Голуби. (1/1)
Медленно переставляю отяжелевшие ноги, не понимая, как меня занесло в эту часть города. Холодно. Погладила озябшие плечи, с тоской рассматривая счастливые, беззаботные лица прохожих. Некоторые держатся за руки, доверчиво переплетая пальцы. Такой милый и одновременно интимный жест. А ведь совсем недавно, всего-то две недели назад, мы с Лисой так же как и они, блуждали по обдуваемой ветрами набережной, делясь планами на будущее. А теперь? Что меня ждет дальше? Свадьба? Свадьба. Одно слово из семи букв до отказа наполненное безысходностью и отчаянием. Стоп, только сырость разводить не надо. Не надо, я сказала.
Осторожно смахнула предательские слезы, нервно пряча глаза под челкой. Ха, как будто тем десяткам, сотням людей, что окружают меня в данный момент, есть дело до моих бед. Нужно расслабиться, да, расслабиться. Сигареты? Нет, если Лиса узнает - надает по губам. Алкоголь? Хм, возможно, но лучше обойтись чем-то менее ударяющим по здоровью. Неожиданно вспомнила услышанное краем уха утверждение, что кормление голубей успокаивает, позволяя обдумать свою жизнь и принять расчетливое, выдержанное решение. Возможно, стоит попробовать, благо голубей в городе куры не клюют. Боже, о чем я думаю.
Купив в ближайшем ларьке большую пачку семечек, я направилась к ближайшей скамейке. Недалеко от меня кучковалась разношерстная компания голубей, деловито снующих туда-сюда. Насыпав в ладонь небольшую горстку семян, бросила их чуть поодаль от себя, не совсем уверенная в том, что это сработает. С шумным хлопаньем, стая переместилась ко мне, набросившись на угощенье. Осмелев, бросила еще парочку горстей, с непонятным восхищением рассматривая казалось бы обычных птиц. Красивые, гордые, милые. Захотелось накормить с руки, добиться их доверия. Медленно, боясь спугнуть, присела на корточки, побросав часть семечек напротив себя, на расстоянии вытянутой руки. Несколько минут ушло на беспорядочные танцы вокруг меня, птицы не решались подойти ближе. Я же затаила дыхание, замерев. Наконец, самый храбрый, а возможно, самый голодный, подошел ближе, опасливо косясь на меня одним глазом, а другим высматривая пищу. Щелк и семечка скрылась в его клюве. Оказалось, это было сигнал к действию для других птиц. Толкаясь и клюясь, набросились на остатки, совершенно перестав обращать на меня внимание. Взяла в руку небольшую горсть и вытянула перед собой, раскрывая ладонь. Ну, давайте же, я не кусаюсь. Испугавшись, часть стаи отлетела, впрочем, продолжая заинтересованно следить за развитием событий. Ну, давайте, милые, не бойтесь. Белый, без единого темного вкрапления, голубь подлетел ближе, присматриваясь к семечкам. Интересно, клюнет больно? Зря волновалась, ничего не почувствовала, только легкое удивление от того, как быстро он заглатывал пищу. Убедившись, что я не опасна, рядом оказалась оставшаяся братия, мигом оттеснившая смельчака от кормушки, коей смело можно назвать мою ладонь. Снежок (так я решила его называть, чтобы выделить от остальной стаи) не растерялся, переместившись на другую сторону моей руки и стал с непонятным упрямством кусать мой большой палец. Я что-то не понимаю? Через несколько минут я и вовсе впала в небольшой шок, с удивлением смотря, как он пытался заползти мне под ноги. Эээ? Осторожно подтолкнула его к руке, наполненной семечками, а ведь я могла бы легко поймать маленькое чудо с перьями, ведь он совершенно меня не боялся, принимая, кажется, за своего. Странный он. Неужели? Решив проверить свою догадку, бросила горсть семечек на землю. Снежок промахивался, наугад тыкая по земле. Было одновременно жутко и жалко смотреть на его попытки. Бедный, судя по всему, у него что-то не так со зрением. Поднесла остатки семечек прямо ему под нос, ой, простите, клюв, гадая, увидит ли он их или нет. Как ни странно, увидел. А может, почувствовал. Не знаю, у меня сложилось ощущение, что он клевал наугад, и мне пришлось подстраиваться под него, чтобы он съел хотя бы несколько семечек, пока его собратья не очнутся. Как же ты выживаешь, полуслепой-то?
Совсем рядом прошла женщина средних лет и, едва скрывая омерзение, поторопилась отойти подальше. Господи, ну, чем на этот раз я Вам не угодила? Слишком крикливо одета? Накрашена? Или боитесь от одного моего взгляда заразиться жутко опасной, неизлечимой болезнью голубятнолюбием или, о, ужас, гомосексуализмом? Боже, что за бред лезет в мою уставшую голову?Присела на рядом стоявшую скамейку, обхватила голову руками, пытаясь выгнать особенно назойливые мысли. Незаметно для себя стала качаться из стороны в сторону, словно клен на ветру.- Настюш, что случилось? Ты вырвала меня с семейного ужина... - не договорив, Лиза осеклась, с тревогой всматриваясь в поникшую фигуру, едва узнавая в ней свою девушку.
Присев рядом, она осторожно приобняла меня одной рукой за плечи, а другой осторожно убрала разметавшиеся волосы.
- Ли... - задохнулась. - Лиза!
- Тише-тише, малыш, - Лиса нежно, но настойчиво потянула меня ближе к себе, пересаживая на колени. Обхватив лицо руками, она заставила посмотреть в ее глаза. - Что случилось?Набрала в грудь побольше воздуха и, боясь, что разрыдаюсь на середине предложения, выпалила на одном дыхании:
- Родители, родители собираются отдать меня замуж.Зрачки Лисы шокированно расширились, она замерла, словно деревянный истукан, пытаясь переварить свалившееся на нее "счастье". Впрочем, уже через несколько секунд она взяла себя в руки, голос ее лишь на мгновение дрогнул, после вновь став мягким и нежным.
- А... А что ты думаешь по этому поводу?- Что я думаю? - голос сорвался на истеричный визг. Уж извините, железным самообладанием я, к сожалению, не обладаю. - Я люблю тебя и никто мне больше не нужен!- Так в чем проблема? - Лиса прищурила глаза, плохой знак, очень плохой. - Признайся родителям. Давно пора, иначе они так и будут находить тебе женихов.- Родителям? Ты смеешься? Они убъют меня! - не выдержав, расплакалась, прикрыв лицо руками.Я... Я... Я не могу! Отец... Отец... Отец...- Настя, твои родители всю жизнь указывали как тебе жить. Если ты сейчас не скажешь им нет...- Отец откажется от меня...- Я - твоя, а ты - моя, помнишь?Помню... День, когда Лиза впервые призналась мне в любви. День, когда я обрела крылья.Крылья...
В этот день мы долго гуляли по набережной, держась за руки. Ели мороженое, подкармливали в парке белок, смеялись. Ближе к вечеру мы сели в такси, а Лиса, напустив на себя таинственный вид, попросила закрыть глаза и не подсматривать. Помню, что она, видимо не до конца доверяя моей выдержке, завязала глаза специально припасенным шарфом. Я просто умирала от любопытства, ведь все это было так не похоже на Лизу, которую я знала до этого - холодную и деловую. А когда я открыла глаза, то увидела перед собой огромный, ярко-оранжевый воздушный шар, стремящийся взлететь в небо. Лиза, галантно подав мне руку, помогла забраться в корзинку. Уже через несколько минут корзина плавно поднялась ввысь, медленно набирая высоту. У меня аж дух захватило. Вокруг на сколько хватало глаз простирались леса, лишь вдалеке виднелась гладь озера. Господи, как же это было божественно... Лиса достала из сумки небольшую ярко-розовую коробку и, смущаясь, протянула мне. Стоило мне только приоткрыть крышку, как на свободу вырвались несколько десятков разноцветных бабочек. От неожиданности я чуть не выронила коробку, лишь каким-то чудом удержав ее на кончиках пальцев. Присмотревшись, заметила на дне небольшую записку с аккуратным, каллиграфическим почерком Лисы:
В тот день, когда в первые я увидела тебяВ тот день я поняла, что ты - моя, а я - твоя...Внутри что-то потеплело, холодный, осенний ветер, казалось, перестал существовать. Еле слышно прошептала:
- Помню...Встав, Лиза протянула мне руку, ее глаза были серьезны, как никогда:- Я с тобой. Мы вместе пойдем к твоим родителям.Перед моими глазами предстал разъяренный отец - могучий, сильный, опасный и... родной. Сколько себя помню, редко видела его дома, он буквально жил на работе. В те редкие минуты, которые он проводил с нами, он интересовался моими успехами сначала в детсаде, потом в школе, а затем уже в ВУЗе. Но даже не смотря на занятость, мужской авторитет всегда был в нашей семье на первом месте, слово отца - закон. Мать, не способная сказать "нет" своему мужу, но, по своему любившая и защищавшая единственную дочь. Вспомнился случай, произошедший несколько лет назад, повергший меня, тогда еще 20-летнюю в шок. Была уже глухая ночь, точное время я, к сожалению, не помню, впрочем, к делу это не имеет никакого отношения. Мама пошла в туалет, ну, а я, как обычно сидела в своей комнате вконтакте. Неожиданно раздался резкий грохот, казалось, что даже стены моей комнаты содрогнулись. "Интересно, что же она там уронила? Вроде ничего настолько тяжелого не было..." - помнится, подумала я. Пожав плечами, вернулась к своему занятию, но, не прошло и минуты, как звук повторился. Хмыкнув, решила все же проверить, не сошла ли с ума моя мать. Открыв дверь, я, с усмешкой спросила:- Ты чего здесь буянишь?Глазам моим предстала мама, слабая и беззащитная, обхватившая голову руками и слабо стонащая. Боже, что случилось?- В обморок упала. Два раза. Только... Ничего не говори отцу!
Я замерла, словно громом пораженная и даже не знала, что делать в такой ситуации. В момент я вновь стала маленьким, напуганным ребенком.- Все в порядке. Иди спать. Мне уже значительно лучше. - со слабой улыбкой проговорила мама, выпроваживая меня и прикрывая за собой дверь.На ватных, не слушающихся ногах я скатилась по стеночке на пол, обхватила голову руками и крепко прикрыла ладошкой рот, боясь, что разрыдаюсь. Неужели она так боится отца? А, может, не хочет расстраивать? Я ничего не понимаю! Боже, пусть все обойдется! Пусть мама вновь станет Железной Леди, я не против... Пусть она вновь указывает мне как жить... Я ни слова плохого не скажу... Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста...Когда мама вышла, я сказала, что просто хотела в туалет, я не могла признаться в том, что волновалась за нее, сама не знаю почему... Одно я уяснила для себя - я никогда-никогда не оставлю маму одну с отцом. Никогда.
- Прости, я не могу!
Сорвавшись с места, я, захлебываясь слезами, побежала к припаркованной машине, мечтая оказаться как можно дальше от набережной и от Лисы. Домой... Домой...