Глава 22 (1/1)
Антон лежал на кровати, раскинув в стороны руки, и смотрел в потолок. Сколько времени он провёл в таком положении? Напористые солнечные лучи пробивались в комнату, норовя скользнуть через шторы. Значит, уже утро. Сон категорически отказывался приходить, милостиво позволяя сплетённому комку мыслей главенствовать в голове у старшеклассника. Воображение неумолимо подбрасывало ему картинки вчерашних событий: склонившийся над ним Глеб, прищуренные глаза, наполненные злостью, похотью и отчаянием — ураганный коктейль эмоций, захлёстывающий и прошибающий до дрожи. И, казалось, крепкие руки всё ещё шарили по его телу, касаясь там, где не должны были касаться, а тонкий, едва уловимый запах чужого тела впитался в него самого и до сих пор щекотал ноздри. Что это было? Минутное помутнение, как тогда, в обшарпанном подъезде? Тимошин был уверен, что студент нашёл в его лице очередную игрушку, трах на ночь, не более того. Но почему он? Ведь Савкин не раз насмехался и постоянно намекал на разницу в возрасте и невозможность какой-либо связи между ними. Что изменилось? Дешёвая размалёванная шлюшка перестала давать? Вряд ли, такие всегда ждут, раздвинув ноги. Что тогда? Причины? Мотивы? Цели? Может, таким способом он решил показать, что ему противно общение, и попытался, припугнув, оттолкнуть от себя школьника? Глупо, ведь можно было просто разорвать все контакты. Хотя Антон ведь говорил, что будет приходить к Артёму, значит, столкновения были бы неизбежны. Почему нужно было избрать самый мерзкий способ?
Гадко, низко, противно и… захватывающе. Самое обидное было в том, что Антон ещё чувствовал кожей чужие прикосновения, жадные, грубые, возбуждающие. Неправильно! Это грязно, неестественно, пошло. Нет, гомофобом блондин никогда не был, но переходить в голубые ряды и в мыслях не было. Сколько он себя помнил, ему всегда нравились женские линии и изгибы, запах, мягкость, голос — всё. Бурный секс с какой-нибудь крошкой не мог быть заменён чем-то другим. С какой стати тогда он сам жался к здоровому мужику, тёрся об него, лез в штаны и готов был отдаться прямо на лестничной клетке? И вчера он задёргался именно потому, что почувствовал собственное возбуждение, необъяснимое, непонятное, пугающее. Оказавшись дома, парень ещё долго приходил в себя, стоя под ледяным душем. Что всё это значит? Затягивающее нездоровое желание, животная похоть, вожделение — почему? Савкин бесил его с самого первого дня встречи, его самоуверенность чувствовалась в каждом жесте и взгляде, его насмешки доводили до белого каления, и Антон спешил ответить тем же, что вызывало ухмылку на губах шатена. Злит, бесит, раздражает и притягивает, как магнит. А та ночь, когда на его глазах эта крашеная пидорская сучка отсасывала у Савкина, никак не хотела стираться из памяти. Затуманенный тёмный взгляд из-под полуопущенных век, поднимающаяся от напряжённого дыхания широкая грудь, пальцы, грубо сжимающие волосы, приоткрытый рот — Глеб выглядел фантастически, что совсем не укладывалось в голове школьника, никогда не воспринимающего мужчин, как объекты желания. И дело было вовсе не в том, трахают тебя или ты, а в том, что изначально, в любой позиции, в любом проявлении, это слишком неправильно и неестественно.
Спасением из этого засасывающего болота казалась почему-то Маша Кленова. Милая девочка с добрыми глазами, которую хотелось оберегать и защищать. Рискнуть? Попробовать? Но ведь она не конфета, которую можно полизать и выбросить, если не понравится. С любой другой Тимошин бы так и поступил, но она... Совесть грызла изнутри, противно клацая зубами и шипя. Или удовлетворить собственное тёмное желание, чтобы заглушить вспыхнувшую страсть? Один раз не… да? Нет, даже одного раза хватило бы, чтобы почувствовать себя испорченным, испачканным и использованным. Гордость не позволит.
Антон болезненно поморщился и поднялся с кровати. Весьма глупо тратить прекрасный воскресный день на самокопания, ведь можно провести время более приятно. Взяв с тумбочки телефон и набирая на ходу Дашу, он вышел из комнаты и заперся в ванной.
Даша — глоток свежего воздуха, способный заставить забыться.***— Подъём! — Глеб без стука ворвался в спальню Ани. Ник отпрянул от девушки, стреляя глазами, полными ярости, в прервавшего их студента. Девушка натянула повыше одеяло и засмеялась:— Савушка, напомни, почему я разрешила тебе остаться на ночь?— Потому что я любовь всей твоей жизни! — плюхнувшись с разбегу на кровать, шатен оскалился во все тридцать два.— Бля, — Алишеров мучительно простонал, — ты чудовище!— Третьим возьмёте?— Пошёл вон! Я не дам тебе прикоснуться к моей заднице! — старшеклассник чуть не упал на пол, дёрнувшись.— А чего это ты так сразу распределил роли? — Савкин сощурился.— По твоей похотливой физиономии понятно, что тебя волнует явно не Анькина задница!— М, сладкий, ты такой проницательный!— Глеб, вали отсюда! — Валеева хохотала, откинув голову на подушку.— Неа, если я уйду, вы будете предаваться разврату. Не могу позволить.— Отвали! — Никита, перегнувшись через практикантку, толкнул студента.— Как грубо, сладкий.— Ещё раз так меня назовёшь, и я тебя…— Что? — в глазах шатена плясали чёртики.— Убью!
— Какие школьники пошли наглые, — покачав головой, Савушка поднялся. — Хватит валяться, завтрак готов.— Ты прелесть, милый, — Аня мягко улыбнулась.— Любовь моя, всё для тебя.— Я вам не мешаю? — злобное рычание брюнета вызвало дружный хохот двух друзей.— Алишеров, успокойся уже, — рыжуха потрепала парня по волосам.— Не парься, сладкий, ваши с Нюткой задницы от меня не пострадают. В поле моего зрения попал другой объект.— Я счастлив!— Кто это? — Валеева приподнялась на локте.— Всё тебе скажи.— Глеб!— Жду обоих на кухне через пять минут, — подмигнув, студент вышел из спальни.— Он придурок, — Ник устало вздохнул.— Ты просто не знаешь его. Вы с Антоном судите слишком поверхностно, не пытаясь узнать человека.— Ты решила испортить мне утро упоминанием о Тимошине?— Не могу понять, почему вы так ненавидите друг друга?— Я не ненавижу его, я его уважаю. Но не бывает двух правителей на одной земле.— Сколько пафоса! — Аня усмехнулась. — Поднимайся, иначе он вернётся.— Я этого не переживу!Глеб с довольным лицом поджидал голубков на кухне.— Молодцы, минута в минуту!— Не хотелось снова делить с тобой постель, — Ник плюхнулся на стул и пододвинул ближе чашку с кофе.— Боишься, что не сдержишься и променяешь Нютку на меня?— Меня сейчас вырвет, заткнись.— Ты отвратителен, — Савкин закатил глаза.— Я? Это мне говорит тот, кто пялит потных волосатых мужиков? — Алишеров скривился.— Буэээ, — студента перекосило, — сладкий, как ты груб!— Захлопнитесь оба! — Аня стояла возле окна, выпуская в форточку тонкие струйки сизого дыма.— Пусть он не клеит меня!— И не мечтай, самонадеянный пупсик, — шатен растянул губы в улыбке.— Прекрати прицеплять мне пидорковатые клички!— Мой юный гомофоб, успокойся и пей кофе, пока он не остыл.— Если ты заткнёшься, я даже омлет съесть смогу, не проблевавшись.— Солнышко, поучи этого грубого мужлана манерам, — нарочито писклявым ломанным голосом студент обратился к подруге.— Милый, если ты ещё раз так исковеркаешь свой голос, меня саму стошнит. Ты напоминаешь мне этим Ярика.— Кто такой Ярик? — Никита встрепенулся.— А, это подстилка Глеба, — Валеева затушила сигарету и, подойдя к столу, устроилась на коленях своего ученика.— Зато сосёт отменно, — после слов Савкина школьник едва не выронил чашку из рук.— Заткнись! Оставь грязные пидорские подробности при себе! Моя психика будет искалечена!— Ты просто не пробовал.— И не собираюсь! Подкатывай свои мохнатые яйца к кому-нибудь другому! Ань, спаси меня от этого чудовища! — Ник уткнулся носом в плечо хохочущей девушки.— Смотри, ты упустил такой шанс, — Глеб откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. — Второй раз предлагать не стану. Умолять будешь ведь.— Заткнись! Сука, извращенец!— Ой, не могу! — Аня заливалась смехом. — Савушка, прекрати шокировать ребёнка, имей совесть.— Кто ребёнок? — старшеклассник ущипнул практикантку за задницу, и она, возмущённо вскрикнув, пихнула его локтем в бок.— Родной, лучше скажи, на кого ты нацелился на сей раз? Я его знаю? — оторвавшись от ученика, рыжая пристально посмотрела на друга.— Нют, я не хочу говорить об этом, — Савкин мгновенно стал хмурым и сосредоточенным.— Не даёт? — Алишеров злорадствовал.— Если бы только в этом дело было, — криво усмехнувшись, шатен встал из-за стола. — Ребят, я к Артёму поеду.— Ещё одна подстилка?— Ник, замолчи, — девушка шикнула. — Это его сын.— Э? Как это?— Не знаешь, как дети делаются? — студент немного наклонил голову и прищурился.— Знаю, но ты же гомик!— Эх, ты всё-таки хам. Ладно, бывайте, — кивнув, Глеб вышел в коридор, быстро обулся и, захлопнув за собой дверь, практически бегом спустился по лестнице, не дожидаясь лифта. Да, к сыну, к нему. Он тот, ради кого надо жить. Тот, кто всегда будет на первом месте, будет рядом и не предаст. Сын. Плевать на экспертизу, ничего больше не имеет значения. Артём его сын. Не обсуждается.___— Привет, — Глеб опустился на колени перед креслом, в котором сидел Артём.— Привет, — мальчик улыбнулся.— Что ты делаешь?— Играю, — ребёнок протянул отцу машинку.— Давай гонки устроим?— Да.Михаил застал сына и внука ползающими по полу и весело смеющимися. Он не спешил нарушать идиллию, любуясь своим семейством. Когда прошёл эффект неожиданности, студент смог проникнуться к мальчугану, это было видно невооружённым глазом, это умиляло и радовало. Взрослый парень, ползающий на четвереньках, хохочущий и постоянно невзначай треплющий Артёма по волосам. Да и малыш не пугался, тянулся к отцу.— Кхм, — Савкин-старший кашлянул, привлекая к себе внимание. — Обед готов, Алиса накрывает на стол.— Да, мы сейчас, — шатен подхватил мальчишку и начал щекотать.— Аааа, — Артём смеялся, вырываясь, бил маленькими кулачками в грудь отцу.— Маленький мой, — наклонившись, Глеб поцеловал ребёнка в висок, — Тёмка, я тебя люблю.Повисла тишина. Михаил был немного удивлён, но не проронил ни слова, а ребёнок непонимающе хлопал длинными пушистыми ресницами.— Ты потом поймёшь, — студент улыбнулся и поднялся с колен, держа сына на руках. — Пойдём, бабушка нас кормить будет.— Пойдём!Алиса Анатольевна хлопотала возле стола, рассаживая своих мужчин, её сын и внук были поглощены друг другом, тихо перешёптываясь и улыбаясь чему-то.— Глеб, — Михаил Андреевич позвал сына, — завтра будут результаты.— Я знаю, — шатен оборвал его и щёлкнул Артёма по носу. — Разве это имеет значение? Кажется, мы всё решили.— Да, но это важно для Тамары Васильевны, ты ведь знаешь её условия. Она скажет ему лишь в том случае, если всё подтвердится.— Я до сих пор не сказал ему этого лишь потому, что мы предоставили право сделать это ей. Но если чёртовы бумажки не оправдают ожидания, я наплюю на всё и сам скажу ребёнку, кто я такой.
— Уверен?— Если бы я не был в чём-то уверен, то не сидел бы сейчас здесь.— Что с работой?— Закрою сессию и смогу выйти на полную ставку до осени.— Отлично, у нас рук не хватает, — Савкин-старший одобрительно кивнул.— Я заберу его к себе.— Зачем? Здесь Алиса присматривает за ним.— Я справлюсь, но, конечно, буду обращаться к вам за помощью, всё-таки экзамены и работа отнимают время.
— Как пожелаешь. Нам нужно скорее оформить все документы и отвязаться от его матери.— Эта женщина не достойна зваться матерью. Я не хочу слышать о ней, — студент поцеловал в макушку занятого едой Артёма.— Нам ещё придётся пообщаться с ней.— Надеюсь, после этого я никогда не увижу её.— Поверь, я позабочусь об этом, — Михаил дёрнул плечом.Алиса внимательно смотрела в свою тарелку, не вмешиваясь в разговор. За годы, проведённые с мужем, она привыкла периодически притворяться тенью, чтобы не мешать.— Мам, — Глеб коснулся её руки, — я бы хотел попросить, чтобы ты записала Тёмку в садик. С осени отправим его, думаю.— Я спрошу свою хорошую знакомую, она поможет в этом деле.— Отлично. Я заберу его до вечера, хочу погулять с ним.— Конечно, только привези его к девяти, ребёнку нужен сон.— Да, мам.