Глава 12 (1/1)

— Чего так долго? — недовольный Антон плюхнулся на сиденье рядом с Савкиным.— В магазин заезжал. Не с пустыми же руками идти, — Глеб кивнул на пакеты сзади. — Как учёба?— Можно подумать, что тебя это волнует, — Тимошин скривился.— А почему нет?— Потому что.— Красноречив, ничего не скажешь, — хмыкнув, студент двинулся в сторону больницы. — Аня в порядке?— Я слежу за ней?— Уверен в этом.— С какой стати? — блондин выжидающе смотрел на парня.— Ты влюблён в неё.— Да я её знаю несколько дней!— И что? За эти несколько дней ты достаточно близко познакомился с ней. Но, — Савушка покосился на пассажира, — не надейся познакомиться ещё ближе.— Ревнуешь?— Может быть.— Ты, как собака на сене. Не можешь быть с ней сам, но и другим не позволяешь.— Почему же не позволяю? Просто ты ей не пара.— Это не тебе решать! — Антон нахмурился и сжал губы.— В тебе нет ничего, что могло бы привлечь её. Подумаешь, мордашка симпатичная. И что?— Пошёл ты.— Опять приглашаешь?— На хуй!— О, в это далёкое эротическое путешествие я не готов отправиться, малыш, — Глеб улыбнулся. — Не ерепенься, спрячь колючки, мелкий.— Мудило.— Сопляк.До больницы они ехали в абсолютной тишине, каждый думал о своём. Савкин о неожиданно появившемся сыне, о предстоящей встрече с его бабушкой, о том, что теперь ему остаётся ждать результатов экспертизы. А Тимошин размышлял над словами шатена. Влюблён ли он? Вряд ли, но Аня нравится ему, с этим не поспоришь. Нет шансов? Кто сказал такую глупость?Михаил Андреевич, держа на руках Артёма, стоял возле входа. Он кивнул подошедшим парням, а мальчик улыбнулся своей детской чистой улыбкой.— Привет, мужик! — Антон потрепал его по волосам.— Привет, — Глеб говорил мягко, будто боялся испугать ребёнка.— Давайте быстрее, — мужчина уверенно вошёл внутрь.Тамара Васильевна смотрела в окно, сидя на кровати. В отдельной палате было комфортнее, чище и пахло свежестью, но одиночество давило.— Добрый день, — в дверях показался Савкин-старший.— Здравствуй, милок.— Баба! — Артём завертелся, требуя, чтобы его спустили на пол, и бросился к старушке.— Тёмочка, — сухая морщинистая ладонь легла на его голову.— Я бы хотел познакомить вас кое с кем, — Михаил шире открыл дверь, пропуская вперёд Антона с Глебом.— Здравствуйте, — Тимошин улыбнулся. — Как вы себя чувствуете?— Здравствуй, сынок. В порядке я, в порядке.— Добрый день, — шатен неуверенно подошёл к постели больной. Женщине хватило одного взгляда, чтобы понять, кто перед ней.— Ну, здравствуй. Пришёл всё-таки.— Да.

Когда Антон с Михаилом вышли из палаты, Глеб всё ещё оставался там. Он долго разговаривал со старушкой, сидя на табурете возле её постели и поглаживая Артёма, стоящего рядом, по голове. После разговора студенту даже немного легче стало, и появилась уверенность в том, что он обязан быть рядом с этим маленьким мальчиком, попавшим в суету жизни не без его участия. В своём отцовстве Савкин уже не сомневался, он чувствовал, кожей ощущал родство, но не мог объяснить себе этих странных ощущений.

Артём не хотел уходить, но Тамара Васильевна снова сказала, что устала, и мальчик послушно вышел за Глебом, постоянно оглядываясь на бабушку. Любовь детей самая чистая и искренняя. Они ещё не умеют лицемерить и врать, даже притворяться может не каждый. Тёма был тем, кто не умел, его просто не научили этому искусству, которому его обучит сама жизнь когда-нибудь.

Лечащий врач в очередной раз сообщил, что улучшений нет, впрочем, как и ухудшений. Стабильно. Стабильно плохо, что не оставляет никакой, даже самой ничтожной надежды. Падлюка жизнь потрепала женщину основательно, вымотала, иссушила и теперь наслаждалась, наблюдая, как старушка исчезает из этого мира, освобождая кому-то место. Гармония, баланс, несправедливость.Увидев в коридоре Антона, устало опирающегося спиной о стену, Артём побежал к нему, опередив Савкина-младшего.

— Ну, поговорил с бабушкой? — Тимошин присел на корточки напротив ребёнка.— Да. Баба спит.— Хорошо. Кушать хочешь?— Хочу.— Эй! — блондин окликнул негромко студента, подошедшего к отцу и врачу, беседующим о состоянии Тамары Васильевны.— Что?— Тёмка голодный.— Сейчас отвезу его к матери, — Глеб дёрнул плечом и поторопил Михаила.— Мог бы с собой взять что-то, — школьник ворчал всю дорогу до машины.— Ты такой зануда!— А ты мудило!— Мудило, — пролепетал мальчик, повторяя за Антоном.Студент сначала напрягся, а потом заржал:— Ты чему мне ребёнка учишь, мелкий?— Я ж не знал, что он повторять будет, — стушевался старшеклассник, а потом добавил: — Тёмка, никогда не говори таких слов. Нельзя.— Чего вы тут застыли? — Савкин-старший стоял возле своей машины. — Мы едем или как? Обед ждёт, Алиса звонила.— Едем, — Глеб сел за руль, дождался, пока Тимошин с мальчиком усядутся на заднем сидении, и тронулся вслед за отцом.___— Ты не обязан помогать нам, — Глеб посмотрел на Антона. Они снова приехали к тому одинокому озеру. Зачем? Просто так захотелось им обоим. Наверное, правильнее было бы отвезти противного школьника домой сразу после обеда в доме Савкиных и поехать к Ане, ведь она просила. Может, ей нужна была помощь в подготовке к урокам. Но студент просто не смог отказать, когда блондин попросил привезти его сюда.

— Я знаю. Это не для тебя. Это ради Артёма.— Он чужой для тебя.— Я дал слово.— Двухлетнему ребёнку? — Глеб засмеялся. — Мелкий, ты забавный.— Разве имеет значение, кому ты дал слово? Я сделал это, я мужчина и должен сдерживать свои обещания.— Чувство долга? Ты знаешь историю, должен помнить, сколько судеб сломало это чёртово чувство долга.

— Почему ты считаешь, что дело только в этом? — Антон посмотрел на собеседника. — Мне правда не безразлична жизнь твоего сына.— Почему? Ответь на этот простой вопрос.— Не знаю. Может, потому, что я человек?

— Все мы люди.— Да, но большинство из нас давно опаскудилось и задохнулось в собственной жадности и алчности. Может, во мне осталось что-то человеческое?— Ты так говоришь, будто сироту на улице подобрал. У него будет семья. Я его семья.— А ты справишься один? — Тимошин не смог сдержать усмешки. — Возомнил себя всемогущим? Это не учёба, в которой ты добился высоких результатов, не работа… это ребёнок. Это маленький живой человек.

— Я понимаю это.— Ты хочешь вернуть ему отобранное мамашей детство, я знаю. Но позволь и другим помочь тебе. Не ради тебя, ради него. Ты не сможешь стать центром его вселенной.

— Я и не хочу этого, я не собираюсь ограничивать круг его общения. Я просто хочу понять, зачем это ТЕБЕ? — Савкин лёг спиной на прохладные камни и прикрыл глаза.— Когда ангелы будут подсчитывать мои хорошие и плохие поступки, чтобы отправить меня в ад или рай, мне это зачтётся, — старшеклассник хохотнул и вытянулся рядом с шатеном.— Ты придурок. Полный придурок, — Глеб улыбнулся, не открывая глаз.— Научись принимать помощь.— Я всегда справлялся сам.— Сейчас речь не о тебе, а о твоём сыне. Ты его спросил? Думаешь, наличие отца избавит его от пережитой боли?

— У него есть бабушка и дед.— И? Не забывай, что у него нет матери. Её не было, и не будет.— Может, и будет.— Не смеши, — Антон фыркнул. — Зачем обманывать самого себя? Чтобы понять это, достаточно посмотреть на твои отношения с Анной Сергеевной. Вы бы давно были вместе, это очевидно. Просто ты не можешь. Мне кажется, что она согласилась бы, но возможные зачатки её симпатии, вероятно, были задушены на корню когда-то давно.— А ведь Анька была бы хорошей матерью, — задумчиво протянул Савкин и открыл глаза, встретившись с голубыми омутами.— То, что тебя больше прикалывает тыркаться в свою задницу, не значит, что какая-нибудь девушка не может дать Артёму тепло. Анна Сергеевна прекрасно справится с этим, даже не являясь твоей спутницей жизни. Да, у него никогда не будет матери, но будет заботливая тётя, которая постарается восполнить пробелы. Я, как и ты, вырос в полной семье, но видел, как не хватает многим моим знакомым внимания одного или другого родителя. Именно поэтому, думаю, чем больше людей будет проявлять заботу о нём, тем менее несчастным и обездоленным Тёмка будет себя чувствовать. Никто не заменит ему родную мать, но, посуди сам, он и не знает, что это такое. И он будет расти в окружении заботливых людей, не дающих ему ощутить себя сиротой.— Да с чего ты взял, что мою задницу кто-то трогал? — Глеб сел, поднявшись.— Э... мудило, это всё, что ты услышал?— Нет, но ты слишком часто затрагиваешь вопрос о моей заднице. Это наводит на мысли.— Замяли! — Тимошин резко оборвал его. — Ты врубился в то, что я говорил о твоём сыне?— Конечно. Я и сам понимаю это, но я привык справляться в одиночку.— Не надо изображать из себя героя. Думай о своём ребёнке, а не о собственных принципах.Студент согласно кивнул и задумался. Нужно быть полным кретином, чтобы не понять, насколько прав был школьник. Но пустить постороннего человека в свою семью? Валеева была родной, это даже не обсуждалось. Савкин и так знал, что она обязательно вклинится в воспитание его сына, женское начало никуда не денешь. Но этот мальчишка? Чужой, едва знакомый и уже принятый так, будто он всегда был рядом. А чужой ли? Глеб искоса посмотрел на Тимошина. Наглый, упрямый, но такой настоящий, предпочитающий говорить, что думает, вместо красивых лживых фраз. Он действительно помог, с самого начала, по собственному желанию, совершенно бескорыстно. Просто студент не думал, что их общение продолжится после того, как Аня благополучно пройдёт практику. Но с появлением Артёма это встало под сомнение. Кажется, что теперь эту малолетку из своей жизни не выкинешь, даже если захочешь. А может и не нужно пытаться вычеркнуть его? Они знакомы так мало, но уже стало ясно, что парень не самая плохая компания для ребёнка, да и для самого Глеба. Да, резкий, взбалмошный, но совершенно не злой. С ним не соскучишься, почему бы не попытаться стать друзьями с этой язвой, забив на пять лет, разделяющих их? Он будет прекрасным другом семьи, балующим Тёму, сможет чему-то научить мальчика, даже послужить примером для подражания. Старшеклассник прав в том, что Савкин не сможет стать центром вселенной для сына. Конечно, его авторитет родителя никто не оспаривает, но и сужать рамки до себя любимого было бы глупо.

Размышления Глеба прервал зазвонивший телефон Тимошина.— Алло. Привет, дед, — школьник нахмурился и потёр переносицу.— Где ты ходишь? Я приехал к вам, а родители сказали, что ты ещё не возвращался из школы, — Роман Владимирович был весьма раздражён.— Гуляю.— Я хотел поговорить о твоём поступлении. Ты готовишься к экзаменам?— Я лет с пяти к ним готовлюсь, не без твоей помощи.— Я слышал, что у вас новый преподаватель? — проигнорировав скрытый сарказм внука, заговорил об интересующем его вопросе мужчина.— Слышал? Да, это правда, — Антон решил не говорить о том, что прекрасно осведомлён, каким образом Валеева попала к ним в школу.— И как?

— Отлично. Так хорошо объясняет, всё доступно и понятно.— Да? — в голосе Романа Владимировича послышалось какое-то сожаление.— Ага. Ты ещё что-то хотел?— Конечно, когда ты придёшь? Я решил остаться у вас сегодня.— Ой, дед, знаешь, я переночую, — старшеклассник покосился на Савкина, снова растянувшегося на камнях, — у девушки.— Молодость, молодость, — засмеялся Тимошин старший. — Что за девушка? Красивая?Антон рассматривал студента весьма скептически.— Ну, шатенка кареглазая, высокая.— Познакомишь нас?

— Как-нибудь, обязательно. Всё, мне пора. Родителям скажи, чтобы не ждали, — школьник сбросил вызов. — Слушай, э… можно я у тебя переночую?— А, так это я кареглазая шатенка? И какой размер груди у меня? — Глеб распахнул глаза и уставился на парня.— Нет, мне стоило сказать ему, что я ночую у педика, который является его же студентом.— А нельзя сказать, что у друга ночуешь?— И выслушивать лекции о вреде алкоголя и наркотиков? Гораздо быстрее он отвяжется, услышав о том, что ночь я проведу с девушкой.— И часто ты так врёшь?— Нет, обычно я и правда остаюсь у какой-нибудь девчонки. Родители привыкли, а дед всё мечтает увидеть мою будущую жену, наивно полагая, что она у меня единственная.— Так ты бабник?— Почему же? Я просто никому и ничего не обещаю, — Тимошин улыбнулся, — ведь данное слово приходится сдерживать.— А я тебя недооценил, мелкий! — студент довольно оскалился. — Мне нравится твоя жизненная позиция. Живём один раз ведь. А… — договорить ему не дала трель собственного мобильника, оповещающая о пришедшем сообщении. Савкин достал телефон.?Сладкий, можно я сегодня приду? Я соскучился!? Милый мальчик Ярослав, вот уже два года пытающийся безуспешно влюбить в себя Глеба. Умелая шлюха, готовая на всё в любое время дня и ночи. Тело требовало разрядки, последние события давали о себе знать. Напряжение нужно было снять, рука стала плохим помощником.

— Эм, Антон, — осторожно начал шатен,— а у друзей каких-нибудь ты заночевать не можешь? Или у девушки?— Мне в школу завтра. Первый вариант грозит похмельем, а второй почти тем же. Спать за партой я буду в обоих случаях. А что такое? — по заблестевшим глазам студента старшеклассник понял без слов и засмеялся. — Слушай, я в наушниках сплю обычно. Окружающие звуки меня не тревожат. Клуб ?Голубая лагуна? открывается сегодня ночью?— Ты проницателен.— У тебя на роже твоей похотливой всё написано.

— Уверен, что тебя это не смутит?— Я похож на человека, которого легко смутить? Я к тебе спать собрался, а не наблюдать, как тебя трахают, мешать не стану.— Никто меня трахать не будет! — Савкин рыкнул и написал короткий ответ, состоящий лишь из одного ?Приходи?.— Ой, подробностей не надо, кто, кого и как.Вопрос ?Кто, кого и как?? отпал сразу же после того, как Антон с Глебом поужинали лазаньей, приготовленной студентом, и на пороге возникло ЭТО. ?Кто — Савкин, кого? — это недоразумение, похожее на проститутку, как? — в любых известных и неизвестных позах?.— Я так скучааааал! — нечто в яркой салатовой майке и до неприличия узких джинсах, едва прикрывающих задницу, повисло на шатене, пытаясь поцеловать того в губы.— Привет, Ярик, — студент с трудом оторвал от себя поклонника.— А это кто? — заметив Тимошина, стоящего у стены, возмутился гость.— Друг.— Друг? Глеб, ты решил разнообразить наши игры? — Ярослав подошёл к старшекласснику, пристально осматривая. — А он хорош! М, такой аппетитный!— Мечтай, ушлёпок, — Антон презрительно хмыкнул. — Неужели ты трахаешь это убожество? Я бы даже из жалости не смог. Бурной ночи, господа, — кивнув головой, школьник скрылся за дверью, отведённой ему комнаты.— Глеб, как он посмел так говорить со мной? — взвизгнул женоподобный юноша.— Не обращай внимания. Это его обычная манера общения.— Он твой любовник! — нотки ревности не укрылись от шатена.— Нет, он мой друг. Он натурал.— Точно?— Ярик, тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело? Я давал тебе повод считать себя собственностью? — Глеб быстро спустил парня с небес на землю и пошёл в спальню. — Если не передумал, я жду тебя.Разве он мог передумать? Яр просто не умел отказывать этому человеку, прочно обосновавшемуся в его сердце уже давно. Они познакомились на шумной вечеринке у общего знакомого. Савкин тогда откровенно посмеялся над восемнадцатилетним мальчишкой с длинными высветленными волосами и в полупрозрачной обтягивающей кофте. Всё то, что так не любил в парнях Глеб, умещалось в худом миловидном мальчике с пухлыми губами. Холодный принц покорил романтичного Ярослава не с первого, но со второго взгляда точно. Что бы он ни делал, над ним продолжали насмехаться, пока однажды он не явился на день рождения всё того же общего знакомого с отстриженными волосами приятного, почти естественного русого цвета. Он даже футболку широкую надел, из рукавов которой торчали тонкие руки-плети. Напившись, Савушка поманил пальцем мальчишку и увёл его в ванную. Никаких восхищений его преображением, никаких ласковых слов и признаний в вечной любви. Ярика просто нагнули над раковиной и грубо поимели, сказав напоследок что-то о том, что надо оставаться мужиком. Спустя несколько месяцев секс повторился, а потом ещё и ещё. Только вот наивный мальчик понял, что его романтические мечты так и останутся мечтами. Волосы снова были отпущены и перекрашены в привычный цвет, в языке появился пирсинг, вернулись в шкаф яркие майки и узкие джинсы. Студент снова не обратил внимания, но насмешек больше не было. Он манил к себе, и Ярослав бежал послушной собачонкой, а потом, осмелев, сам стал напрашиваться, и ему не отказывали. Единственный, кто так надолго задержался в постели Савкина, и это льстило, давало тонкую призрачную надежду.

Почему именно этот мальчик? Всё просто. Безотказный, влюблённый, готовый ко всему. Пусть из тех, кого больше всех не выносил Савушка, но в постели парень знал своё дело, поэтому ему прощалась кричащая бабская внешность. Глеб не обещал ему ничего, он просто брал то, что ему с удовольствием дают, не чувствуя себя каким-то подонком. В конце концов, он никогда не скрывал того, что его интересует только секс. Для всего остального у него была Аня. Ярик ревновал к девушке, он ревновал ко всем, но никаких претензий предъявлять не имел права. Лишнее слово, и его просто вышвырнут, заменив другим из множества желающих.

И сейчас Ярослав послушно пошёл вслед за возлюбленным, покорно опустился перед ним, сидящим в мягком кресле, на колени и провёл тонкими пальцами по бёдрам, затянутым в джинсу. Он доставлял удовольствие Глебу, сам при этом испытывая наслаждение. Ему позволено касаться этого тела, целовать, чертить языком узоры, поглаживать и просто вдыхать головокружительный запах.___Антон вышел из комнаты, чтобы дойти до туалета. Дверь в спальню Глеба была распахнута, и он замер, посмотрев внутрь: Савкин со спущенными штанами восседал в кресле, положив ладонь на белобрысую голову, маячившую в районе его паха. Рот приоткрыт, глаза тёмные, затянутые чем-то мутным. Шатен заметил старшеклассника и теперь в упор смотрел на него, пристально, изучающе, пошло. Он намотал белые пряди на кулак и резко дёрнул, отрывая от себя Ярослава. Наклонившись, впился в его губы, грубо, требовательно, настойчиво. А потом спокойно отстранился и выдохнул:— Продолжай.Дважды мальчишке повторять было не надо, и он с ещё большим усердием принялся за дело, показывая умения пирсингованного языка и пухлых губ. Тимошин вышел из ступора, вложил во взгляд побольше отвращения и отошёл от двери, заметив краем глаза усмешку на губах Глеба.

Было ли ему противно от увиденного? Вряд ли. Просто он впервые видел парня, кайфующего от того, что ему отсасывает другой парень. То, что Савкин тащился, было видно невооружённым глазом. Но его взгляд, направленный на старшеклассника, вызывал недоумение. Мог бы послать его, наорать, но он впился в него глазами, будто приковывая к месту, заставляя наблюдать за собой. Какая-то игра на публику, спектакль для единственного зрителя. Зачем?