4. Письмо. (2/2)
Генри сидел очень прямо, все с тем же непроницаемым побелевшим лицом, какое у него всегда было в такие моменты, пальцы судорожно сжимали подлокотники кресла. У Татьяны самой голова кружилась от боли, и ей даже страшно было представить каково сейчас ему. Ей удалось на ослабевших ногах пересечь комнату, и она почти решилась дотронуться до него и забрать боль, но когда она приблизилась почти вплотную, он открыл глаза и посмотрел на нее.
- Знаешь...?Я ведь Серафим?, - хотела сказать Татьяна, но прикусила язык, представив, как он после этих слов на нее посмотрит. И что скажет. Или еще хуже – ничего больше не скажет.-Я ведь женщина, - попробовала она зайти с другой стороны, - а женщины менее восприимчивы к боли...- Даже не начинай, - сказал Гарри, с трудом переводя дыхание.Татьяна обреченно замолчала.- Просто иди сюда, - он притянул ее к себе на колени. – Мне этого вполне достаточно.Татьяна склонилась к нему, прижалась своим лбом к его, вплела пальцы в волосы. Генри вдруг дернулся всем телом, и Татьяна испытала огромное облегчение – вся боль разом исчезла.- Гарри!- Что? Ты разве сама не собиралась поступить так? – спросил он, страдальчески морщась. – Знаешь, это... Не так непереносимо, как я думал. Но ты все же воздержись от этого.- Ох, Гарри... – она обвила руками его шею и крепко прижалась к нему.
- Скажи что-нибудь, - попросил он, еще не в силах справиться с дрожью во всем теле.Татьяна провела ладонями по его лицу, отирая испарину.- But Harry lives, that shall convert those tears by number into hours of happiness, - произнесла она и поцеловала его в лоб.- Мне совершенно необходимо выпить, - томно завел глаза Генри. – Про ликер ты забыла, да?- Симулянт, - проворчала Татьяна, но за ликером все-таки пошла. Налив рюмку, она призадумалась. Потом превратила ликер в ром, решив, что так ему больше понравится. Потом еще подумала и решила взять бутылку с собой на всякий случай.Но войдя обратно в кабинет, Татьяна чуть не выпустила рюмку из рук... Она увидела, что Генри сидит и внимательно читает ее письмо. То самое, которое она неосмотрительно оставила на столе, прикрыв бумагами. Наверное, она сдвинула их, задев рукавом, когда проходила мимо. Внимание Генри, возможно, привлекла алая лента, которой письмо было перевязано. А на конверте стояло его имя. Но Татьяна и представить не могла, что он прочтет его... По крайней мере, сегодня.- Гарри!
Он удивленно поднял на нее глаза.- Как ты можешь читать чужие письма без позволения! Тебе никогда не говорили, что это дурно?- Оно было адресовано мне, - недоуменно возразил Генри. – Или у тебя есть другой знакомый Генрих?- Дай сюда, - ледяным голосом потребовала Татьяна, протянув руку.Генри помедлил, а потом аккуратно свернул письмо и сунул в карман.- Оно было адресовано мне, - повторил он упрямо.
Татьяна растерялась.- У меня их полный ящик, - сказала она после паузы.Генри тут же попытался открыть ящик стола, но тот оказался заперт.Татьяна с любопытством наблюдала, что он сделает.- Ключ, пожалуйста, - спокойно попросил Генри, в свою очередь протягивая руку.Татьяна обомлела. Теперь ей стало гораздо понятнее, почему даже те, кто восхищались Генрихом при жизни, боялись его – отказать ему в чем-то, когда он смотрит так СПОКОЙНО, было очень сложно.- Ты теперь всю жизнь будешь мне приказывать? – спросила она.- Разве я приказываю? – изумился Генри. – Я прошу.?Таким тоном?? - хотела спросить Татьяна, но удержалась. В конце концов, если она собирается замуж, к этому нужно привыкать. Она помедлила, но потом все же протянула ему ключ. Генри открыл ящик и некоторое время, удивленно приподняв бровь, созерцал груду писем. Потом со вздохом задвинул ящик обратно.- Я принесла тебе ликер, - сказала Татьяна совершенно похоронным тоном. – То есть, это был ликер.Генри взял рюмку и внимательно изучил ее содержимое.- А ты что же?- Я не буду пить, - ответила Татьяна, силясь не расплакаться.- Но немного?- Нет.Генри снова вздохнул, и все же сотворил еще одну рюмку.- Выпей, - сказал он просительно. – Одному... не так приятно.- Ты теперь так и собираешься мной командовать и все решать за меня? – спросила Татьяна.- Да, - сказала Генри. – Я же все-таки твой муж. Будущий... Если только ты не передумала.- По-моему, это ты передумал, - сказала Татьяна сердито. – Изо всех сил пытаешься показать себя с плохой стороны!- Я просто хочу, чтобы ты знала, на что идешь. Я – тиран, это в любом учебнике истории написано.- Неправда! Ты был хорошим королем...- Хорошим тираном...- И пусть, - сказала Татьяна с непонятным ей самой упорством. - Каким бы тираном ты ни был, но ведь ты... Любишь меня? И для меня это, кажется, главное. А мой предок Петр Первый? Он был властным тираном. Но он обожал свою жену! Он совершил ради нее подвиг, который никто кроме него не смог!- Какой же?- Женился на ней. Сделал ее императрицей. Безродную прачку, солдатскую девку... Возвел на престол. Все обычаи, правила и законы поверг в прах ради нее. Вот как он умел любить. Хоть один из тех, кто его называет тираном, способен на такое ради своей возлюбленной? Кстати, по какому обряду мы собираемся венчаться? Католическому или православному?- Если хочешь, можем провести церемонию дважды, - великодушно предложил Генри. – И по православному тоже. Но вообще-то принято, чтобы женщина разделяла ту же веру, что и ее муж. Разве твоя мать, вступив в брак, не приняла православия?
Татьяна, собравшаяся было что-то возразить, смущенно приумолкла. Действительно, разве могло что-либо, подходящее ее матери, быть неподходящим для нее?- Так ты выпьешь со мной? – спросил Генри. Татьяна уже поняла, что сбить его с мысли очень трудно.
- Я выпью за тебя, - сказала она. – За твое здоровье.Она взяла и пригубила бокал.- Что это?- Вишневый сироп. Не знаю, насколько он полезен для здоровья...Татьяна засмеялась и потрепала его по волосам.- Какой бы я была дурой, если бы отказалась от тебя, - сказала она.- Таня, ты... - Генри сжал ее руку и снова притянул к себе на колени. - Это кольцо я носил с собой много дней. Задолго до того, как... вручил его тебе. Я сотворил его... на третий или четвертый день после того, как встретил тебя. Еще до того, как мы впервые поцеловались.Татьяна робко улыбнулась.- Ты уже тогда знал, что сделаешь мне предложение?- Я это знал с той минуты, как ты впервые посмотрела на меня.
- Обычно говорят – с той минуты, как я тебя увидел...- В ту минуту, как я тебя увидел – мне ничего не грозило. Я видел тебя в профиль и думал, что ты, верно, одна из богинь Олимпа и ко мне – бывшему смертному - это не имеет никакого отношения. Я просто любовался тобой, как прекраснейшим произведением искусства. Твоим профилем, подобного которому ни разу не чеканили ни на одной из монет во всех земных королевствах... Это, наверно, напыщенно и банально, то, что я сейчас говорю?- Да... Но ты говори, говори.
- А потом ты повернулась и посмотрела на меня. И с этой минуты я знал, что женюсь только на тебе... Что нет и не может быть для меня другой женщины. Ты смотрела на меня... Тогда ты впервые смотрела мне в глаза. И я понял, что я есть. Есть смысл в самом моем существовании.
- Тебе осталось только сказать, что тебе больше ничего не нужно для счастья...- На самом деле... нужно. Нам нужно будет еще завести детей, - уверенно сказал Генри. – Девочку и мальчика. Мальчика я сам подберу. И сам научу его всему... Ездить верхом, фехтовать... говорить по-французски, разбираться в вине...- Играть в теннис... – в тон ему добавила Татьяна.- Не понял... – нахмурился Генрих. – Это что сейчас было – ирония?В этот момент дверь открылась и вошла Марселла. Татьяна поперхнуласьсиропом и поспешно спрыгнула с колен Генри.- Это не то, о чем ты подумала, - сказала она и тут же мысленно обругала себя за глупейшую фразу.- То, то, - успокоил Марселлу Генри.- А что я подумала? - спросила Марселла, насмешливо блестя глазами. – Я успела только подумать, что вы пьете мой ликер.- Есть причина, – пояснил Генри, разливая новую порцию и не забывая попутно сотворить третью рюмку. – Прошу оказать нам честь и присоединиться.
Марселла не стала отнекиваться и вязала протянутый ей бокальчик.- Так значит, это мы тебя пропиваем? – спросила она у Татьяны, разглядывая ее кольцо. – Только учти, - обратилась она к Генри, - с работы мы ее не отпустим.- Там увидим, - уклончиво ответил Генри.- Кстати, по поводу работы, - лицо Марселлы омрачилось. – Таня, а я ведь за тобой...(Описанием Чистилища я обязана родному университету, как-то недавно прониклась, наконец, в каком готишном месте я работаю... только горгульями, украшающими нашу крышу пришлось пожертвовать...)