волосы (mr.mr—uniq; чандже/ибо, pg-13, au) (2/2)

Ибо пристально всматривается в чернильную темноту и совершает потрясающую, невероятную вещь. Ибо переступает с ноги на ногу, одергивает лямку майки и спрашивает дрожащим глухим голосом:– Здесь кто-то есть?

Чандже мысленно смачно шлепает себя по лицу.

– Ага, – Чандже выходит из укрытия тени дома и подходит к Ибо, которого, кажется, немного парализовало. – Привет. Как дела?

Ибо шумно сглатывает и медленно пятится назад, делая еще одну восхитительную вещь: пятится прямиком к стене, в которую упирается лопатками. Вот теперь-то он точно выдает сдавленный писк; его взгляд рыскает по сторонам, высматривая чудодейственный путь побега, а волосы снова падают на лицо.Вот теперь – испуганный, трясущийся, потерявший половину своей спеси – Ибо вполне во вкусе Чандже.

Чандже упирается ладонью в стену справа от Ибо; теперь худоба принцессы доставляет, потому что Ибо кажется в два раза уже его в плечах. Да еще и смотрит снизу вверх затравленно, ожесточенно кусая губы в попытках сохранить лицо.

Боится и сердится. Восхитительно.

– У меня нет денег, – мямлит Ибо и замолкает на полуслове, когда Чандже запускает пальцы в его волосы (они на ощупь как ебаный шелк) и оттягивает назад – как и хотел.

– Я знаю, – ласково сообщает Чандже, отводя руку выше. Ибо морщится и вытягивается следом. Когда он сглатывает, острый кадык ходит под кожей, и это почему-то выглядит очень беззащитно.

Чандже не отказывает себе в удовольствии щедро захватить пряди в кулак, перехватывая удобнее, от чего Ибо дергается и вздыхает, но так пошевелиться не смеет. Паника в его глазах сменяется ужасом.– Ты пожалеешь, – дрожащим шепотом обещает Ибо, хотя Чандже по сути и не сделал ничего – так, полюбовался немного. Чандже давит коленом Ибо между бедер, и китаец дергается, всхлипывает и вжимается в стену. – Ты, медведь. Ты пожалеешь, – повторяет Ибо, и последние его слова звучат так жалко, что Чандже становится даже смешно.

Чандже проводит большим пальцем левой руки по губам Ибо – тот шумно дышит и плотно смыкает губы; по его виску стекает капелька пота.

– Еще посмотрим, – миролюбиво обещает Чандже и, пропустив напоследок крашеные волосы между пальцами (и явно забрав с собою не пару волосков) отпускает Ибо и ретируется в темноту.

Ибо опирается руками о дрожащие колени и выдыхает с тихим скулежом, до конца не веря в происходящее.

Серьезно?