Глава 7 (1/1)

Просыпаться по утрам становилось всё тяжелей. Кили держался на одной только силе воли: надежда окончательно покинула его, затерялась в водовороте этих безумных дней, и Кили совершенно не знал, где её искать и как без неё обходиться. Он с большим трудом разлеплял глаза и заставлял себя подняться, потому что бездействовать было невыносимо. В незыблемой тишине каменных чертогов мысли, одна мрачнее другой, набрасывались на него, словно голодные варги.Он пробовал и вовсе не ложиться спать - доведённый до отчаяния, Кили готов был к любому развитию событий, лишь бы только всё сдвинулось с мёртвой точки. Но и на этом пути его ждала неудача: едва время приближалось к полуночи, гнома начинало неумолимо клонить в сон, и сопротивляться этой силе, неподъёмной тяжестью ложащейся на его веки, не было никакой возможности. Кили и сам не замечал, как проваливался в глубокий сон без сновидений.Он в очередной раз поднялся, небрежно откинув тонкое шерстяное одеяло, и поплёлся в коридор.- Кили, я уж собирался…- Фили. Ты куда-то шёл – вот и иди! – огрызнулся младший и ускорил шаг.Фили догнал его, попробовал было допытаться, в чём дело, но Кили только отмалчивался. Насилу отвязавшись от брата, он отправился дальше бессмысленно бродить по Эребору. Но вскоре ему это надоело, он уселся на железную скамейку в коридоре и запустил пальцы в свою и без того взлохмаченную шевелюру. Он даже не заметил, что прошёл мимо Бильбо, по-видимому, тоже искавшего уединения.Через пару минут Кили с досадой отметил, что кто-то подошёл к нему сбоку. Не поднимая головы, он скосил взгляд на босые мохнатые ступни и безошибочно узнал их обладателя. Бильбо можно было счесть безобидным, но всё-таки гному хотелось побыть одному.Места на скамейке ещё хватало, и мистер Бэггинс, негромко кашлянув для вида, пристроился рядом.- Какой-то ты смурной сегодня.- Я такой уже не первый день, просто никому не дано это заметить, - угрюмо отозвался Кили, продолжая буравить взглядом пол. Появление хоббита заставило его вспомнить, что скоро гномы соберутся на стене и всем станет ясно, куда делся Аркенстон. С неожиданным для себя любопытством Кили подумал: в каком же смятении должен находиться сейчас Бильбо, зная, что ему предстоит признаться в краже? Поэтому поспешил первым задать интересующий его вопрос, хотя изначально вовсе не планировал поддерживать разговор: - Зачем ты сделал это? Зачем отдал Аркенстон?Было видно, что его слова застали Бильбо врасплох. Хоббит совсем не предполагал, что кому-то из гномов может быть всё известно. И что ему скажут об этом так спокойно и невозмутимо, будто все его ухищрения ничего не стоят. Он уставился на Кили широко распахнутыми глазами, но тут же спохватился, поняв, что этим выдал себя и отступать уже некуда. - Я не знаю, откуда тебе это известно, - негромко начал Бильбо, опасливо покосившись в сторону. - Надеюсь, ты не считаешь, будто я предал Торина. Я вынужден был сделать это ради всеобщего блага, - он замолчал, но увидев, что Кили пристально смотрит на него, ожидая продолжения, добавил: - Дело ведь не только в Торине… Хотя в нём в первую очередь. Но он изменился, разве ты сам не замечаешь? Он одержим сокровищами. Он собирается развязать войну! И с кем? С нашими соседями, с которыми мы… то есть, вы, гномы, должны торговать, если хотите возродить Эребор. В этой войне нам не выиграть. И я подумал, что будет лучше передать камень Трандуилу и Барду, чтобы впоследствии Торин смог выкупить его на те деньги, которые обещал людям. Каждый получил бы своё и это помогло бы сохранить мир.Прежний Кили без раздумий назвал бы это трусостью и предательством. Провернуть такое за спиной своего друга и короля?! Но теперь он только уставился в стену перед собой, осмысливая слова мистера Бэггинса.- Я тоже хотел бы сохранить мир и спасти жизни своим близким, - вдруг признался он. – Чтобы Торин вновь стал самим собой, и мы все вернулись к нормальной жизни. Как было до всего этого... Но сколько бы я ни думал об этом, никак не могу найти решения.Бильбо ответил не сразу.- Знаешь, иногда решения появляются совершенно неожиданно. И нередко именно тогда, когда кажется, будто ничего уже нельзя поделать. Вот, к примеру, когда нас схватили тролли, собираясь слопать, – не самое приятное воспоминание, верно? – так вот когда я вскочил с криками ?Стойте! Вы совершаете чудовищную ошибку!?, я ещё и сам не знал, что скажу потом. Но, как видишь, слова сами пришли мне на ум и помогли потянуть время до прихода Гендальфа.Нельзя сказать, что его рассуждения вселили в гнома надежду, но они точно заставили его призадуматься. И хотя, по сути, Бильбо не сказал ничего нового, было в его словах что-то важное, помимо того, что хоббит хотел спасти своих друзей. Правда, в чём именно заключалась эта важность, принц так и не успел понять: умиротворённую тишину нарушил раздавшийся неподалёку топот гномьих ног. Бильбо неловко заёрзал на скамейке.- Думаю, нам стоит пойти посмотреть, что там происходит.***Кили и сам не знал почему, но разговор с Бильбо заставил его шире взглянуть на окружающий мир. Он находился практически в самом центре событий, но наблюдал за происходящим как бы со стороны. Его не волновал разговор Торина с Трандуилом и Бардом и даже изгнание Бильбо не тронуло его: всё равно завтра всё это повторится. Но он замечал то, на что раньше почти не обращал внимания. На кучку людей, жмущихся в стороне, на то, какими всё-таки забитыми они были. Не будь с ними рядом армии эльфов, люди представляли бы собой довольно жалкое зрелище. Вилы вместо мечей, плетённые корзины вместо щитов... Разве это воины? Но, тем не менее, они собрали остатки своей гордости и храбрости в кулак и пришли под стены Эребора, чтобы потребовать то, что им причиталось. А их новый предводитель, в прошлом обычный лодочник, был ещё и убийцей дракона. Этим не мог похвастаться никто из гномов. И это рождало невольное уважение. Что же касается эльфов, то Кили думалось, что многие из них, если не все, не хотели идти сюда, но им пришлось подчиниться приказу своего короля, что жаждал заполучить драгоценные камни. Конечно, и Торин немногим отстал от него, желая вернуть себе Аркенстон. Но дело в том, что Аркенстон был не просто собственностью короля, а являлся ещё и достоянием всего народа. А вот имели ли камни Ласгалена такое же значение для эльфов? Кили подозревал, что всё-таки нет.За развернувшейся резнёй между гномами и эльфами он наблюдал с ещё большим сожалением и отвращением. Как ни тяжело было это признавать, но в таких условиях даже появление орков было в некоторой степени удачным поворотом событий. Но и после этого Кили не смог отделаться от засевшего глубоко внутри ощущения неправильности того, что только что происходило. Ему уже не казалось, как раньше, что Даин был вынужден начать сражение. Впрочем, и эльфов, в частности их короля, он тоже не оправдывал.Когда пришло время их маленькому отряду вступить в бой, Кили не стал в нём участвовать, не предпринял ни единой попытки спасти тех, кого должен был. Но это отнюдь не значило, что он опустил руки. Напротив, как раз сейчас он поверил, что ухватился за нить, которая приведёт его к победе. И потому хотел обдумать свой пока ещё туманный план, чтобы встретить завтрашний день во всеоружии.И тогда, возможно, ему удастся переиграть судьбу.