Часть 5 (1/1)

Родители были справедливо удивлены внезапным приездом Ёнджу, но разумно решили ничего не спрашивать; отец лишь уточнил, что ?точно ли всё у неё хорошо с Юмпой?, и Ёнджу, не желавшая расстраивать отца с мачехой, отделывалась дружелюбным, но усталым ?Да, просто пока надо пожить отдельно?. Отца этот ответ удовлетворял, а вот мачеха тревожно поглядывала на падчерицу, но ничего не спрашивала.Ёнджу прекрасно понимала, что бесконечно скрывать от них ничего и не получится, но пока решила задаваться не этими вопросами, а, например, большее внимание уделить учёбе. Или накатившей депрессии – когда она лежала на кровати в своей бывшей детской и смотрела на потолок, она понимала, что ещё немного, и она начнётся кататься по кровати и по полу, и выть от накатившего отчаяния, безнадёжного неверия в то, что дальше будет хорошо. И каталась бы, не будь она столь заботлива по отношению к другим людям, да не приходи к ней на ночь кошка – она тихонько брала её к себе в кровать и плакала, гладя ей шёрстку и тиская за мягкие бочки. Кошка флегматично позволяла хозяйке проделывать всё это, лишь иногда позёвывая в сторону, ожидая заслуженной колбаски за оказанные услуги. Но – Ёнджу была не слишком догадливым человеком из всех, с кем ей приходилось иметь дело, и возмущённое животное, устав от мокрых слезливых ласк хозяйки, лениво шагала на кухню. Ёнджу тогда плакала ещё сильнее, шепча подушке, что ?даже кошка меня не любит…?.

Днём всё же было попроще: днём была школа, а, поскольку наступала самая пора концертов и фестивалей, то половины из учащихся не было вообще, в том числе и Юмпы с Дженни. Ёнджу расстраивало то, что вместе с ними пропадала и Дживон – иногда они пересекались с ней, Дживон курила, грубо смеялась, и шутками успокаивала тревожную бледную Ёнджу, а потом вновь убегала на съёмки; только эти моменты заставляли её хоть немного смеяться.Но вообще было не до смеху.Тяжело ещё было потому, что Ёнджу не привыкла быть в центре школьных пересудов: она этого боялась и старалась всячески избегать. Когда они начали встречаться с Юмпой, её безумно пугали начавшиеся о них слухи, сплетни и взгляды в её сторону, но Юмпа только смеялся и говорил, что на это обращать внимание не стоит. Что это не существенно, как не существенна внешность возлюбленной, если она действительно любима. Ёнджу верила в это тогда, как верит она и сейчас – может, чуть-чуть поменьше. Но всё равно – верит.Хотя менее неприятными ощущения от этих слухов не становятся.И деваться от них некуда, хоть ты тресни.В какой-то момент Ёнджу, сидя на уроке и думая о совершенно посторонних вещах, вдруг пришла к выводу, что хуже ей уже быть не может. Что её боль, эмоциональный накал достиг своего предела, и теперь её либо лечь и умереть, либо зависнуть в нём, в этом душевном катарсисе, навсегда.Не умерла, как ни странно.Впрочем, она сильно удивилась, когда после пар её внезапно встретил обеспокоенный менеджер Юмпы и Дженни, молодой бывший рок-музыкант с симпатичным лицом и странным стилем в одежде. Он резко подошёл к ней и, не дожидаясь её приветствий, тревожно спросил:— Ёнджу. Юмпа дома?Школьница оторопело посмотрела на него: ах, ну да, спохватилась она, они же не знают, что Ёнджу живет теперь у родителей…— Не знаю, — ответила она. – Здравствуйте, господин Ли!— Как не знаешь?— Я не живу там больше. А что, что-то не так?— Юмпа не появлялся на студии сутки. А в пятницу эфир.

Сердце у Ёнджу упало вниз. Чтобы Юмпа да сутки не был в любимой студии?...Хотя он может, подумала она. Скажем, обиделся на что-то. Или, может, ищет её?...— Вы заходили к нему в квартиру?— Я только звонил, но никто мне не ответил.— У меня есть ключ, — медленно произнесла Ёнджу: тревога в её груди нарастала всё сильней.— Поедем. Я освобожу тебя от уроков сегодня.Мёнджин Ли пребывал в испуганном возбуждении: он очень сильно нервничает, думает Ёнджу, хотя это должна бы она…А чего она, собственно, не беспокоится? Почему? Ведь Юмпа пропал.?Может, не так всё страшно?, — думает она, пока они ехали в метро. Он вполне мог остаться дома, и просто не открывать дверь. Или задержался где-то. Или…На сутки? Такое вряд ли, разве что только дома.Она не заметила, как шла намного быстрее Мёнджина, и, открыв дверь своей квартиры, пулей пустилась по коридору.— Юмпа? – позвала она осторожно. Молчание.

— Юмпа, эй, ты тут? – молчание.— Юмпа, выходи, пожалуйста!Ни на кухне, ни в комнате, ни на студии, нигде. Только разве что её записка со стола исчезла, да кровать смята – значит, на ночь оставался, в панике думала она. Значит, заходил.

Неужели пошёл искать?

Но почему тогда сразу не поехать к ней домой, а он не заезжал, иначе бы мачеха позвонила ей…— Чёрт! – ударил кулаком по стене Мёнджин. Ёнджу тихо произнесла ?Не надо?, глядя на его ушибленную руку. – Все графики насмарку! И куда он мог деться?!— Не знаю, — тихо сказала Ёнджу. – Вот что, Вы езжайте к Дженни и его друзьям, а я посмотрю в других местах. – И так же тихонько она добавила: — Я думаю, он найдётся.Мёнджин согласился: на сей раз он первым вылетел из квартиры, попутно звоня своему начальнику, Ёнчи Цою, и, спешно извиняясь и сбиваясь, рассказывал ему о сложившихся обстоятельствах.Ёнджу постояла немного в комнате, затем лихорадочно стала искать хоть какие-то его вещи, которые могли бы намекнуть, куда он мог отправиться. Это было глупо, но надежда, думает Ёнджу, умирает последней, и, возможно, он что-то смотрел или оставил, или звонил с домашнего Чансупу…Но ничего. Ни разбросанных вещей (вот глупая!), ни оставленных открытыми книжек с адресами, ни звонков с домашнего.Ёнджу медленно села на стул, обхватив голову руками: вот теперь у неё началась паника и волнение.Она начала себя ругать, как и обычно бывало в таких ситуациях: говорила себе, что дура, что не надо было оставлять его одного, что он не смог вынести этого, что чёрт теперь знает, где он сейчас, а она-то, она… От этих мыслей хотелось плакать и бить себя чем потяжелее; но, очухавшись, ей пришла в голову странная идея.?Только бы дома кто-нибудь был, — молила она себя, закрывая за собой дверь. – Только бы кто-нибудь был, а не то… не то…?.Ёнджу не могла объяснить себе то, зачем она это делает, и чем руководствуется в своих догадках, но, стоя возле калитки и мерно нажимая на звонок, она не знала, что и делать: продолжать вести себя как нивчём не бывало или удариться в бегство. Первое было бы правильнее и логичнее – ну, раз она вообще пришла сюда, удивительно, что адрес его запомнила, а второе…И какой чёрт её сюда принёс?— Добрый день! – почти что выкрикнула она, когда из дома к ней вышла неулыбчивая девушка её возраста в тёплом свитере; она была так удивительно похожа на Юмпу, что Ёнджу вздрогнула – но нет, черты лица совершенно иные, да и волосы длинные. Никакой не Юмпа. Но похожа.— Чего вам? – хмуро бросила девушка; ?даже ?здравствуйте? не сказала?, — немного покоробило Ёнджу.

— Я Ёнджу Чё, — вежливо представилась она. – И я ищу Юмпу Вона, Вы…Лицо девушки тотчас же изменилось с хмурого на яростное, и она закричала так, что Ёнджу даже испугалась:— Да вы достали уже приходить! Юмпа, Юмпа Вон, ах, прекрасный Юмпа – не живёт он тут, и слава богу! А себе возьми на заметку…— Я его друг, — перебила Ёнджу. – Я не фанатка.— Ооо, малыш Юмпа обзавёлся друзьями! Знаешь, что…— Юмрил, кто там?Из дома вышла потрясающей красоты женщина, и Ёнджу восхищенно ахнула: эта женщина была похожа одновременно на любимую мамину актрису, Юми Хан, и самого Юмпу – даже больше, чем эта девушка, его сестра.

?У господина Вона есть причина не любить свою семью, — думала Ёнджу, зачарованно глядя на эту женщины. – Они же все пошли в их маму, его жену. Никто из них не похож на него?.— Ничего, мама, — Девушка, которую назвали Юмрил, бросила быстрый злой взгляд на пришедшую. – Она сейчас уйдёт ведь…— Здравствуйте, Вы мама Юмпы? – не дала договорить ей Ёнджу. – Я его подруга, и он пропал, вот,и я подумала, что…— Подруга Юмпы? – задумчиво произнесла женщина. – Это очень странно. Юмпа никогда не приводил домой своих друзей. Проходите, пожалуйста.Ёнджу осторожно вошла за калитку, словно опасаясь, что Юмрил уничтожит её на месте, но нет – та всего лишь ещё больше помрачнела и ушла в дом, кутаясь в свитер.— Юмрил не любит Юмпу, — женщина произнесла это так равнодушно, словно пересказывала сплетни соседей, — хотя очень зря. Юмпа способный мальчик, и многого уже достиг. Я Юми Вон, а Вы?— Ёнджу Чё, очень приятно.— Взаимно. У Юмпы не было друзей, и я очень рада.Но радости в её голосе не было никакой, всё та же равнодушная дружелюбность.Ёнджу вдруг поёжилась: теперь она начала понимать, что могло отталкивать Юмпу и господина Джекеонга от собственного семейства. Хотя, конечно, грешно так говорить про людей, впустивших в свой дом…— Будете чай?— Спасибо, нет. Так Юмпа не у вас?— Он ушёл год назад и с тех пор не возвращался. Так будете чай?— Совсем ни разу?— Ни разу. Они не ладят с отцом, а с недавнего времени – ещё и с Юмрил. Вы кажетесь голодной.— Да, немного, — наконец выдавила из себя Ёнджу, понимая, что ненакормленной она отсюда не уйдёт. – Они так сильно поссорились?...— Да. Пройдёмте же в дом.В доме было очень чисто и правильно: Ёнджу не могла вспомнить, чтобы вот так чисто и правильно было у неё дома или на квартире у Юмпы: дом её родители всегда заставляли какими-нибудь милыми, но абсолютно бессмысленными побрякушками-пылесборниками, и от этого создавалось ощущение некоторой захламлённости; а у них с Юмпой царил творческий беспорядок в абсолютно чистой при этом комнате. Тут же ничего подобного не было и близко – очень чисто и очень минималистски. Даже фотографий или ваз с цветами и то не было, и от этого было как-то… очень неуютно.Зато очень милая столовая: ничего лишнего, но сделано всё было не из холодного пластика или металла, а теплого дерева, поэтому Ёнджу параноилось чуть меньше. Она приняла чай из рук хозяйки, с улыбкой поблагодарив ту; чашка была белой типовой, а вот чай зато очень вкусным, не чета их пакетикам.— Если Вы хотите найти Юмпу у родичей, то советую искать его у Джихэ Хан.— Джихэ Хан?... Актриса?— Да, она моя сестра. – Мать Юмпы достала веник и говорила с Ёнджу, не поворачивая головы. – Они всегда дружили с Юмпой. В последнее время он доверял ей больше, чем мне.— Вы не похожи на мать, у которой пропал сын, — внезапно выдала Ёнджу и прикусила язык; но мама Юмпы словно и не заметила упрёка в словах пришедшей девушки.— Разве? – сказала она безразлично. – Ну что же, так тому и быть.Ёнджу от этого потеряла дар речи и в недоумении уставилась на женщину; та же продолжала подметать полабсолютно с тем же выражением лица, с которым она рассказывала о сыне, о его вражде с дочерью, и предлагала чай гостье.И Ёнджу стало страшно.?Интересно, — подумала девушка, — она всегда такая? Или это из-за семейной жизни с Джекеонгом? А может, из-за ухода Юмпы?... Ну не может человек быть настолько ко всему безразличным, она же точно очень несчастна!?.Но её размышления прекратились, так как в столовую беззвучно вошёл Джекеонг, на ходу снимающий с себя пиджак.Сердце Ёнджу упало вниз.Заметив её, Джеконг был страшно удивлён и даже немного напуган, но читалось это всего одно мгновенье, после чего лицо вновь приобрело маску холодой усталости. Ёнджу эта перемена напрягла не меньше равнодушия мамы Юмпы; отчего он так испугался?...— О, Джекеонг, ты дома? – флегматично спросила Юми. – Я думала, ты задержишься с оркестром.— Репетицию перенесли на утро, — сухо произнёс Джекеонг. – Но у нас гости…— Я ухожу, — быстро произнёсла Ёнджу, отодвигаясь от стола: не хватало ещё тут присутствовать! — Я узнала, что мне надо, и…— О, да что Вы, останьтесь! – резко воскликнул Джекеонг, порывисто садясь за стол: было видно, он начал закипать, и Ёнджу сжалась от страха. – Настоятельно рекомендую Вам! Попейте чаю, расслабьтесь в приятной компании, и…— Если ты продолжишь шуметь, то девочка, естественно, уйдёт, — холодно произнесла женщина: атмосфера накалялась. – Кстати, она подруга Юмпы.— Вот как? – Джекеонг быстро бросил взгляд на зардевшуюся Ёнджу, безуспешно надеющуюся спрятаться в чашке. – Я не знал.— Он пропал.— Серьёзно?— Наверное, да. Я советую идти ей к Джихэ, она должна знать.— Джихэ, — медленно произнёс Джекеонг. – Ну что же, это очень мудро. Плохих советов Юми не даёт, о нет! А что Вы думаете об этом? — его взгляд опустился на Ёнджу. – Вы пойдёте к Джихэ Хан или куда-нибудь ещё?— Я пойду домой, — негромко произнесла Ёнджу, готовая вот-вот заплакать.— А я Вас провожу, — встал из-за стола Джекеонг порывисто. – Подышу свежим воздухом. Сейчас темно, грабители…— Нет-нет, спасибо, что Вы…— Я провожу. Юми, дорогая, я буду страшно скучать по твоим замечаниям! – Он прижал к себе маму Юмпы, которая так и не сменила своего безразличного выражения лица, но целовать её не стал. – Последи за Юмрил, ей завтра рано вставать. – Он повернулся к Ёнджу, и та вздрогнула. – Ну, мы идём?— Идём, — неловко произнесла та; Джекеонг практически вытащил её за собой в коридор, и та не знала, куда же ей деться: она ненавидела неудобные ситуации и скандалы, а с такими ей дела иметь не приходилось – её отец был порывистым человеком, и всегда сначала шумел и качал права, потом успокаивался. Но это было как-то не страшно, в отличие от этого ощущения всепожирающей ненависти друг к другу, пропитавшая собой весь дом, все эти невысказанные претензии, обиды…Неудивительно, что Юмпа сбежал. Совсем, совсем неудивительно.Выйдя за порог, они некоторое время шли молча. Джекеонг нервно грел ладони, Ёнджу уставилась в землю и готовилась плакать: осталось только дойти до дома, только дойти, и тогда…— И какого чёрта Вы сюда пришли? – резко спросил Джекеонг, не глядя в её сторону.— Я искала Юмпу. Наденьте, пожалуйста, перчатки.— У меня нет. Но Вы же знаете, что Юмпа не ходит к нам домой.— Я думала…— Чего?— Не знаю, — честно призналась она. – Я не знаю, где его искать. Я боюсь.— Боитесь? – нервно ухмыляясь, переспросил Джекеонг. – Ославит Ваше имя и всё такое?— Нет! – резко выпалила она. – Я за него боюсь! Я просто…

И тут она заплакала. Джекеонг молчал.— Это я виновата, — говорила она, пытаясь остановить слёзы глубоким дыханием. – Это всё я. Я написала ему, что ухожу, а он… Чёрт возьми, уж лучше бы просто наорал, я не знаю, но вдруг он сделает хуже себе? Вдруг с ним что произойдёт? Я же не знаю этого…И она остановилась, чтобы вытереть слёзы рукавом куртки. Джеконг продолжал молчать: он по-прежнему не смотрел в сторону Ёнджу, но та чувствовала, как он обдумывает что-то безусловно важное для себя. Как его злость меняется на растерянность.

?Неужели ему стыдно? – думает она, успокаиваясь. – Кажется, да, стыдно?.— Вы знаете, а я ему завидую, — вдруг искренне произнёс Джекеонг, и Ёнджу в недоумении уставилась на него, даже не надевая очки. – Честно, завидую. Если я бы исчез, никто бы не волновался.— Неправду вы думаете, — сказала Ёнджу. – Юмрил испугается. Юмпа, только не признается.— И всё, — горько ухмыльнулся Джекеонг. – Да и то, Юмпа не придёт на мои похороны. Это скорее будет ?Отвяжись ты, как я тебя ненавижу? — я же знаю, и я в этом виноват.

— Может, вам не стоит ругаться с женой? – робко спрашивает Ёнджу. – Уж простите, но, кажется, Вы несколько перегибаете…— Я их ненавижу, — окончил её мысль Джекеонг. – И Вы об этом знаете. А теперь давайте не будем обсуждать личную жизнь моей семьи, хорошо?— Хорошо, — покорно сказала Ёнджу. – Но больше Вы не ругайтесь.Они дошли до дома, и Ёнджу успела выдавить из себя приветливое ?До свидания?, как она услышала неохотный ответ:— Я постараюсь.