5. Солнце. (2/2)

- Но ты ведь сама этого хочешь? – уточнил он. – Я ведь на тебя не давлю?- Еще как давишь, - вздохнула Татьяна и обняла его. Генри был как раз такого роста, что удобно было класть ему подбородок на плечо.- Я сделаю все, что ты пожелаешь, - сказал Генри, неожиданно бережно обнимая ее в ответ. – Все, что угодно. Пожелай чего-нибудь прямо сейчас.

- Мне ничего не нужно, - сказала она.?Я хотела бы прямо сейчас увидеть солнце- подумала она. – Как тогда на рассвете. Хочу, чтобы камни в кулоне, который он мне подарил, засиял, и крошечные радужные отблески упали на его лицо. Это самое красивое, что я видела в жизни?.Она зажмурилась, но солнечный свет проник сквозь ее ресницы.В тяжелых тучах прямо над ними образовался разрыв, и солнечные лучи осветили небольшой участок улицы вокруг них.- Это ты сделал? – спросила Татьяна.- Откуда такое удивление? – казалось, Генри был несколько уязвлен. – Когда я с тобой – для меня нет невозможного.Повелевай мною. Погода – это пустяк. Я для тебя сделаю любую погоду, какую ты только захочешь, - улыбнулся он.- А мне с тобой рядом – любая погода нравится, - улыбнулась она в ответ.Мимо них проследовал конный отряд, видимо возвращавшийся с учений. Командиром отряда была совсем юная девушка – веснушчатая и золотоволосая, она с ослепительной улыбкой поклонилась Генриху со своего коня, и он отсалютовал ей в ответ, взглянув на нее с почти отеческой нежностью.- Что это ты на нее так смотришь? – настороженно спросила Татьяна.- Это Женевьева, - пояснил Генри, тепло улыбаясь. – Моя ученица и помощница. - Я это знаю, - сухо сказала Татьяна. – Я спросила: что это ты на нее так смотришь?- Хм-м, - Генри взглянул на нее задумчиво. – К этому я, признаться, не был готов. И что, так и будет с нынешнего дня?- Да, - отрезала Татьяна. - Прежде чем строить глазки другим дамам в моем присутствии, подумай о последствиях... милый. Ты можешь мною командовать, я не против. Но только посмей заглядеться на кого-то кроме меня.- А мой ?подвиг? здесь не спасает положение?- Ни в малейшей степени.Генри призадумался.

- Должен ли я принести торжественную клятву и призвать в свидетели Бога в том, что я не посмотрю с любовью ни на одну женщину кроме тебя?- Твоего слова будет достаточно.

- Тогда я тебе его даю.- И у меня... ты не хочешь попросить того же?- Нет. Я тебе просто верю.Татьяна смущенно помолчала, потом виновато вздохнула.- Еще бы. Тебе легко в это верить. Ты ведь знаешь, что я ни на кого кроме тебя не посмотрю... Ты такой... Большой, я не знаю, как еще об этом сказать. Мечта. Загадка. А я маленькая незаметная девочка. Я всегда буду бояться и думать, что не была тебя достойна. Ах да... Чуть не забыла... Вот возьми, - она протянула ему маленький сверток.

- Что это?- Это? – Татьяна вдруг сильно смутилась. – Это я сделала утром. Для тебя, то есть... для всех. И для тебя тоже. Это пирожки. С... земляникой.Генри взял пакет и вопросительно взглянул на нее.

- Нет, - сказала Татьяна. – Можешь есть смело, то, что ты ожидаешь... Это вот.

Она протянула ему кольцо. Его она тоже сделала утром. Продумала тщательно каждую деталь. Это был тяжелый старинный по виду перстень, не золотой, но бронзовый, с крупным красным камнем с инталией*, изображающей Георгия Победоносца. Она хотела, чтобы он получился именно таким, чтобы его не просто можно было носить мужчине (и королю!), но чтобы и Генри он нравился.

- Ты что-то долго молчишь, - сказала она осторожно.- Просто думаю... Когда ты успела так хорошо узнать меня? Чтобы понять, чего бы мне хотелось больше всего.Татьяна покачала головой.- Мне кажется – я знала тебя всю мою жизнь, - сказала она.***- Кстати, совсем забыл, - сказал Генри, уже собираясь уходить, - я видел твою сестру.- Кого? – у Татьяны снова подкосились ноги.- Твою сестренку. Маленькую такую, рыженькую. Вернее, она сама подошла ко мне и поздоровалась.- Откуда же она узнала, что ты – это ты? – воскликнула Татьяна.- Я – это я, во-первых... А во-вторых, почему бы ей этого не знать?- Я никому дома еще не рассказывала, с кем встречаюсь, - обреченно призналась Татьяна. - А она просто подошла к тебе... И что сказала?- Ничего особенного... – Генри, кажется, слегка встревожился. - Добрый день, как поживаете, когда нанесете нам визит...я решил, все уже знают, кто я... Что с тобой?- Я падаю в обморок, - сказала Татьяна подавлено.Генри с готовностью снова подхватил ее на руки.- Но почему ты так переживаешь? Она держалась очень мило. Даже угостила меня конфеткой.

- Это еще ничего не значит – она всех конфетами угощает... Ох, как же мне теперь домой возвращаться. Что теперь будет... Какой ужас... – она спрятала лицо у него на груди.

- Не переживай так. Я, правда, не совсем понимаю, что в этом такого трагичного... Но все равно – всегда можно найти выход.

- Да, - сказала Татьяна успокаиваясь. – И знаешь, что? Я передумала. Мы пойдем к нам прямо сейчас.- Правильно, - поддержал Генри, - лучше застигнуть врасплох, чем быть застигнутыми... А как же работа? – спросил он лукаво.- Ничего, - Татьяна решила, что терять все равно уже нечего. – Сегодня я... мы... ты заслужил для меня отдых.А теперь ты мне что-нибудь скажи, - попросила она. – Что-нибудь романтичное. Мне это совершенно необходимо.Генри наморщил лоб, словно припоминая.- Hang there like fruit, my soul, till the tree die! (повисни словно плод, душа моя, покуда древо не зачахнет), - продекламировал он, наконец.- Очень заманчиво, - усмехнулась Татьяна. – Но не особо романтично.- Это твой любимый Шекспир. И, между прочим, есть мнение, что это его самые романтичные строки.- Держу пари – это мнение мужчины...- Да. А ты против?Татьяна немного подумала.- Я против только последнего слова, - сказала она. – Но ты не боишься, что я восприму это слишком буквально?- Нет, не боюсь. Я даже согласен носить тебя на руках на работу и с работы.

- Наверно это нехорошо, - сказал Татьяна, - говорить о живом человеке ?мой?, но все же... Иногда я бы хотела...Генри поудобнее устроил ее у себя на руках. Теперь она могла смотреть ему прямо в глаза, все снова и снова изумляясь их глубине и сиянию.

- Я весь твой, - сказал Генри....И синие камни-слезы в лучах солнца не сияли, а словно рыдали от счастья...