поставить (1/1)

Альберто переворачивается на другой бок, скидывая одеяло с ног. Его тело легкое, голова ясная, а еще он чувствует запах блинчиков. За дверью спальни какой-то шум вперемешку с шепотом.Он зевает и прислушивается.—?Еще слишком рано, ему нужно выспаться. Папа много работал, чтоб провести эти выходные с нами?— шепчет мужской голос, в котором чувствуется нежность.—?Но мы так старались папочка! —?звонкий голосок мальчика, который как бы ни старался говорить тихо, из-за эмоций ничего не выходит.Дверь приоткрывается в тот же момент, когда Альберто открывает глаза. На пороге привычная картина: Аурелиано сидит на корточках перед Чезаре, и что-то шепчет ему на ухо, гладя по голове, в то время как Рубина, воспользовавшись невниманием отца, уже почти проникла в комнату, ползя на четвереньках.Альберто чувствует, как от этого зрелища его губы сами собой расползаются в улыбку.—?Папочка! —?Рубина достигла кровати и дергает его за палец ноги. Аурелия наконец обращает свое внимание в комнату и Альберто ловит выражение неясной гордости и растерянности на его лице. Честно говоря, он видит такого Аурелиано почти каждый день по утрам с того момента как у них появилась Рубина. И Альберто любит это лицо больше всего на свете.Аурелиано вздыхает и извиняется, заходя в комнату:?— Я честно пытался, но ты же их знаешь. —?его голос такой мягкий и родной, что Альберто не смог бы рассердится, даже если бы захотел.—?Папочка, мы приготовили твои любимые блинчики! —?лепечет Чезаре, запрыгивая на кровать, пытаясь затащить сестру следом. Аурелиано помогает ему, попутно сообщая, что на кухню теперь лучше не заходить.—?Там повсюду мука и липкий пол?— говорит он, наваливаясь на Альберто и утягивая его в привычный обоим теплый и колючий из-за бороды Аурели утренний поцелуй, пока дети испытывают кровать на прочность, прыгая, запутавшись в одеяло.—?Завтрак в постель- это так романтично, милый?— посмеиваясь, сообщает Альберто в поцелуй, слегка хриплым ото сна голосом. —?Джем на простынях, крошки и битва едой.Аурелиано смеется в ответ, заваливаясь на другую половину кровати и помогая Рубине освободиться из простыни, пока его сонный муж ловит Чезаре за ногу прося угомониться, отчего возня перерастает во всеобщий шумный хаос.***Поездка идет своим чередом до того момента, пока Рубина не устает от сидения в машине, закатывая маленькую слезливую истерику. Аурелиано строит ей рожицы в зеркало заднего вида всю дорогу, подпевая детским песенкам, но ей это больше не интересно, так что они съезжают на обочину, чтоб Альберто мог взять малышку на руки. Чезаре тоже начинает хныкать под стать сестре, потому что знает, что это сработает.—?Думаю, нам пора заехать за картошкой фри?— покачивая на руках Рубину, спрашивает Альберто заговорщическим голосом. —?Как думаешь, Чезаре? Или лучше панини?—?Картошка, картошка! —?подпрыгивая от радости, скандирует Чезаре. На его лице ни следа слез, а малышка заинтересовавшись поведением брата, тоже перестает плакать и выдает неразборчивый эмоциональный лепет, пытаясь выпрыгнуть из рук отца.Аурелиано, отошедший чуть дальше от машины чтобы покурить (под укоризненным взглядом Альбе, конечно), щелкает зажигалкой и улыбается, понимающе переглядываясь с мужем, пока тот уговаривает Рубину разжать кулачек и перестать выдирать ему волосы на затылке.Перерыв нужен им всем.***Эта поездка задумывалась еще зимой, когда Аурелиано несколько недель проводил дома, исполняя роль идеального мужа, пока Альберто разбирался с открытием двух новых клубов. Дела шли хорошо, но времени хватало только на работу, а из-за внезапных приступов кашля Чезаре, кому-то постоянно приходилось сидеть с детьми. И теперь, когда рабочая нагрузка наконец-то отпустила, а здоровье сына пришло в норму, Альберто мог взять несколько выходных, чтоб провести их со своей семьей.Аурелиано нервничал. Внешне это не было заметно: он все так же смеялся вместе с ними, был заботливым с детьми, вел машину аккуратно, постоянно касался Альбе и курил не больше двух сигарет в день. Но Альберто знал его лучше, чем себя, а потому затылком чувствовал все долгие взгляды, которые не должен был увидеть, слышал каждый его напряженный вдох. Последний раз Аурелиано вел себя так в тот день, когда Альберто окончательно разругался и оборвал все связи со своей семьей. Он никогда не забудет, как Аурелиано просыпался от каждого шороха, призраком ходил по их квартире и ночами проверял точно ли закрыты окна и двери. То было тяжелое время, но Альберто всегда считал его важным для семьи, которая есть у него сейчас. С Аурелиано и их детьми.Очередной шумный вздох со стороны водительского сидения вырвал его из мыслей.—?Аурели, если ты не перестанешь сердито пыхтеть как Рубина, когда не может дотянуться до печений со стола, то я возьму детей и мы поедем домой. —?шепотом, чтоб не разбудить только что уснувших детей, сказал Альберто и выжидающе уставился на мужа. —?Что с тобой?Аурелиано повернулся и в его глазах была паника, какой Альберто не видел со времен первых родов Нины. Его муж был в ужасе, и он не знал почему. Чувство вины на секунду захватило Альберто с головой, но вместо того, чтоб поддаться ему, он сказал:?— Милый, останови машину.***Они сидели на обочине, соприкасаясь коленями и прислонившись спинами к борту машины. Курили. Вокруг был прохладный весенний вечер, ветерок холодил пальцы, раздувая сигарету, которую они передавали друг другу. Альберто заговорил первым.—?Если не хочешь?— мы никуда не поедем. С места не сдвинемся. Или вернемся домой. Или развернемся и поедем на юг вместо того, чтобы встречаться с прошлым. Я знаю, это тяжело. И страшно. Может быть сейчас не время. Ты устал, я столько на тебя скинул в эти дни. Просто хочу, чтоб ты знал, что я тебе очень благодарен. Ты моя главная поддержка в жизни. Я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь.Аурелиано закурил вторую сигарету, прежде чем выдохнуть полной грудью. Он взял руку Спадино в свою, переплел их пальцы, и поглаживая шрамы на его ладони большим пальцем, сказал:—?Я это знаю, Альбе.Он повернулся к мужу всем телом, обхватил его лицо руками. Альберто смотрел в его голубые глаза сквозь дымок сигареты, и уже знал ответ. Аурелиано вовлек его в жаркий, отчаянный поцелуй, который мог быть началом чего-то большего, если бы они не сидели на обочине, а в машине не спали дети. Альберто почувствовал себя так же легко, как когда впервые увидел Аурели в клубе. Спустя столько лет их поцелуи были такими же горячими, и они оба были также влюблены друг в друга. Аурелиано отстранился первым, чтоб подняться на ноги, утянув за собой мужа. И ловя его в объятье, сказать шепотом, между легкими поцелуями в шею.—?С тобой мне ничего не страшно.