Тяжелый день (1/1)

Когда Робин вышел из домика священника, солнце уже близилось к закату. Но все же идти по неприметной тропинке можно было еще легко, не рискуя в сумерках свалиться в овраг или же переломать ноги о выступающие из земли корни и камни. В преддверии близких холодов лес погружался в сонное оцепенение, вызывая у запоздавших путников желание поскорее добраться до теплых домашних очагов. Или же до пристанища, где можно получить горячую еду и отогреться у огня за кружкой доброго эля. И, как бы призывая к этому, издалека донесся едва слышный звон церковного колокола, подавая сигнал к скорому закрытию городских ворот. Молодой Хантингтон шел, почти не глядя по сторонам — ноги сами несли его по знакомой дорожке. Слой влажной опавшей листвы и толстые подошвы мягких сапог позволяли ему ступать практически бесшумно. Но, против обыкновения, окружающая тишина на этот раз не приносила Робину спокойствия, а действовала угнетающе. Рассказ Тука до сих пор не укладывался у него в голове, и казался ему невозможным, но никаких сомнений в том, что все это — правда, у разбойника не было. Неожиданно он понял, что сейчас ему больше всего хочется оказаться среди людей. А еще шума и суеты вокруг, даже невыносимого порой ворчания Мача, лишь бы не оставаться одному. Отвлечься хоть на время, выбросив из головы все события этого нелегкого дня, позабыв обо всем услышанном. Прежде ему это легко удавалось. Вокруг него всегда кипела жизнь, друзья и приятели сменяли один другого, чтобы просто переброситься словечком, и для переживаний просто не оставалось места. А вскоре они совсем стирались из памяти. Но на этот раз все шло не так, и Локсли не знал, как обратить жизнь вспять, чтобы все стало, как раньше. Хуже того, пришло понимание, что "как раньше" уже не будет. Он слишком часто отмахивался от очевидных фактов, или просто не замечал их, пока накопившись, они не обрушились на него, словно снежный ком. "А ведь Гай мог стать моим братом" — промелькнула в голове Робина шальная мысль. Локсли вспомнил, сколько раз старший друг прикрывал его шалости. Отец тоже редко прибегал к наказаниям, ограничиваясь выговором. И он не слишком задумывался о последствиях своих проделок, полагая, что о них скоро позабудут. А его — поймут или простят. Так оно и было… Но, оказывается, всему есть предел. Та его выходка с выстрелом едва не стоила жизни двум людям – его другу и их сельскому священнику. Последний выжил лишь благодаря леди Гислейн, а Гая спас неожиданно вернувшийся сэр Роджер.И именно с того дня все понеслось вкривь и вкось, словно соломинка, увлекаемая мутным потоком. И дальше становилось только хуже. Старшие Гисборны погибли в пожаре, а вскоре и их сын сбежал из поместья. И он, Робин, сам толкнул друга на этот побег. Ведь Гай наверняка убедился, особенно после той их последней драки, что ничего хорошего в Локсли его не ждет.Лишь сегодня, перестав себя обманывать, Робин начал понимать, что во многих бедах, творящихся сейчас в Ноттингеме, есть доля и его вины. Возможно, в день его возвращения из Святой Земли было еще не поздно объясниться с нынешним помощником шерифа. Стоило хотя бы попытаться, прежде чем объявлять ему войну. И, может быть, в борьбе против Вейзи ему бы удалось перетянуть Гисборна на свою сторону. А теперь все зашло слишком далеко, и он сам немало этому посодействовал, испортив все, что только возможно. И, кто знает, можно ли еще что-то исправить. "И… нужно ли?" — Локсли вновь охватили сомнения. — "Ведь прошло уже много лет. И Гисборн сейчас — сторонник принца Джона и к тому же, участвовал в покушении на короля".Сегодня, в разговоре с бывшим шерифом, он вновь коснулся этой темы. Несмотря на все доводы старого рыцаря, разбойник не желал отступаться от мысли, что в ту ночь он ранил именно Гая."Я не понимаю, чего ты хочешь добиться, упорствуя в своем убеждении, Робин", — сэр Эдвард покачал головой. — "Извини меня за прямоту, только полагаю, что король здесь ни при чем, а ты просто сводишь личные счеты. Правда, не могу знать, за что. Но ведь ваша вражда началась не полгода назад, я прав?" — лорд Найтон внимательно смотрел на молодого человека. Вздрогнув, опальный граф отвернулся в сторону. Бывший шериф, как и в прошлый раз, попал в точку. К счастью, Мэриан в комнате не было. Она оставила его с отцом наедине, иначе ему не удалось бы отвертеться от ее расспросов. Локсли был убежден, что девушка и понятия не имеет о его детской дружбе с нынешним приспешником Вейзи. Крестьяне молчали, а он сам делал вид, что знать не знал раньше ни о каком Гисборне. Да и сам Гай не стремился раскрывать их общее детство. И Робину совершенно не хотелось думать, что же будет, если Мэр обо всем узнает. А уж в способности бывшей невесты докапываться до истины сомневаться не приходилось. "Тебе удобно считать, что это был сэр Гай", — тем временем продолжал сэр Эдвард. — "Но сам посуди", — пожилой рыцарь тяжело вздохнул, словно устав объяснять очевидные факты. — "Ранивший тебя человек, как ты уверяешь, сразу побежал к королевской палатке. И это ночью, в незнакомом для него месте! Тогда как убийство должен был совершить человек, хорошо изучивший ваш военный лагерь и окрестности. Чтобы успеть совершить свое дело и быстро скрыться. Ведь иначе заговорщики сильно рисковали. А им это было совершенно ни к чему. Как, по твоему, Гисборн мог найти шатер Ричарда среди прочих, да еще в темноте, если прежде он ни разу не бывал в королевском лагере?"На этот вопрос ответа у Робина не было, и он поспешил уйти. По правде говоря, увидев лорда Найтона, словно еще больше постаревшего и осунувшегося после их последней встречи, Локсли несколько растерялся. Он и впрямь не думал, что все настолько серьезно и считал, что слова Мэр о болезни сэра Эдварда – всего лишь отговорка и предлог. И теперь, когда оказалось, что это не так… Локсли вздохнул. "И о покушении тоже не стоило вновь заводить разговор".**Раздираемый противоречивыми чувствами, Робин прислонился к ближайшему дереву, настолько широкому, что за ним легко было укрыться. В памяти вновь всплыла та ночь под стенами Акры. "Нет, там наверняка был Гисборн. И это покушение непростительно", — опальный граф помотал головой. "Только… как же просьба отца? И как быть с тем, что шесть лет назад он, как и Гисборн, сражался против принца Ричарда на стороне старого короля? И что, будь отец жив, то сейчас он также поддерживал бы принца Джона? И ему, Робину, пришлось бы выбирать…""Лучше подумать обо всем этом завтра", — атаман разбойников взъерошил растрепанные волосы. — "Утром наверняка найдется решение, а сейчас нужно поскорее вернуться в лагерь. И внимательно смотреть на тропинку — уже совсем стемнело. Если он угодит в собственную же ловушку, ребята просто помрут со смеху".</i>Словно в подтверждение, позади него послышался какой-то шум, и Робин насторожился. Чуть погодя треснул сучок, и что-то глухо шлепнулось на землю. Тут же раздалось приглушенное "ой!", чей-то всхлип, и кто-то другой негромко помянул чью-то мать. Затем послышалось глухое ворчание, какая-то возня, и очередной голос недовольно проворчал:— Мач, да слезь ты уже с меня, наконец! Иначе мы тут до утра будем барахтаться.— А что я? — обиженно пропыхтел тот, кого назвали Мачем. — Это ведь ты не смотрел под ноги.— Вот и шел бы впереди, — буркнул его упавший спутник. — Кто хвастался, что найдет дорогу до лагеря с закрытыми глазами? Робин, узнав по голосам своих друзей, с облегчением выдохнул и улыбнулся. Но тут же вновь стал серьезным.— Что вы тут делаете? — Локсли вышел из своего укрытия. От неожиданности разбойники вздрогнули и на миг опешили. Уилл, помогающий Мачу подняться, едва не выпустил его руку, но вовремя удержался. Едва оказавшись на ногах, оруженосец бросился к хозяину, чтобы убедиться, что тот жив и здоров.— Мастер Робин! А уж мы как волновались… — затараторил он. — Тебя нет и нет. В городе были, в Локсли тоже… потом Мэр сказала, что ты к Туку ушел…Тем временем Робин с беспокойством посмотрел по сторонам. Не увидев среди ребят сарацинки, он перебил шервудского повара.— А где Джак?— Мы решили, что ей лучше остаться в лагере, — подал голос Скарлетт. — на случай, если ты вернешься раньше нас.Вновь оказавшись в лесном убежище, и сидя у огня в компании друзей, вожак шервудских партизан почувствовал, что ему и впрямь стало немного легче. На все вопросы ребят — где он пропадал так долго, и откуда на его руке этот перстень, лишь ответил, что узнал от Тука правду о смерти своего отца. Обстоятельное письмо настоятеля аббатства Сен-Венсан также подтверждало слова фриара.Осталось решить — что делать дальше ему самому?**Ноттингемшир, последние недели октября.Поездка в компании шерифа "к дорогому другу" выдалась отвратительной. И сейчас Гисборн возвращался в Ноттингем в дурном расположении духа. Начать с того, что "дорогой Хьюго" – епископ Ковентри, и в то же время шериф двух сопредельных графств — Уорикшира и Лестершира, до зубовного скрежета напоминал Гаю его собственное начальство. Причем не только внешне. Практичный, хитрый и изворотливый, Хьюго де Нонант обладал способностью к лицедейству и красноречием ничуть не меньшим, нежели шериф Ноттингемский. К тому же, Его Преосвященство был родом из тех же краев, что и Вейзи. И в свое время приобрел расположение младшего брата короля. А теперь, после изгнания ненавистного всем канцлера Лоншана, являлся едва ли не первым советником принца Джона. И сейчас у Гая не оставалось никаких сомнений, кто же в действительности является душой нового заговора. И, скорее всего, стоял и за первым. Конечно, епископ был слишком важной птицей, и не присутствовал на недавнем собрании Черных Рыцарей в Ноттингеме. В отличие от баронов, могущих себе позволить прибыть инкогнито. Тогда как его открытый приезд в Лестер не вызывал ни вопросов, ни подозрений.Другой неприятностью явилось то, что проезжая мимо одной из городских таверн, Гаю показалось, что он заметил возле нее людей в одежде с гербом сквайра Торнтона. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Рыцарь помнил, что его новый свойственник имел манор в этих краях, и наверняка мог приехать сюда по делам.Самому Гисборну не раз приходилось ездить по дороге через Лестер, выполняя различные поручения шерифа. И прежде он почти не вспоминал ту давнюю поездку, когда они с сестрой сбежали во Францию. Но после того как они с Вейзи пробыли в этом городе почти два дня, любая мелочь словно напоминала об этом.Помощник шерифа устало потер начавший зарастать подбородок. Они выехали из Лестера на рассвете, чтобы успеть добраться до дома в тот же день. Несколько утешало лишь то, что он ехал верхом, а не трясся в обитой шкурами повозке вместе с шерифом, и посему был избавлен от брюзжания Вейзи по поводу долгой дороги, осенних холодов и прочих сопутствующих неприятностей. Да еще погода к вечеру начала портиться — рыцарь с досадой посмотрел на затянутое тучами небо.К счастью, небеса решили повременить и не обрушивать на головы путников нескончаемые потоки воды. Дороги оставались сухими, и небольшая кавалькада добралась до Ноттингема еще до наступления ночи.Оправив уставшего вороного на отдых и покончив с проверкой постов, Гисборн взял свежую лошадь и направился в Локсли. По здравом размышлении, конечно, следовало остаться в замке — если ночью все же хлынет дождь, то утром из поместья придется выбираться по слякоти. Но желание хоть ненадолго отдохнуть от общества шерифа перевесило. "Черт с ней, с дорогой…"По своему обыкновению, управляющий еще не ложился. Практически в пол-уха выслушав его доклад и наскоро перекусив, Гай отправился в свою комнату, надеясь, что посыльный шерифа не поднимет его спозаранку. **Мелкий и нудный дождик словно и впрямь выжидал время, чтобы дать себе волю. Но неожиданно для себя Гай понял, что его монотонный шум не вызывает раздражения. Скорее, наоборот — он успокаивал и помогал упорядочить мысли.По странной иронии судьбы управляющий Локсли носил ту же фамилию, что и муж Изабеллы. Возможно, именно поэтому Гай предпочитал обращаться к старому Томасу по имени. Рыцарь помнил его еще с тех давних, до-пожарных времен и порой ему казалось, что стюард был так же неотделим от поместья, как донжон — от ноттингемского замка. Сам Томас никогда не касался в разговоре с новым хозяином событий его детства, за что Гай был ему втайне благодарен.Гай вздохнул. Он попал на войну в семнадцать лет, и до своего возвращения в Англию почти все время провел в походах. И поэтому за прошедшие годы редко вспоминал об Изабелле. Конечно, вернувшись в Ноттингем после многолетнего "изгнания" и поступив на службу к шерифу, он потихоньку навел справки о сестре. Но вот увидеться с ней не спешил. Да и зачем? Он знал, что Изабелла все еще замужем, в безопасности, и у нее есть все для обеспеченной жизни. Дорогие наряды, украшения — сестре всегда нравились красивые вещи. Тогда как он сам по-прежнему оставался наемником и безземельным рыцарем, немногим богаче того мальчишки, что покинул замок их тетки Аделы в поисках лучшей доли. И его нынешняя должность помощника шерифа слишком ненадежна, чтобы можно было рассматривать ее серьезно. Гордиться особо нечем, и что ждет его впереди — неизвестно. Он настолько увяз во всех этих интригах Вейзи, что выпутаться из них будет чертовски трудно. И хорошо, если удастся выбраться живым. Так стоит ли нарушать покой сестры, сваливаясь ей на голову после долгих лет отсутствия?Конечно, сейчас у него есть Локсли. Но он лишится этого владения сразу же после возвращения короля, который наверняка вернет его своему любимцу. И, разумеется, на радость черни Гуд устроит целый спектакль по изгнанию "узурпатора" из родного поместья. Прекрасно зная о том, что у него, Гая, тоже есть право называть Локсли своим домом, ведь манор Гисборнов теперь являлся его частью.В душе рыцаря вновь всколыхнулась застарелая ненависть. Каждый раз, когда ему казалось, что те давние воспоминания надежно упрятаны глубоко внутри, что-то происходило, и они вновь рвались наружу. Если бы не Гуд и его папаша… Возможно, мать все еще была бы жива. И ему не пришлось бы торопиться с замужеством сестры, лишь бы избавить ее от брака со стариком.Тем более что слухи о репутации и характере мужа Изабеллы уже тогда ходили нелестные. "Как будто обо мне сейчас болтают много хорошего, — Гисборн криво усмехнулся. — Но, по меньшей мере, сквайр умеет неплохо вести свои дела".Об успехах сквайра Торнтона Гай узнал, просматривая архивы налоговых регистров и наткнувшись на знакомую фамилию. Лет пять назад Джереми Торнтон добавил к двум своим манорам еще один, на этот раз — в Дербишире. В то время король Ричард как раз собирал деньги на поход в Святую Землю, и пустил с молотка все, что можно продать. Земли, замки, должности. "Интересно, а что сказал бы Гуд, узнав, что именно его драгоценный король назначил Вейзи на пост шерифа? — рыцарь усмехнулся. — Барон выложил за этот лакомый кусок кругленькую сумму в сто тридцать фунтов. Хотя Локсли наверняка начал бы вопить, что все это – грязная ложь и клевета, а документ с королевской подписью и печатью – подделка. И что такой человек, как Ричард, ни за что и никогда…" — Гай с раздражением поморщился. "Гуд видит и слышит лишь то, что ему удобно. И совершенно не умеет думать. Конечно, если речь не идет о том, как подстроить засаду на дороге или ограбить шерифа…"**Немного погодя мысли капитана стражи вновь вернулись к Изабелле и ее замужеству. Прошло три года, прежде чем он вновь оказался в тех краях. С рыцарским поясом и шпорами. К тому времени тетка Адела уже умерла, замок и поместье унаследовал ее старший сын Рауль. Из разговора с кузеном Гай узнал, что несостоявшийся жених сестры помер вскоре после того праздника Пасхи. "Не иначе, старый хрыч лопнул от злости, — съехидничал новый лорд де Брие, — из-за того, что сделка сорвалась. А его наследнички до сих пор грызутся между собой. Поговаривают, что эта семейка достала жалобами и склоками даже епископа".Это еще больше убедило Гисборна в том, что он поступил правильно, когда выдал сестру замуж. И теперь лишь надеялся, что Изабелла смогла понять и его, и ту их непростую ситуацию. Ведь даже не будь престарелого барона де Клеси, тетка продала бы ее другому выгодному жениху. И не факт, что он оказался бы лучше того старика. "А значит, не стоит больше думать об этом. И напоминать Изабелле о себе он не станет. К тому же, совершенно незачем давать в руки шерифу еще одно оружие против себя. Узнай Вейзи, что у его помощника есть сестра, он не упустит возможности извлечь из этого выгоду. Поэтому, пусть все остается, как есть…"