13. Пробуждение. - 14. Дело закрыто? - 15. Эпилог. (1/1)

Тихий голос Подлунного произносит контр-заклятия для ?С?-группы.Я открываю глаза, мигаю и тут же раскаиваюсь в этом: такое чувство, будто веки изнутри засыпаны горячим песком. Голова превратилась в гулкий чугунный бидон, где-то на дне перекатывается усохший до размеров снитча мозг.С ?Алко-стопом? я совсем забыл про похмелье?— поступок, недостойный мужчины.Я лежу на полу в центре комнаты. Всё тело болит (в некоторых местах особенно ощутимо).Сон выскальзывает из сознания, как песок сквозь пальцы, я пытаюсь ухватить его за хвост, и не могу, не могу удержать… что-то очень важное…Охая, приподнимаюсь на локтях.Комнату заливает сумеречный фонарный свет. Интересно, который час… и день…С трудом поворачиваю затёкшую шею.Ага. Гриндевальд. Гриндевальд, не подающий никаких признаков пробуждения. Но, кажется, всё-таки живой… и с очень интересным выражением лица… Чья-то рука ложится мне на плечо. Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Говардом, он прикладывает палец к губам, призывая молчать, и помогает мне встать (это не так просто, как можно подумать). В комнате как ураган прошёл, и я тщетно напрягаю память, пытаясь вспомнить, как именно это произошло. Кажется, мы подрались с… Геллертом. Я прокатываю имя по языку. Теперь у меня есть полное право так его называть. Что-то нас связало. Что-то очень… странное…Затем вспоминаю, что с Геллертом мы не только дрались. (Помнит ли медиум?)Затем понимаю, что, как и Геллерт, полностью обнажён.Ладно, чего там, все свои… и всё-таки как хорошо, что не Катя…Я помню о своём обещании. И я держу слово. Нагнувшись и едва не задевая губами ухо спящего, шепчу ему один намёк: ?Бэрбоун?. Пусть делает с ним, что хочет. И если сможет… Говард помогает добраться до ванной и жестами показывает, что идёт на кухню приготовить опохмелитель. Особый опохмелитель?— для ?Особого Шогготского?. Я молча киваю.Так что через несколько минут я отмокаю в целебных настоях и потягиваю волшебное снадобье.Почему я всё это рассказываю?Чтобы вы поняли: всё происходит временами очень медленно и нудно. Есть моменты, которые авторы особенно любят пропускать, и сейчас я нахожусь в одном из них. Спустя, наверное, час, когда вода уже остыла, голова, вроде как, приобрела привычную форму и размер, а разнообразные раны и синяки (я был прав, Геллерт?всё-таки не чужд садизма, совсем не чужд) затянулись и посветлели, выкарабкиваюсь из ванны и, накинув купальный халат, иду посмотреть что как. Говард. Примостившись в полюбившемся кресле следит за Геллертом.Геллерт. Спящий. Где был, там и есть.Подлунный, заметив меня, вынимает из внутреннего кармана своего а ля немаг пиджака мою волшебную палочку и протягивает её мне.Вот и славно. Я всё-таки кидаю взгляд на календарь-часы и с удивлением обнаруживаю, что до сих пор та самая ночь?— с седьмого на восьмое декабря, а время близится к шести утра.Значит, на всё ушло каких-то… так, вычтем драку и полоскание в ванне… каких-то три с половиной часа…Хорошо, я ещё обдумаю это… а пока?— уборка…В самый разгар моего невербального действа, пресекая лезущие в голову мысли о парочке расторопных домовых эльфов-уборщиков, раздаётся тихое покашливание. Говард. Говард поднялся из кресла и не знает, куда деть руки. Увидев, что я остановился, произносит:—?Эммм… думаю, что Геллерт ещё нескоро придёт в себя… я пытался его… эээ… просмотреть, но его дух ещё очень-очень далеко… и… в общем, опасности, как спящий для бодрствующего, он сейчас для Вас не представляет…—?Мы же вроде бы договорились на ?ты?.Моя улыбка выходит кривоватой, а голос хрипит, будто покрытый ржавчиной.Внимательный взгляд карих глаз. Это всегда интересно?— наблюдать естественный цвет глаз у Подлунного. Осторожно:—?Очень может быть… и всё-таки… Персиваль… помните о том, что, хоть мир снов и реален, его связи с миром бодрствования не настолько прямы…—?Хорошо. Ладно, хм… Говард, ты… Вы, должно быть, хотите уйти?—?Если мои показания понадобятся, я всегда готов… вот моя карточка… можете в любое время…Я беру визитку и машинально убираю её в карман халата. Провожаю Подлунного к дверям.—?Если понадобятся, Говард. Но я думаю, всё это дело останется нашим… частным экспериментом. И, со своей стороны, попросил бы не распространяться…—?Разумеется.Он надевает пальто и шляпу. События несколько часовой давности повторяются в обратном порядке: так же, как и впервые, неловко жмёт мне руку и, словно дым, просачивается наружу.—?Привет Вашей супруге, Говард!?— запоздало кричу я вслед и, прокашлявшись, добавляю ещё, но гораздо тише: —?Спасибо…14. Дело закрыто?Мне бы очень хотелось закончить свой рассказ на предыдущем моменте: это было бы достаточно драматично и, вместе с тем, открывало бы многие возможности для трактовки случившегося.Но, по-хорошему, так дела не делаются.Ведь мне ещё нужно вернуть Геллерта в его камеру, а Абернати на его рабочее место, и, если подумать, мне вообще несказанно повезло, что я остался в живых и… вроде как… не более сумасшедшим, чем до того.Насчёт Дагонитов?— я, конечно, верю в немыслимые приключения моего астрального тела, но убедиться тоже не лишнее.Так что приведя квартиру в порядок, я трансгрессирую в МАКУСА?— я и крошка Геллерт в своей же зачарованной банке. Сейчас мне нет дела ни до каких бланков, я просто направляюсь к камерам, где конвой опять уже сменился, и сегодня это надменный чернокожий Мбату Унг, словно бы из щедрости одаривающий начальство сдержанным приветствием.— Доброе утро, сэр.—?Доброе. Временами Мбату кажется мне наименее выносимым из всей команды Авроров, но не сегодня. Сегодня ему гордость не позволяет задавать какие-либо вопросы?— в пику Дживаряну. Мбату считает, что одного его присутствия хватает для того, чтобы удержать хоть дюжину Гриндевальдов. Пусть. Захожу в камеру. Абернати, похоже, спит. Интересно, каково ему было… а впрочем, нет. Не интересно.Максимально сосредоточившись, я провожу сложную невербальную работу по перемене положения Абернати и Геллерта, а затем тут же выпускаю сноп искр из палочки и несколько выстреливающих заклятий.Хоть бы что.Выхожу?— Мбату всё так же отрешённо смотрит в пространство, и приходится даже сделать ему выговор за отсутствие положенной реакции.—?Да, сэр. Но ведь это Вы, сэр. Я подумал, что Вы хотите и меня проверить. Как Дживаряна.Судя по чуть дрогнувшему голосу, последнее сравнение стоит Мбату многих душевных сил. Гордец…—?Возможно. Но следующий раз может оказаться реальной провокацией Гриндевальда, как, кстати, и было в случае с Дживаряном на дежурстве, а ты, Мбату, покинешь Конгресс.Непроницаемое эбонитовое лицо чуть склоняется?— это его ?есть, сэр?.Дерзкий, дерзкий молодой человек.Но сегодня мне всё равно.Абернати я привожу в его привычный вид у себя в кабинете, и под Империусом вновь заставляю одеться (тюремная роба Геллерта осталась в камере, а худо-бедно приведённый в порядок костюм секретаря?— вы помните, Геллерт его порвал??— я захватил из дома). Затем?— Обливиэйт, и вот бедняга уже пытается выпутаться из положения, осознав себя стоящим перед столом начальника Аврората в помятом (!) костюме. Я выпроваживаю его вон и советую принимать хотя бы ?Алко-стоп?, и совесть моя молчит. Но какое-то другое чувство вдруг колет тонкой и острой иглой, когда я наконец раскрываю дела подозреваемых Дагонитов: по последним синхронным с больницей изменениям данных, обнаруживаю, что Анбэланс скончался этой ночью, между тремя и четырьмя часами…Вот и она, смерть, о которой предупреждала Катя. В деле Кристоферсона появилась помета?— буквально несколько минут назад: ?доставлен в больницу Св.?Христофора?. И я всё ещё не знаю, удалось ли мне прекратить активность Дагонитов, или это только временная отсрочка?— а, впрочем, как сказал Говард, ?хоть мир снов и реален, его связи с миром бодрствования не настолько прямы?… Так что остаётся ждать.15. ЭпилогВам, наверное, интересно, чем же, в итоге, закончилось ?дело Дагонитов? и каковы были роли его участников?То, что Геллерт с самого начала не собирался мне помогать, я понял ещё той ночью. Дагониты, судя по всему, мешали ему не меньше, чем мне. Не знаю, по какой причине?— ведь он был одним из них. Может быть, разошлись во мнениях. С таким человеком, как Геллерт, это проще простого. Относительно меня, вероятнее всего, его планом было использовать, унизить, завести в Лимбы или ещё какое-нибудь не менее приятное место?— и оставить там. После ночи с седьмого на восьмое декабря я больше ничего не слышал об ?Ордене Дагона?, и мои информаторы?— теперь я временами прибегал и к помощи Говарда?— подтвердили, что этот ?слой? исчез из тонкого мира. Да, с Говардом мы с тех пор иногда встречались?— и по работе, и по дружбе. Он как-то попытался мне объяснить свои своеобразные отношения с Морфеем?— Владыкой Снов?— и где именно Дагониты и Гриндевальд нарушили какие-то границы, но говорил столь поэтично и запутанно, что уже через несколько минут я махнул рукой на попытки что-либо понять и просто слушал, как слушают мурлычущего кота. Всё-таки сны?— не моя стихия, хотя……хотя с тех пор мне снятся иногда очень странные сны. Не такие, как тот, но куда сложнее привычных сюжетов типа ?мы спешим на помощь и не успеваем?, ?Серафина вызывает меня на ковёр, а затем…? и ?Геллерт выстреливает Петрификусом и заключает меня в банку?.Геллерт так и не проснулся и со временем был переведён из камеры в больницу Св.?Христофора. Охрана, конечно, осталась.Я несколько раз заходил посмотреть на него и каждый раз ловил себя на мысли: где он? что делает в царстве снов? как поступил с ним Морфей?..Его лицо меняет выражение каждый раз, когда я рядом. Что-то яростное появляется в нём. А однажды мелькнула уже так знакомая мне маниакальная улыбка.Моя жизнь идёт своим чередом?— у Аврора много работы.Есть множество других дел, с которыми мне приходится разбираться прямо сейчас и ещё великое множество тех, которые, как я знаю, обязательно появятся.Есть огромное количество людей, с которыми нужно иметь дело.Помимо Геллерта.Забыл сказать.Думаю, причина всё-таки в моём… опыте ?расширения сознания?: у меня изменился Патронус. С четырнадцати лет это был пёс породы боксёр. Но после 8-го декабря?— совершенно по оказии выяснилось?— … …некоторые считают, что это пантера. Но я придерживаюсь мнения, что?— огромный, но всё же из породы ?домашних? кот. Так мне спокойнее.Сегодня самый обычный день: несколько вызовов, несколько выговоров, совещание и внезапное приглашение от Глории Гордон на ?чашечку чая?. Которое я ?с великим сожалением? и прочими причитающимися по правилам этикета синонимами глубокой скорби вынужден отклонить. Как отклонил и все предыдущие. И не только от Глории.Вместо чая я спускаюсь по огненно-красным ступеням в языках пламени.Мне нужно место, где уважают чужую территорию.Я схожу в ?Ад?.