1 часть (1/1)

день не задается где-то с самого утра, когда в новостях вместо привычного прогноза погоды?— принесенные прошлой осенью в сегодня сырость и темные злые облака, проливающие слезы на землю еще с ночи?— асфальт под домом размывает в густую кашу с комочками в виде щебенки. тех, кто его укладывал, хочется утопить в этой гуще, но вместо этот чонхун топит остатки хлопьев в невкусном молоке ложкой, прежде чем понимает, что сегодня опоздает в очередной раз. oops! I did it again голосом бритни спирс возникает в голове, и проносится также быстро, как и сам он?— мимо зонтика в прихожей, вылетев за дверь за пятнадцать минут до начала рабочего дня. в отличие от предыдущих дней, сегодня есть оправдание в виде пробок и огромных океанов, которые обходить лишь соседним двором или за три квартала. мерзко. но запрыгивает в нужный автобус, здоровается с привычно улыбающимся водителем, и опускается на первое попавшееся свободное место: маленькая девочка, оказавшаяся его сопутчицей на сегодня, заливисто смеется, когда парень трясет головой, чтобы стряхнуть воду с волос. на телефон падают два сообщения, одно?— от брата, который жалуется на первых клиентов в такую рань и самого чонхуна, а второе?— в мессенджере, от лучшего друга.jinho(08:12)я не буду удивлен, если ты скажешь, что снова опаздываешь сегодняill(08:13)для чего мне говорить, если это происходит каждый раз, когда кбс каждые вторник и четверг начинают трансливоравать концерты?ill(08:13)однажды ты не будешь спать в восемь утра, и я заставлю тебя посмотреть хотя бы один выпускill(08:14)серьезно, ты такое пропускаешьjinho(08:15)они играют от концерта к концерту одинаковые песни, лмао, для чего мне это смотретьill(08:15)ты не ценишь чужие труды, джинхо-jinho(08:16)каким был вчерашний концерт?ill(08:16)очень красивым, как и всегда ТТjinho(08:17)вот видишь, как я и сказал?— они одинаковыеill(08:17)ненавижу тебя.на самом деле, чонхун врет. и, к сожалению, джинхо об этом знает. они дружат без небольшого два года, со всей этой огромной разницей во времени между америкой и сеулом и постоянными недовольствами?— они привязаны. джинхо не показывает своего лица, отказывается смотреть с другом музыкальные программы в девять вечера и по своему?— в восемь утра, и вместо этого чинит музыкальные инструменты и рассказывает о жарком солнце. а чонхун, в свою очередь, жалуется на промозглые дожди и расклеившиеся ботинки, на дотошных клиентов в парикмахерской и кошку у своего подъезда, которую он не может забрать, но пройти мимо?— тоже. фотографий себя он тоже, впрочем, не присылает.перед входом в здание, но хорошо вытирает ноги о три коврика и стряхивает промокшую насквозь ветровку, видя которую, мину чуть не отрезает лишние десять сантиметров волос молодой девушке, пришедшей подравнять кончики, и следующие пять минут сгибается в попытках откашляться после накатившего смеха.—?ты прогнозы что, совсем не смотрел? —?старший не оборачивается, выравнивая по расческе темные локоны и аккуратно срезая лишнее, а чонхун едва ли сдерживает острое желание плюнуть ему под ноги.—?смотрел, но еще и на время. просто забыл про зонт. —?телевизор по ночам смотреть меньше надо, совсем хитро добавляет брат, получая легкий пинок по ноге от возмутившегося младшего.вообще-то, возникает парень, собирая волосы в хвост, там выступает джинхо. мину его нездоровой заинтересованности не разделяет: двадцать четыре года парню, а он влюблен в знаменитость с виолончелью; иначе?— в парня, с которым он вряд-ли познакомится лично в этой жизни. остается терпеть зачастившиеся опоздания, возгласы в трубку и совсем смазанные рассказы. тот отрицает свою свихнувшуюся зависимость, но влюбленность?— почему-то нет. впрочем, он и съехал, оставив квартиру младшему, из-за непрекращающихся каверов в ванной в час ночи?— и все, черт их, на те песни, что успел исполнить хон джинхо на сцене. или потому что чонхуну, вообще-то, двадцать четыре. чонхуну двадцать четыре, а он влюблен совсем гадко и по-детски?— в знаменитость, не в того джинхо, который сидит в его телефоне и солнечной америке, меняя струны на гитарах и скрипках, не в того. он повязывает темно-синий фартук на бедрах, затягивая ленты-завязки в смехотворно страшный, но крепкий бант; на карман закалывает пять цветных заколок и берет в руки журнал записи, забираясь на высокий стул у ресепшена. далее на день?— отсилы пятнадцать человек, но глаза цепляются за знакомую фамилию у ближайшей записи, той, что через полчаса?— хон. хонов в корее, на самом деле, необычайно много, но у чонхуна на сердце стынет плохое и расчесавшее легкие до крови и незаплатанных дыр предчувствие, дрожайшая интуиция, редко подводившая. но достает из кармана телефон, находит на ютубе загруженный на канал вчерашний эфир, на котором сорок четыре минуты из сорока шести?— один только хон джинхо, и затыкает наушниками уши, резко прерывая поток бурчания мину откуда-то слева.у виолончелиста, замечает чонхун, отросшие волосы, даже так выглядящие слишком прекрасно?— когда он качает головой в такт музыке и движениям смычка, они переливаются золотом в приглушенном свете софитов. он засматривается на мягкие локоны и краем глаза на широкую улыбку, вслушиваясь в бархатный голос, звучащий словно спокойное море с отливом закатного рыжего солнца на своей поверхности. мину знать не должен, как его младший брат представляет себя рядом каждый раз, просматривая вот эти вот интервью с типичными и не очень вопросами, как во сне видит себя, перебирающим золотистые волосы или вместо ха хенсана на том выступлении с красивой песней. представляет, будто ловит эту немеркнущую улыбку на своем лице, и мерные подрагивания ресниц?— замечает одно за одним, влюбляясь в каждое сильнее, чем вчера. он тихо подпевает той самой песне, от которой колени трясутся и внутри все сжимает в один крохотный комок-клубок, который дай кошке?— она вся запутается и перегрызть не сможет, потому что пульсом по каждой нитке?— крепко, намертво. чонхун не замечает копошения у двери, мурлыча под нос давно выученные слова, как его вдруг два раза бьют по левому плечу худыми пальцами?— брат аккуратно вытаскивает наушники из его отчего-то замерзших ушей и складывает их на столешнице, кивая в сторону входа. младший, расстроенный недослушенной песней, бьет мину носком ботинка и попадает куда-то по бедру, а потом отвлекается на вешающего длинное и совсем сухое пальто рядом с его пожеванной погодой ветровкой человека, и почти падает. мину, будто насмехаясь, поддерживает его за плечи и даже крестит, потому что интуиция, к сожалению или к счастью, не подводит и сегодня. старший уходит к своему рабочему месту, где перед зеркалом уже сидит девушка, записавшаяся на окрашивание, и чонхун не знает: то ли удача улыбается ему сегодня слишком широко, то ли она и вовсе повернулась к нему горбатой спиной?— клиент опускается в мягкое кресло. его мягкое кресло?— парню остается лишь глубоко вдохнуть и взять клеенку-накидку на липучке и поприветствовать знаменитость, в которую он влюблен.но смущенно здоровается и даже не с первого раза?— благодарит, что в родном корейском одно простое здравствуйте, без всяких привет, потому что не понимает, как правильно обратиться к джинхо. хон машет рукой, замечая, что парикмахер смотрит не на него?— куда-то вдаль через зеркало, и кратко смеется, чувствуя дрожь чужих холодных пальцев на своей шее, когда тот надевает на него глубокого ночного цвета накидку, приятно шуршащую в руках.—?у вас стрижка? —?непрофессионально, чонхун ругает себя в голове, понимая, что ему следовало посмотреть в журнале пояснение прежде, чем взяться за работу.—?да. можешь срезать пару сантиметров, просто до того, чтобы смотрелось аккуратно. —?и улыбается непонятно откуда взявшимся солнечным лучом, отражающимся в глазах янтарем с застывшим в нем желанием спрятаться.но берет узкую расческу и себя?— в руки, уголком губ улыбаясь в ответ, и ненарочно касается пальцами волос хона?— они мягкие донельзя, такие, какими он их и представлял?— нетронутые осветлением и никакими порошками и составами. он аккуратно ведет расческой от корней к концам, распутывая незаметные узелки, и не замечает за собой, что второй рукой неосознанно перебирает чужие локоны. чонхун часто поглядывает в зеркало, стараясь запомнить каждый момент лица джинхо, которое вблизи и реальности?— намного красивее, чем с экрана, а еще он вряд-ли увидит его вот настолько рядом еще раз. тот жмурится, когда он сбрызгивает его волосы из небольшого пульверизатора, отчего его аккуратный нос смешно дергается; пытается сам стряхнуть срезанные несколькими движениями короткие волоски с шеи и чихает беззвучно. чонхун запоминает каждую деталь, напевая под нос песни, прослушанные недавно и утром?— когда клиенты не заводят разговор, ему удается полностью расслабиться и раствориться в любимом деле, и потому даже при джинхо?— выходит, пусть и с большим усилием. он допевает queen шона мендеса и тянется за круглой расческой и феном, чтобы завершить работу укладкой, когда ловит на себе значащий что-то невнятное взгляд виолончелиста, смотревшго на него через зеркало и отвернувшегося тут же. въевшуюся под кожу и каждую артерию wake me up заглушает жужжание фена, включенного на максимальную мощность.чонхун смахивает кистью-сметкой мелкие волоски со смуглой шеи музыканта, и успевает будто бы случайно провести по ней подушечками пальцев?— загорелая кожа под ними бархатная, словно струящаяся под руками ткань, а джинхо дергается, потому что пальцы у парикмахера совсем ледяные. когда, но проходит к ресепшену, чтобы называть сумму и принять оплату, он едва ли удерживается от желания оплатить стрижку из своего кошелька, однако слова мину будто просачиваются под кожу тонким лезвием, и он произносит цифры достаточно спокойным голосом, чтобы не узнать в нем совсем ненужное волнение.—?ты, наверное, первый парикмахер, который отстриг мне пару сантиметров, а не половину головы. —?старший смеется, оставляя несколько купюр на темной столешнице.—?мне счесть это за комплимент? —?смех выходит изо рта каким-то нервным придыханием. парень пересчитывает сумму чисел на купюрах и готовится отдать сдачу, но джинхо успевает остановить его руку своей, прижав холодную ладонь к такому же холодному дереву.—?комплимент я хотел сделать другой, но если настаиваешь. —?улыбается, пока по спине чонхуна скатываются три огромные капли пота, а сам он пытается сдержанно и неглупо улыбаться в ответ?— пытается. —?можешь не сдавать ничего. считай, что это за вход на отличный концерт, ладно? мне понравился голос вокалиста.когда дверь захлопывается с завернувшим в помещение потоком промозглого ветра, айл опускается на стул с обратной стороны стойки и после?— лбом о темное крепкое дерево, специально убрав руки. мину, вернувшийся после смытия краски, приходит на непонятно громкий звук удара со стороны зала и необъяснимо громко ржет, видя младшего брата, сидящего с глупым лицом и потирающего пальцами лоб.—?ну и насколько сильно ты успел лохануться за эти десять минут? —?он его совсем не жалеет.—?достаточно сильно, чтобы сгореть со стыда прямо сейчас.jinho(20:04)я сегодня неплохо так проебалсяill(20:04)ну и что ты сделал?ill(20:05)так подожди стопill(20:05)у тебя всего семь утра когда ты успел проебатьсяточки в самом низу экрана вдруг пропадают, как и джинхо?— из сети через две минуты, и чонхун приходит к вполне логичному заключению?— ему чего-то не договаривают. растворяя уже сладкий какао-порошок в подогретом молоке, из двух вариантов: ждать или выпытать правду настойчивостью, он выбирает второй.ill(20:10)no you dont have to wear your best fake smileill(20:11)я серьезно, есть что-то настолько страшное, что ты не можешь рассказать мне?ill(20:13)правда, я даже прощу тебя, если ты скажешь, что ты не живешь в америке и все это время был не знаюill(20:13)соседом с нижнего этажаjinho(20:24)правда сможешь?ill(20:24)нет это же высшая степень недоверияjinho(20:27)тогда я не буду этого говоритьпарень успевает выйти из приложения, прежде чем телефон зависает между экранами из-за пришедшего уведомления о новом сообщении и после?— из-за какао, которым он заплевывает сенсор. шок и тяжелая обида?— комом в горле, но огромное любопытство?— дьявольскими крыльями за спиной. чонхун разочарован в себе из-за неумения злиться по-настоящему, и только поэтому он протирает экран краем домашней растянутой футболки и возвращается в диалог.ill(20:35)не удивлюсь если ты выдумал это только для того, чтобы не смотреть со мной супербэндjinho(20:35)я думал, ты разозлишьсяill(20:36)на то что ты не хочешь смотреть? или ты про твою ложь?ill(20:37)я расстроенill(20:37)расскажи, как ты проебалсяill(20:37)я надеюсь, это было веселоjinho(20:38)не совсемjinho(20:38)я просто влюбился в голос парикмахера и возможно в него самогоill(20:38)и с какой стороны это хоть немного интересноill(20:39)позволь мне рассказать тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересную историюill(20:40)о том как я чуть не упал в обморок, когда стриг хон джинхо, конечно жеjinho(20:41)ты чегоill(20:41)ты думаешь я вру, даill(20:42)серьезно он эм приходил к нам в парикмахерскуюjinho(20:58)спокойной ночиill(20:58)ну и где хоть какая отдача на мою самую интересную историю в миреill(20:59)спокойной ночи я обиделсячонхун блокирует телефон, оставляя его на подлокотнике дивана, и накрывается толстым пуховым одеялом, не имея никакого желания закрывать настежь открытое окно на кухне. впринципе подниматься, пусть даже с внезапным осознанием того, что на часах всего девять вечера?— в такое время музыкальные программы только начинаются. через две минуты?— для но они тянулись не менее сорока, он садится на диване, скрестив ноги, и вновь хватается за телефон, подавший признак жизни сразу же. парень успевает смахнуть кнопку разблокировки прежде, чем случайно попадает скользким пальцем по выскочившему уведомлению с инстаграма?— чей-то эфир. однако, когда он слышит гулкий смех из динамика, сразу понимает?— щеки подергивает легким румянцем и уши рдеют едва заметными пятнами?— мне понравился голос вокалиста. джинхо здоровается с заглянувшими на эфир фолловерами и машет рукой, силуэт которой колышется почти незаметно в слабом желтоватом цвете. его лица не видно, но чонхуну ничего не стоит представить: наверняка уставший взгляд, чуть взъерошенные волосы и немного покрасневшие щеки и нос?— у него есть привычка тереть их, когда скучно. когда не о чем поговорить со слушателями, он напевает все песни мира шепотом или идет за виолончелью?— чаще всего идет за ней, бережно вытаскивает из чуть пыльного чехла, пальцами оглаживает гладкий корпус и перебирает струны?— мягко, почти не касаясь, будто инструмент живой и чувствует абсолютно все?— наверное, больно, когда струны рвутся. хон доигрывает песни со вчерашнего эфира, и ненадолго возвращается к телефону, чтобы прочитать сообщения в чате, поэтому чонхуну приходится прибавить звук снова?— голос музыканта намного тише разноцветных завываний смычкового интсрумента. но чонхун считает, что голос джинхо намного лучше голоса виолончели.—?вы все интересуетесь что у меня произошло? наверное, я был слишком грустным сегодня. —?парень откладывает свой инструмент куда-то в сторону?— если прислушаться, можно услышать шорох простыни рядом и громкую ругань со стороны соседей. —?вы знаете, что эфир скоро закончится, поэтому я позволю себе рассказать. думаю, вы все знаете, что происходит, когда мы слишком долго врем человеку и пускаем ложь на самотек, да? вот и я сильно провинился перед близким человеком. —?больше я вам ничего не скажу, вы ведь вынесете это в новости. —?давайте оставим это между нами, хорошо? —?чат разрывается плачущими эмоджи и пустыми обещаниями в двух слогах, когда айл уверен, что слышит сломавшийся под конец монолога голос.он набирает первое возникшее в голове яркими буквами предложение и дожидается до конца трансляции?— почему-то плечи трясутся вместе с пересчитанными утром ребрами, мелкой дрожью в такт ударам сердца и последним нотам давно выученной песни?— нажимает на кнопку отправки. когда его сообщение отображается в чате, джинхо прощается с небольшой заминкой-паузой, желает ?доброй ночи? и завершает лайв, не оставляя возможности ответить тем же.до утра чонхуна не оставляет странное ожидание чего-то неизвестного?— уснуть не получается. он топит неприятное жжение в кружке крепкого кофе вместе с расходящимися тучами, и пока никто не напоминает забывает собрать обед на работу. в трясущемся автобусе вдруг оказывается, что наушники, вместе с его возможностью отдохнуть, остались на кухонном столе в полупустой чашке с налетом от горького напитка, в раковине с горой немытой посуды и на пыльных полках среди коробок с краской и ни разу не открытых книг. доезжая до работы?— привычно вытирает ноги четыре раза о три коврика, а заходя?— падает камнем на первый попавшийся стул.—?что на этот раз показывали? —?мину смешно смотреть на вот такого брата: с за одну ночь появившимися мешками под глазами, с трясущимися коленками и совсем неуложенными волосами. —?ты словно выжатый лимон. неразумно используешь остатки, кстати, мы могли бы сделать лимонад.—?а из оставшегося льда, маску на лицо, да?—?ты слишком сообразительный для человека, который выглядит так.в журнале записи около тридцати человек. никаких хонов, абсолютно ни одного джинхо?— чонхун спокойно выдыхает, дожидаясь первого клиента: приятная женщина лет сорока приводит своего шумного сына, который успокаивается, едва ли садится в кресло?— мальчику становится интересно. он рассматривает каждую баночку на полке, себя в зеркале, постоянно спрашивает, что делает парикмахер?— где-то в стороне гаденько посмеивается старший, когда айлу приходится в очередной раз озвучить свои действия. а под конец уже и самому чонхуну становится интересно тоже?— интересно, сколько он продержится сегодня. возмущаясь на всех тех, кто когда-либо говорил, что парикмахер?— профессия легкая, он принимает оплату?— на этот раз без комплиментов, отделывается одним лишь скромным спасибо. а ближе к обеду начинает казаться, что совсем скоро откажет правое легкое?— почему-то именно оно, а не ноги или, например, оставшиеся частички разума?— он зевает, а мину успевает положить ему в широко раскрытый рот ложку консервированной сладкой кукурузы, без единой мысли о том, что может убить. чонхун давится кукурузой и своим желанием наконец вернуться домой и уснуть покрепче, потому что завтра не его смена, но откашливает только что-то непонятно желтое и зевает снова.вечер накрывает крышкой от серебренного блюда?— на ней какие-то потертости и дырки, одна?— прямо над головой, а повара успели оттереть нависшие угольные пятна и марлевые облака, спадающие теплой смолой прямо на макушку?— по кустам стрекочут кузнечики и сверчки. они прыгают в лужи, не высохшие после вчерашнего ливня, но их смывает волной от проезжающих рядом огромных машин. в одной из них выкручена магнитола?— марун файв обливают краской сверкающее ночными огнями и светом от фар шоссе, совсем живое в поздний час, и бензиновыми разводами?— ес плиз?— в лужи, своей расцветкой напоминающие только непонятные геометрические рисунки перед глазами от недосыпа. ноль часов сна?— определенно лучшее решение за последние дни, конечно же, после того, когда он решил узнать у джинхо правду. ощущая себя кузнечиком в той самой бензиновой луже, но пытается разглядеть несуществующее на выключенном экране телефона, останавливаясь посреди пустого тротуара и попурри из звуков ожившего города. среди всего этого: трения шин о сухой асфальт, всплесков воды, насекомых в траве, шарканья собственных ботинок и акустики girls like you меж висков ярким и чистым звуком, взмахом смычка прорезается собственное имя. чонхун оборачивает голову вправо, пытаясь сосредоточить глаза ни на чем и на всем сразу?— силуэт поднимается с детских качелей, хлюпая ботинками в мелких лужах и подходя ближе. где-то в двух метрах он наконец моргает так, что глаза вдруг начинают видеть почти четко и хорошо для того, чтобы узнать человека, окликнувшего его пять или тридцать секунд назад. но отшатывается в сторону и три шага назад, в удивлении так и замирая в нелепой позе, правой пяткой давно промокшего насквозь ботинка в очередном море, черном на этот раз, и ежится так уж дико.—?чонхун.джинхо останавливается в одном шаге, переминаясь с ноги на ногу?— кажется, он замерз, но чонхун не может подобрать слов, чтобы поскорее отправить его домой.—?когда я успел назвать свое имя? —?он не помнит, чтобы они с мину носили именные бейджики на работе.—?ты и не называл. —?тогда у меня миллион вопросов. —?я, вообще-то, ждал тебя.—?итак, мы не знакомы, но ты ждал меня здесь? —?сил переживать и бояться быть украденным, как и желания стоять на ногах сейчас?— нисколько, поэтому но, в иной раз закричавший бы от удивления или свалившийся в обморок прямо тут, едва ли соображает, что вообще что-то говорит, а не спит.—?да. я хотел извиниться. —?за что? те комплименты уже приняты. —?ты ведь сам написал, что извиниться перед человеком, которому врал, будет лучшим решением. ну вот. я здесь. хочу извиниться.медленно загружаясь, воспроизводя те звуки старой системы виндоус по всем извилинам в голове, чонхун сначала делает шаг на сухую сторону дороги, искоса поглядывая на собеседника, а потом застывает, скрестив пальцы в карманах ветровки, потому что слова и правда застревают камнем в горле, приевшейся кукурузой с ее этой невкусной сладкой водой, словами прослушенной два раза в душе песни. проезжающая мимо белая киа обрызгивает их бензином из тихого океана, что оставляет разводы на плотных джинсах и пальто и словно поток соленого ветра с моря в глаза?— стряхивает с плеч непреодолимый эльбрус, груз, величиной с китайскую стену.—?все нормально?—?нет. совсем. ты ведь, получается, знаешь, что я чувствую к тебе. я многое рассказал тому джинхо. и, как оказалось, другому тоже. что ты скажешь в свое оправдание?—?извини? —?неправильно. —?поначалу я правда не хотел раскрывать себя, но, завравшись, уже попросту не смог. —?немного теплее. —?мне грела душу твоя любовь. пусть и к тому джинхо, который сверкает на сцене в свете софитов. я побоялся, что если ты узнаешь правду, я потеряю абсолютно все: от дружеской привязанности до этой самой нелепой влюбленности.—?смотри, ты даже называешь ее нелепой. хотя я всегда представлял себе того джинхо, который держит виолончель в руках, с характером моего, который застрял картинкой в телефоне и своей ложью?— в солнечной америке. —?а джинхо, стоящий напротив, улыбается. —?тебе весело?—?да. просто ты милый.чонхун чувствует себя персонажем в фильме с жанром научная фантастика, тем самым, который застрял меж двух реальностей и теперь все его воспоминания огромным половником мешают с тарелки из космоса?— смешными сигналами на чуждом языке, огромными лапами вычищая любое право выбрать лишь одну. он чувствует себя потерявшимся?— в этом огромном космосе, сотканном из звезд, в своих чувствах и теплых объятиях с дыханием в холодный воздух?— клубами пара, притворяясь, будто совсем взрослые. хон джинхо, смеявшийся в микрофон на интервью и скользивший смычком по струнам в своей маленькой квартире, которую не стыдно было показать лишь ночью, сейчас весь в мурашках, бензине и любви, в плену у этих худых рук, обвивших с какой-то беззвучной просьбой, шуршанием ветровки под ухом и извечным я тебя ненавижу вместо правды. джинхо врал, врал много и безбожно, от страха, от слабости, по неосторожности и просто так, но вряд-ли осмелится соврать еще раз. потому что вот так?— под янтарным взглядом, полным щекотливой заботы и желания удержать рядом навсегда, сжимая льдышки-ладони в своих извечно теплых, словно солнце в америке, закрывая настежь открытое окно в чужой квартире и заставляя лечь спать пораньше?— невозможно.опуская ранним утром замерзшие ноги на холодный пол, чонхун оглядывает квартиру и не замечает изменений, как вдруг его тянут обратно к подушке, не давая сделать и шага. а через час, встречая лимонное утро выходного дня с терпким послевкусием черного чая на кончике языка и поцелуем в чужой висок, он смахивает кнопку блокировки в сторону и замечает на экране одно непрочитанное сообщение. джинхо, выжимая лимонный сок в кружку, улыбается широко, когда замечает покрасневшие уши парня, сидящего напротив. лимонное я люблю тебя остается приятной кислинкой на небе и губах обоих, потопленное где-то на дне кружек с янтарно-золотого цвета чаем и сердец, отбивающих привычно-знакомый ритм сотню раз спетой песни.