Часть 7 (1/1)

А ещё Ёнджу всегда тяжело переживала, когда на неё кто-нибудь обижался. Негативные эмоции она в принципе переживала довольно тяжело и долго, бесконечно плакала, чувствовала угрызения совести, и никак не могла переключиться на что-то чуть более позитивное – но свои-то ещё бог с ними, сама виновата, а что делать с чужими? Когда человек злится на тебя (обоснованно ведь, не может быть, чтобы необоснованно, она ведь такая глупая!), обижается за что-то (что она опять сделала не так?), презирает (ну да, она одна из немногих в этой школе, кто не поёт, да к тому же и не из богатой семьи, но это же не повод!) – что делать тогда?Ёнджу этого не знала.Юмпа вновь стал ходить в школу: вероятно, Ёнчи Цой отчитал его как следует, или, может, сказывается то, что он решил на время сменить деятельность и как-то отвлечься… трудно сказать: сейчас его мысли для Ёнджу были потёмками. Вокруг их класса собирались толпы фанаток его творчества: они были шумные, крикливые и ужасно раздражали не только тихоню Ёнджу, но и всех прочих в классе – даже поклонники Дженни Ю на порядок адекватнее этих девочек…

Юмпу же популярность не заботила вовсе, по-прежнему.А вот с Ёнджу он разговаривать перестал вообще.

Она не находила себе места от такого его поведения: даже когда они ссорились, будучи парой, он всё равно хотя бы здоровался с ней в школе, и все прочие над этим смеялись, но прекрасно всё понимали; а тут как будто она вообще исчезла из его картины мира. Она сама не пыталась с ним заговорить, так как, будучи гордячкой, была уверена, что первый шаг к примирению должен делать мужчина (что не мешало ей раз за разом нарушать это правило), но страдала от этого невероятно. Всё посматривала на его парту, как он общался с Чансупом и прочими мальчиками из класса, или же давал списать ответы из своего решебника какой-то очередной влюблённой в него девочке, но ни разу так и не смотрел на неё, голову не поворачивал – и это было особенно и зло, и больно, и обидно.

Один раз в школе его не было, зато в классе появилась в кои-то веки Дженни Ю; она пришла не в форме, но ей это давно прощалось, и Ёнджу иногда завидовала этому факту. Она села к ней за одну парту и вполголоса произнесла:— Эй, умник, надо поговорить.— Да? – ответила ей Ёнджу, не поднимая глаз: она стеснялась Дженни ещё с последнего их разговора. – О чём?— Да о Юмпе, дурочка! Не об учебе же, буду я этим заниматься…— Ну мало ли…— Что у тебя там с его отцом?Сердце у Ёнджу в который раз упало вниз.— А что такое? – она медленно повернула голову к однокласснице: быть может, она ничего не имеет в виду, успокаивает она себя, а всего лишь… всего лишь…— Да мне-то что, — пожимает плечами Дженни, — это ты Юмпу спрашивай, отчего он так вызверился.— Юмпа?— Слушай, хватит переспрашивать! – рассердилась Дженни. – Меня это бесит, я задала тебе вопрос!— Да ничего у нас нет, общались пару раз всего!— Да я не к этому, клуша! Я к тому, что… — Учитель постучал по доске, намекая девочкам, то они слишком громко болтают, и Дженни понизила голос. – Юмпа думает, что ты ему в отместку стала общаться с его отцом.— Что? – Ёнджу почувствовала себя очень глупо, не то за себя, не то за Юмпу. – Но это же глупо.— Ну, глупо, — пожала плечами Дженни. – Я бы так и сделала, если б мы поссорились.— Но это всё случайно было! Один раз спас от хулиганов, один – случайно пересеклись в кафе…— Мне-то ты что объясняешь, — пожала плечами певица. – Ему объясняй. Если, конечно, говорить захочешь. Хотя я бы не делала этого.— Почему?— Ну, гордость и всё такое. Можно подумать, сама не знаешь. – Кто-то из девочек начал было шипеть в сторону Дженни и Ёнджу, на что Дженни коротко ей выпалила ?Заткнись?, и той пришлось обиженно отвернуться. – Ты думаешь узнать его получше?— О ком ты говоришь?...— О Юмпе. Ты ведь о нём говорила с его отцом?— Ну, — замешкалась Ёнджу, — и о нём тоже…— Это правильно, — Дженни склонила голову. – Но я не думаю, что он вернётся.— Я не вернусь, — сказала Ёнджу. Дженни на это пожала плечами, и они сидели в молчании до конца урока.Впрочем, Ёнджу молчала и дальше: говорить ей особенно было не с кем, а вот обдумать следовало многое; иногда даже среди раздражённых мыслей ?Юмпа идиот? мелькали и вполне здравые, вроде спокойного ?А какая мне разница, что думает Юмпа?? или же благодарного ?А Дженни совсем не сволочь, как я думала?. Потихоньку таких мыслей становилось всё больше и больше: несмотря на то, что Ёнджу девушкой была эмоциональной, она практически никогда не действовала под порывом чувств, а всегда могла вовремя остановиться и здраво всё обдумать.

Хотя это и было сложно. Как, например, сейчас.Под конец дня она настолько устала от своих мыслей, что приняла решение пойти передохнуть в кафе перед тем, как вернуться домой. Потому что дома она наверняка будет вспоминать совместную жизнь с Юмпой, наверное даже тосковать по нему начнёт, или же страдать от расставания – в общем, всё то, что сейчас ей делать не надо было категорически. И кафе, соответственно, надо было выбрать такое, которое бы не навевало ей грустных мыслей…И ноги, будто бы сами (предатели!) вывели её к тому месту, где она впервые разговаривала с Джекеонгом – кофейня с голубыми стенами, большим окном и позитивными лампочками, загоравшимися при наступлении темноты.?Неужели я так далеко зашла?? — подумала она и огляделась: да, действительно, она прошла довольно длинный путь, забывшись за своими мыслями – иногда думать стоило бы поменьше…Но да какая разница.Она вошла в здание, и девушка-официантка, которая тогда её обслуживала, сразу узнала свою посетительницу, мило заулыбалась и сразу вручила меню, стоило только Ёнджу сесть. Денег у неё было немного, и она уже было выбрала, что будет брать (маленькая порция эспрессо, конечно, не лучший выбор, но шиковать, увы, она сейчас никак не может, а ведь ещё надо бы билеты на метро купить), как к ней за столик кто-то сел, и Ёнджу едва не вскрикнула от отчаяния, когда узнала его.— Вы меня преследуете, — пожаловался, улыбаясь, Джекеонг: глаз его не было видно за тёмными очками, и поэтому Ёнджу не могла уверенно сказать, какое у него выражение лица. – Пятая встреча за такой короткий промежуток времени! Тут уж на судьбу не спишешь, верно?— Я сюда не за Вами пришла, — немного холодно ответила Ёнджу. – Кстати, здравствуйте.

— И Вам не болеть. – Ёнджу пошла красными пятнами: в его обществе ей было очень неудобно, да ещё (вот удивление!) у неё появилось такое чувство, будто бы он в упор рассматривает её из-за стекол своих чёрных очков. – А тогда зачем?— Поесть? – неуверенно произнесла Ёнджу.— И поэтому Выс тоской смотрите на цену эспрессо?

— А почему нет?— Вам не идёт худоба, уж простите. Не говоря о том, что это просто некрасиво.Если до этого красными у Ёнджу были только редкие пятна румянца, то теперь она покраснела полностью, от шеи и до кончиков волос. Она поджала губы, мысленно желая куда-нибудь спрятаться, а Джекеонг рассмеялся.— Вы так сильно смущаетесь моих слов?— Н-ну, — неуверенно протянула Ёнджу. – Да нет же…— Не стесняйтесь, — махнул он рукой, продолжая смеяться. – Это мода на анорексию безнадежно глупа: когда в почёте девушки, весящие чуть тяжелее скелета… это не может быть красивым.— Не всегда, — возразила Ёнджу. – Твигги, например.— Вы про тощего андрогина из Америки?

— Почему же андрогина, она вполне себе девушка…— Госпожа Чё, — и когда же он перестанет так улыбаться, раздраженно задавала себе вопрос Ёнджу, — девушки, у которых нет ни груди, ни мяса, уж простите за откровенность, могут пойти в лучшем случае на бульон, потому что это и непривлекательно, и не приспособлено к деторождению. Кажется, у Твигги нет детей??Нет, — согласилась Ёнджу. – Зато у Вашей жены они есть, а она худая?.Когда пришла официантка, Ёнджу хотела уже уйти из кафе, но Джекеонг в свойственной ему манере остановил её.— Мы ещё подумаем, — кивнул он растерявшейся официантке.— Я пойду, — упрямо повторила Ёнджу.— Вы хотели поесть.— На Ваши деньги? Бросьте, я и так уже…— Только не говорите, что Вас мучает совесть.— Мучает! И вообще это… это… — Ёнджу не находила слов. – Это попросту некрасиво!— Расслабьтесь, — пожал плечами Джекеонг. – Я говорил Вам, мужчина должен платить за женщину в кафе. В противном случае следует задуматься, мужчина ли это вообще.— Но это как-то неправильно… — неловко сопротивлялась Ёнджу: она уж и не знала, что думать по поводу этого человека, что он так настойчиво ей задерживает: ?неужели я действительно ему нравлюсь? вот ужас-то будет!?.— Послушайте, — не выдержал Джекеонг, — Вы так активно избегаете общения со мной, будто сейчас из-под земли возникнет мой сын и обидится на Вас на всю оставшуюся.

— Но так уже было.— Неужели поэтому?...— Нет! – Ёнджу в невероятном стеснении опустила голову вниз.— А, так Вы стесняетесь! – теперь же смех Джекеонга звучал даже удивлённо. – Удивительное рядом. Это обычно не свойственно нынешним молодым девушкам.— Можно подумать, на вас их много вешается, — съязвила Ёнджу.— Да к тому же с чувством юмора! – Настроение его было, пожалуй, слишком весёлым. – Но, может быть, Вы что-нибудь закажете?...Ёнджу тяжело вздохнула. Похоже, сбежать ей не удастся.Разговаривали они довольно долго – как ни странно, у них оказалось много тем, интересующих их. В основном это была, конечно, музыка – Ёнджу не то чтобы увлекалась ею, вовсе нет, однако узнала довольно многое; Юмпа тоже её просвещал в музыкальных вопросах, но это больше касалось рока или каких-нибудь современных ансамблей, тогда как Джекеонг был большим поклонником оперы и классической музыки. В такие моменты ей даже начинало казаться, что искры в его глазах видны даже из-за стёкол очков.?Это здорово, что он так любит своё дело, — подумала она. – Это очень, очень здорово. Но зачем он говорит со мной??.Она чувствовала себя несколько неловко в его обществе: даже сейчас, когда Ёнджу вела себя чуть свободнее, она не могла избавиться от сковывающей её мысли, что что-то в этом их общении не так. Что мало ли, какие мысли могут возникнуть у случайных свидетелей их внезапного свидания. Что даже Юмпа…?А что, собственно Юмпа??.Ведь он же не думал ничего такого. Он просто был зол на неё за то, что она вообще посмела общаться с его отцом, о подтекстах этого общения речи не шло. И вообще, какое его дело, раз они расстались??И вообще, почему мне кажется, что он приударяет за мной??.Ведь он не делает ничего такого. Ну да, дарит комплименты, но это нормально, даже вежливо. Платит за неё в кафе – опять-таки, как знак обычной вежливости и этикета. Ругался с ней один раз. Всё, что её может тут вообще смущать?Ёнджу посмотрела на часы и вздрогнула.— Боже, уже так поздно!— Девять часов, — пожал плечами Джекеонг. – Строгие родители?— Нет, просто… — Ёнджу замялась. – Я не привыкла приходить домой поздно, я просто этого не люблю.— Домоседка?— И как Вы догадались?— У Вас подвешенный язык, — рассмеялся он. – Вас проводить?— Как знаете, — пожала плечами Ёнджу: всё равно от него не отобьешься, так что толку спорить.Джекеонг оплатил счёт, и они вышли из здания кафе.К вечеру на улице серьезно похолодало: Ёнджу спрятала руки в карманы куртки и уже пожалела, что не надела сегодня свитер. Зато дождь потихоньку начинал накрапывать, и это было не очень плохо: сильным он не будет, зато у Ёнджу от влажного воздуха волосы идут симпатичными волнами – хоть в чём-то плюс её дурацкой стрижки…Они молчали почти всю дорогу, пока Ёнджу не полезла в карман за мобильным телефоном и не вздрогнула: три пропущенных звонка!— Родители?: — сочувственно спросил Джекеонг, видя, как девушка пытается набрать домашний номер и чертыхается.— Денег нет, вот чёрт… Мачеха. Это, вообще-то, странно, она никогда не волнуется за меня, в отличие от папы…— Мачеха? Так родители разведены?— Ну да, — слегка удивилась Ёнджу. – Такое с ними бывает.— И что теперь, не переживаешь?— Иногда скучаю, — Ёнджу посмотрела на свежие лужи. – Но так намного лучше. Понимаете, просто папа встретил мачеху, ну и решил… вот. А не любили они друг друга давно.

— А как же целостность семьи и всё такое?— Ну, я в полной семье выросла, просто с мачехой. С мамой видимся иногда, но тяжело с ней. – И девушка тихонько добавила: — Мне раньше казалось, что она меня не любит, что я её очень расстраиваю и так далее.— А на самом деле?— На самом деле она просто очень несчастна. Нет, не из-за развода с папой, сама по себе. Такое чувство, будто она не знает, что чувствуют люди, и пытается эти чувства насильно привить, и выходит очень страшно. Это как если вы не любите манную кашу, вас от неё тошнит, но вы заставляете себя её есть, как-то вот так. Так что им было лучше развестись.Джекеонг ничего на это не ответил, и дальнейшую дорогу сосредоточенно о чём-то думал. Ёнджу гадала, думает ли он о своей семье, как в тот раз, когда она искала Юмпу, или же о чём-то своём…

Ясно было одно: слова Ёнджу в нём что-то затронули, и этот факт её очень грел.?А, думала, жестокий и бесчувственный… а вовсе оно и не так?.Когда они дошли до дома, Ёнджу повернулась и собиралась попрощаться с Джекеонгом, как он резко наклонился к ней, одной рукой притянул к себе, а второй – придерживал за талию, и следующие несколько секунд Ёнджу пыталась осмыслить происходящие события. Потому что резкое притягивание к себе – окей, странное поведение – это вообще Джекеонгу свойственно, и из картины её восприятия мира не выбивается нисколько… а вот поцелуй – взрослый, решительный, слегка с привкусом какого-то алкогольного напитка, совсем не похоже на мягкий, ласковый и слегка ленивый поцелуй Юмпы – это уже ни в какие ворота.Ёнджу резко оттолкнула от себя Джекеонга, и, тяжело дыша, выпалила:— Вы… Вы! Да идите Вы домой!И, круто повернувшись на каблуках, влетела в подъезд; в какой-то момент у неё возникло желание посмотреть в окно и понаблюдать за тем, ушёл ли он или нет – но на сей раз сила воли Ёнджу оказалась сильнее.— Что за тип, — тихо прорычала она про себя, — нет, ну что за тварь, у него…— Это ты о ком, Ёнджу?Только сейчас она заметила в дверях остолбеневшего отца, собиравшегося запереть на ночь дверь. Ёнджу вновь пошла пятнами.— Ничего, — выпалила она. – Ничего, всё в порядке! Это я так…— Всё нормально?— Да, абсолютно! Простите, что опоздала, вы не очень беспокоились?— Хэ Ён переживала, что давно тебя нет. Иди и успокой её, — пожал плечами отец, запирая за Ёнджу дверь.— Конечно! – воскликнула она: отец же был увлечён другим, чтобы заметить беспокойное состояние Ёнджу, не говоря уже об её излишне ярких губах…Позже она сидела в своей комнате и равномерно билась головой об подушку, а лежащая рядом кошка флегматично ожидала, когда же ей наконец почешут брюшко. Мысли в голове путались: плакать не хотелось абсолютно (удивительно!), злиться не было сил, но раздражение и непонимание ситуации не делись никуда.

?Отвратительный тип, — размышляла Ёнджу, продолжая биться головой об подушку. – Негодяй. Ублюдок. У него жена и дочь, а он… И я ему рассказывала о матери, вот ужас! А что, если я у него не одна??.Хорошо семейство, что сын, что отец.Ёнджу наконец села на кровать, и её наэлектризовавшиеся волосы завились вокруг неё в кудрявый одуванчик. Она взглянула в окно: его уже не было во дворе.

?Ну конечно, — разозлилась она, — наверно, сразу и ушёл, как только вошла в дом! Надо было дать ему пощечину…?.И Ёнджу, резко схватив кошку и начав нервно гладить её по шерсти (кошка, придя в шок от обращения, начала кусаться и точить когти о руку хозяйки), пришла к выводу, что ей больше не стоит видеться с этим человеком. И уж к этому она приложит все свои силы.