Часть 4 (1/1)

Итак. Стены мрачноваты, эдакий грязно-серый цвет, тут выбирать не приходится; огромное, в пол, окно – скорее всего бывшая пробоина, позднее зачищенная и застекленная (видимо, вы здесь давно обосновались). У стены стоит роскошный диван, это аэродром, а не диван – можно спать две недели и каждый раз на новом месте. Интересно, а данне там одному не холодно? Впрочем, поминая батареи косметики в ванной, навряд ли мой спаситель спит в одиночестве. Над диваном висит пушистый ковер – скорее для тепла, нежели для красоты. На полу, кстати, тоже ковры. Именно во множественном числе, штук пять, один под другим. Не удивляйтесь, отопления здесь явно нет – вон и буржуйка в углу за пресловутой ширмой, а зимы у нас ого-го какие. Сразу вспоминаю свои ночевки на теплотрассе, в худшие времена приходилось греться на крышке люка, а это опасно. Рыбы тоже тянутся к теплу, даром, чтохолоднокровные. Так-с, что тут еще у нас: стол, стул, песочные часыс кристалликами изириса вместо песка. Шкаф с одеждой, небольшой комод и огромный стеллаж с книгами. Хм, читатель, значит. Что же ты задумал, читатель, раз пустил меня в святая святых, да еще и позволил мыться в собственной ванной. Ох, не к добру это. Впрочем, насладимся прелестями жизни, а там – ноги меня еще никогда не подводили. От рыб 3 года бегаю и от тебя сбегу, ?зови меня колобок? - тихо усмехаюсь про себя. Вот только надо выяснить – где я. Странное дело, все, что помню из нашего пути – твою спину и роскошный черный хвост.Дверь открывается и ты входишь со стаканом воды и какими-то пилюлями на подносе.- Пей, - как всегда мил и многословен.- Что это?, - согласитесь, резонный вопрос.- Таблетки от паразитов внутри, жрал, небось, всякую гадость, - мне кажется или ты с брезгливостью сплюнул?Ах вот оно что, борьба за чистоплотность.-Я не ел с помоек, если ты об этом. Там бывают остатки рыбы – их есть нельзя. Я воровал и побирался.- Мне неинтересны подробности твоей биографии. Я сказал – пей.Да ты сама любезность – ладно в глотку не влил. Пью. Что-то со мной явно не так. С каких пор я подчиняюсь приказному тону? И с каких пор кто-то не восхищается моей красотой? Старею, наверно. Кстати, об этом.- Могу я узнать сколько тебе лет?- Не можешь, - ехидно улыбаешься, - но можешь быть очень почтительным и тогда я подумаю о том, чтобы дать тебе ужин.- Ого, какая забота. Данна, а если я буду ну очччень почтительным, моя постель будет мягкой? – я решил умаслить благодетеля недвусмысленно намекая на шикарный диван и уже грезя, как усну сном младенца под боком брюнета.- Забудь. Твоя кровать – там, - указываешь на пол.А вот это грустно. Пять ковров – тоже мягко, грустно не это, а то, что одна из моих догадок не подтвердилась. Тебе не нужен любовник. Тогда что же ты хочешь? Воин из меня …ну как помягче…ну, скажем, не сильно хороший. Аристократы на то и аристократы, чтобы не марать руки в крови, так – показательные поединки. Но то, что я аристократ ты не знаешь, или знаешь? Догадался из-за волос? Увы, это тот отличительный признак, который не скрыть, выдает с головой. Дело в том, что их нельзя отрезать. Во-первых, это дико больно, да-да, на месте среза мгновенно начинает идти кровь, а во-вторых, они сразу же отрастают до первоначальной длинны. Хм, догадался или нет?Ужин превзошел все мои ожидания, даже по самым скромным прикидкам стоило это все не менеетрех кристаллов изириса. Я невольно засмотрелся на песочные часы, в которых пересыпалось не менеедесятка тысяч кристалликов. Это какой же нелегкий труд приносит тебе такие доходы, данна?