6. (1/1)
Новое время пока не принесло перемен, если не вставало все с ног на голову: почему-то на стыке старого 1917 и нового 1918 годов обострилась борьба ?красных?, который поддерживал не кто иной, как сам Иван Брагинский. Они встретились случайно. Айла заметила, что мужчина сменил экипировку: мундир с эполетами куда-то исчез, императорские награды тоже куда-то пропали. На нем был длинный бежевый плащ, на который была прикреплена звездочка, темно-зеленые штаны и сапоги темно-коричневого цвета, практически доходившие до колен. На шее, как всегда, был неизменный шарф.- Айла? Ну, здравствуй,- поприветствовал Иван, снова улыбаясь привычной, но немного пугающей улыбкой.- Какими судьбами ты здесь?- Тот же самый вопрос я хотела спросить,- резковато ответила девушка.- Почему ты поддерживаешь ?красных? именно на моей территории?- Ну, скажем так, что перед тобой стоит Российская Советская Республика. А во-вторых, ты входила в состав империи… Финляндия вздрогнула и посмотрела на Брагинского. Тот все так же улыбался, глядя куда-то через ее плечо. Она поняла, что это не прежний Брагинский, не Российская Империя, а другой человек, но с тем же внешним обликом.- Времена меняются, дорогая Айла,- продолжил он, как бы невзначай поправляя шарф и подставляя лицо зимнему солнцу. Видимо, он наслаждался такой погодой.- И правительство тоже. А мы словно марионетки или пешки в руках наших правителей. Вяйнямейнен невольно согласилась с Иваном. Она заметила, как ветер трепает его шарф, а он сам смотрел куда-то в сторону. Его взгляд был наполнен пустотой, горечью, даже каким-то отчаянием.- Видимо, мне придется подписать мир с Людвигом,- слово ?придется? Россия сказал с каким-то нажимом.- Я не хочу больше войны, я устал…- Что будешь делать дальше?- поинтересовалась финка, поеживаясь от холодного ветра.- Не знаю, Айла. Но скажу тебе только одно: рано или поздно и у тебя начнется гражданская война. Я уже чувствую ее приближение… Девушка снова почувствовала злость, и хотела по новой влепить ему пощечину, но еще раз взглянув на Брагинского, передумала. Вдруг они услышали: ?Ванечка! Давай станем едины!?, и Россия резко побледнел. Он хрипло прошептал:- Не говори, что ты меня видела. Пожалуйста… И исчез в мгновение ока. Финка пошла по своим делам… Гражданская война громыхала по всей стране. Какая-то территория оставалась под контролем Финляндского сената. ?Белые? поддержали немецкого кайзера.- Кайзер направил к тебе войска, вот почему я здесь,- ответил Людвиг, закуривая сигарету. Айла даже не успела задать вопрос, раз Байльшмидт так быстро ответил.- А где твой брат?- поинтересовалась девушка, поправив волосы, собранные в конский хвост.- На Восточном фронте, если его не отозвали в Берлин. И поздравляю тебя с отвоеванием независимости. Видите ли, после ?мясорубки?* он пообещал мне послать меня куда подальше… И сдержал свое обещание. Сослал сюда. Молчание. Девушка внимательно пригляделась, и заметила на его щеке порезы.- Попали в небольшую переделку,- отмахнулся Людвиг, снова делая затяжку. В голосе звучала досада, а может, и отчаяние, замаскированное под досаду. Внезапно пошел снег, и крупными хлопьями ложился на них. Германия блаженно закрыл глаза, позволяя снежинкам ложиться на его лицо.- Финляндия!- идиллию прервал строгий голос Бервальда, который возник из ниоткуда.- Я тебя везде искал… Их взгляды встретились. Обжигающие ледяные глаза Людвига и темно-синие Бервальда. В воздухе сразу повисло напряжение. Айла с недоверием смотрела на мужчин, которые сверлили друг друга взглядом.- Чт’ ты зд’сь дел’ешь?- от какой-то внутренней злости Бервальд начал проглатывать звуки.- По приказу кайзера,- ответил Людвиг. Но напряжение в голосе выдавало его чуть ли не с головой.- Плюс своеобразная опека братца.- Он правильно поступил. Ты еще ребенок, а куришь, как Лукас…- Мак или что?- Много. Ты еще ребёнок… Потом повисло молчание. Финляндия решила помалкивать, чтобы ситуация между мужчинами окончательно не взорвалась. Оксеншерна прохрипел, будто предупреждая:- Если с ней что-то случится, то я что-нибудь придумаю, как отомстить тебе и Пруссии.- Прекрати угрожать,- вмешалась Айла, вцепившись в локоть шведа. Вяйнямейнен вскрикнула и отпрыгнула назад, когда на нее посмотрели почти безумные темно-синие глаза Оксеншерны, а на лице еще застыла непонятная маска. Германия передернул плечами и затянулся на полную. Сейчас, пока можно, надо как-то успокоить нервы и снять стресс.- На сегодня разговор окончен. Но я т’бя пр’дупр’дил,- снова сказал швед, обращаясь к немцу. Байльшмидт только выпустил дым и ничего не сказал. Он спокойно посмотрел на Бервальда. Они снова впились друг в друга взглядами. 108 дней войны… Черт, Россия был прав - думала Айла, оттаскивая еще одного раненого. Войска во главе с Людвигом до сих пор здесь, но он как-то сознался, что ему не очень хорошо, и один раз чуть не упал в обморок при всех.- Сколько всего убитых?- с каменным спокойствием спросил Швеция, стоя у окна, и после вопроса отпил чай.- Около 35 тысяч человек, Све,- устало протянула девушка, залезая с ногами на диван.- До сих пор продолжаются аресты…- Из-за чего?- сурово поинтересовался Бервальд. Айла вздрогнула от такого тона и взглянула на мужчину. Он смотрел в окно, даже не повернулся.- Сейчас опасно об этом говорить, запрещено… В комнате воцарилась тишина. Бервальд снова отпил глоток чая и взглянул на девушку. Она уже спала, сжавшись, чтобы согреться. Что-то защемило в груди у шведа, и Оксеншерна снял свой плащ, укрыл им финку. И взглянул на неё.
Мужчина дотронулся до волос Айлы. Такие же мягкие и шелковистые. Погладив ее по щеке, швед постарался незаметно уйти, но во сне Вяйнямейнен схватила его за рукав.
Он обернулся и взглянул на девушку. Снова что-то щелкнуло в груди, и Бервальд остался рядом с ней…* Германия упоминает "Верденскую мясорубку" - самую бессмысленную и кровопролитную операцию во время Первой Мировой войны, в которой обе стороны потеряли около миллиона человек, из них убитыми - до 430 тыс. человек