9. Страх и правда (ПОВ Тоширо) (1/1)

Я… я не понимаю, что происходит. Это безумие, это просто сумасшествие. Один за другим умирают те, кто мне дорог. Мне страшно. А вдруг я буду следующим? Я уверен, это всё Дарума: Акане была первой, потом Кано хотел снова подчиниться ей, Маи просто развлекалась, ей было скучно, а Тама вообще любила такие вещи. Всему есть логическое объяснение! Это всё чёртов призрак…Мне никто не поверит, я это прекрасно понимаю. Да и вообще меня запросто могут отправить в дурдом за подобные заявления. Или штраф выписать. Я прекрасно понимаю, что фраза «Моих друзей убил свихнувшийся призрак» звучит немножко странно. Но всё равно, я не должен оставлять всё так, как сейчас. Если я не расскажу, то Даруму никогда не накажут. Её нужно уничтожить. Навсегда. Просто развеять по ветру, как пепел. И страшилку о ней стереть из памяти, чтобы никто не сталкивался больше с этим монстром.Я расскажу всем, но не словами, просто нарисую то, что чувствую. Может быть, хотя бы рисункам поверят? Отнесу комикс в полицию, сделав персонажей максимально похожими на друзей, и имена оставлю те же, даже Даруму нарисую так, как я её представляю. И копию манги сделаю, чтобы потом отнести её на конкурсы, которые проводятся в редакциях, сам же сюжет нетривиален, а трагичность и реалистичность добавят мне баллов. Всё решено. Рисую. Всю ночь.Моё имя означает «Талантливый». Странно, что не яркий. Я ведь нетипичен для японцев. Родился с огненно-рыжими волосами, теперь осветляю их, вместо очков ношу линзы, не желая показывать свои дефекты, гораздо более хрупкий, чем большинство людей. Не такой я, в общем. Я очень хорошо рисую, хочу стать мангакой. И я творческая личность, та самая, которая не может промолчать, когда видит что-то красивое, и хватается за карандаш, послушав грустную песню. Я постоянно витаю в облаках, думая о чём-то своём. Не сплю ночами, продумывая новый сюжет. И сплю на ходу.

Его имя значит «Дневной свет». Лучше бы «Солнце». Тёплое, любимое и родное. Я никогда не встречал такого человека, одновременно взрослого и нежного, но и по-детски упрямого. Мне всегда приходится извиняться первому, задабривать его шоколадками и добрыми словами. А за это вдыхать его запах, самый лучший, который невозможно описать словами, с лёгкими нотками шоколада и кислинкой моей любимой жвачки. И краснеть, когда он говорит, что любит меня даже таким странным, какой я есть. Даже с моими истериками и слезами. А ещё целовать его в лоб на ночь, укрывая одеялом и пытаясь отдать всю свою любовь и нежность. Он – моя главная муза, или муз? Не знаю… но я предупрежу всех именно для него, чтобы он выжил. Плевать на меня, я всё равно пока никакой пользы для мира не несу, но он важен.Уже темно. Никко сегодня занят, так что я остался один на ночь. Рисовать. Сначала лёгкий контур, потом чуть нажать на карандаш, добавляя рисунку резкости. Стирать все вспомогательные линии, продумывать детали. А потом обводить уже чёткий рисунок. И добавлять красок, чтобы было узнаваемее.Ночёвка. Монолог Акане. Девушка, вызывающая духа. Её игра с призраком. А потом она не успела остановить игру. Призрак заглянул ей в глаза. Крик и жёлтые стены психиатрической больницы. Разговор с Кано. Его безумная любовь. И желание во всём потакать Акане. Тихий голос, отражающийся от стен ванной. Начало игры. Безумная гонка. Нетипичное поведение, из-за которого парня забирают в лечебницу. Часы, бьющие полночь. Дарума в его снах. Нудные дни. Скользкая плитка. Удар и кровь, смешивающаяся с водой. Похороны. Маска на лице. И Маи, роняющая слёзы. Свечи в ванной. Пена. Тьма и тихий голос, повторяющий слова вызова. Безумный день перед концертом. Новая песня. Красивая мелодия. Эйфория после выступления. Усталость. Хочется чуть отдохнуть, а потом присоединиться к тем, кто уже расслабляется. Тихие шаги и боль. Яркие капли на белом пластике гитары. Скрип кожи и шаги. Тихий звон металла катаны. Ухмылка. Обречённость с показным равнодушием. Компания, сидящая у фонтана. Книга. Запретное стихотворение. Мрамор и холод кладбища. Холодный блеск нового оружия. Желание уединиться. Тёмная дорожка. Знакомая скамеечка. И противный хруст. Дьявольский хохот и боль порезов. Кровь на траве. Кровь на скамеечке. Никто не узнает.Откуда я всё это знаю? Просто чувствую, что было именно так. Я только кажусь самым младшим и беззаботным, но на самом деле вижу куда больше, чем другие. Мне кажется, что нужно рисовать такие обстоятельства и никакие другие. Не делать привычной подписи. Скопировать мангу. Копии оставить дома. Оригинал отправить в главную полицию города. Вдруг они поймут, что к чему?Я почти бегу к почтовому ящику. Опускаю конверт. Вздрагиваю от тяжёлого звука, с которым он падает вниз. Знаю, уже утром он будет у полиции. А сейчас я должен перебороть себя. Свой новый страх. Никко помог мне преодолеть отофобию, боязнь взгляда в глаза. Но сейчас любимый мне не поможет. Я должен сам.Шёлк домашнего халата медленно соскальзывает с плеч, опадая на пол. Касаюсь горячей воды кончиками пальцев. Погружаюсь, тяжело вздохнув. Слышу быстрые шаги по коридору. И дверь в ванну резко распахнулась. Я… не понимаю?- Ты решил сыграть? – знакомые тёплые руки обнимают меня за плечи, а я стыдливо краснею, понимая, что сейчас на мне ничего нет из одежды.- Да, - киваю. – Я хочу перебороть свой страх.- Исключено. Либо играем вместе, либо не играет никто, - голос звучит твёрдо, и я понимаю, что пытаться переубедить его глупо. Что мне важнее? Его жизнь или собственный страх?Видя мои колебания, он молча сажает меня в ванну, стягивает с себя одежду и садится рядом. Темно. Я слышу биение его сердца. В унисон со своим. И мы даже одновременно произносим: «Дарума-сан упала, Дарума-сан упала». И так десятки раз. Чтобы мне было не так страшно, он прижимает меня к себе. Боюсь. Кончики пальцев дрожат.

Она здесь.