончен, молодая леди. Вам просто повезло. – Пока, Байрон, – пропевает Сцилла, закрывая за ним калитку. – Пока, дорогая. Байрон надевает на коньки чехлы и уходит в арочный проем, что ведет к раздевалкам. Раэлль хочет воспользоваться этим моментом, чтобы проскользнуть к выходу. Она уже нажимает на ручку двери, когда слышит громкий голос Сциллы. – А ты? Уйдешь, не попрощавшись?Внутри у Раэлль все обрывается. Она оборачивается в надежде увидеть Сциллу, спрашивающую этот вопрос у кого-нибудь из работников арены или у внезапно вернувшегося Байрона, но взгляд брюнетки устремлен прямиком на Раэлль. Нет сомнений, ее присутствие не осталось незамеченным. Упс.